От Берлина до Иерусалима. Воспоминания о моей юности - Гершом Шолем

у меня есть для вас кое-что, о чём вы, скорее всего, ещё не знаете», – и он достал из своих бумаг буклет на восемь страниц. Это был статут «Общества Иоганна Альбрехта Видманштеттера по изучению каббалы» со штаб-квартирой в Мюнхене, датированный 5 ноября 1918 года, с приложенным к нему бланком заявления о приёме. Удивительный документ, что и говорить!

Параграф второй статута (единственный сохранившийся экземпляр которого, подаренный Бубером, лежит сейчас передо мной) гласил: «Целью общества является содействие исследованию каббалы и её письменных памятников, доселе пренебрегаемому вследствие ложных предрассудков и случайных обстоятельств, далёких от науки». Мало того, председателем и заместителем председателя формируемого правления Общества объявлялись не кто иные, как мои будущие научные руководители д-р Фриц Хоммель и д-р Клеменс Боймкер, которые мне ни словом не обмолвились об учреждении сего Общества! Бубер познакомил меня с увлекательными подробностями этого дела, а теперь мы имеем ещё и несколько сохранившихся писем к Буберу. По его словам, Общество Видманштеттера существует лишь благодаря д-ру Роберту Эйслеру, его «секретарю» и единственному действующему члену. Я был ещё юнцом, плохо ориентировался в историко-религиозной литературе, и это имя ничего мне не говорило. Однако Бубер меня просветил, и позднее я с Эйслером познакомился.

Сын венского миллионера-еврея, Эйслер, по собственным его словам, был воспитан в духе пренебрежения к еврейству. В результате приблизительно двадцати лет от роду он крестился в католическую веру. Это был человек разнообразно одарённый, столь же деятельный, сколь и амбициозный, с широчайшим кругом интересов и немалым литературным даром. В 1909 году, неполных тридцати лет, он выпустил весьма содержательный двухтомный труд под интригующим названием «Плащ мира и шатёр небес»[150], представивший автора как оригинального, невероятно образованного историка религий, склонного к смелым гипотезам. Правда, надо сказать, что его свободно парившая фантазия несколько ему мешала и воспрепятствовала созданию истинно основательного сочинения. Специалиста, который мог бы надёжно судить об этой книге, не существовало, поскольку в ней были затронуты все уже сложившиеся дисциплины, однако многие из тех, кто достаточно глубоко изучил некоторые источники или внимательно прочёл какую-нибудь отдельную главу книги, находили недостатки в его изложении или сомневались в его выводах. (Так произошло и со мной, когда я углубился в его комментарии к каббале, которые, к моему удивлению, занимали в этой книге значительное место.) Он также ухитрился провести редчайшую комбинацию: дважды получить докторскую степень в Венском университете на одном и том же факультете – первую, в свои двадцать лет, по философии, вторую, семь лет спустя, как историк искусства. Никому тогда и в голову не пришло, что оба Эйслера были одним и тем же человеком.

Роберт Эйслер. 1930-е

При всём его подвижном уме и разносторонней квалификации Эйслер не преуспел в построении своей академической карьеры, и даже принятие христианства не пошло ему на пользу. Попытка получить лицензию на преподавание в Мюнхенском университете была сорвана некоторыми весьма влиятельными персонами, которые не доверяли его методам. Положение его между разными лагерями тоже не внушало больших надежд. Недоверию коллег способствовало и то, что в обществе выкреста с ярко выраженной еврейской внешностью христиане чувствовали себя не очень уютно, а евреи относились к нему с подозрением.

Он погрузился в изучение Каббалы под влиянием французского перевода «Зоара», о котором я уже упоминал. Он часто пользовался этим переводом, хвалил его и строил на нём какие-то воздушные замки. Его деятельность по созданию упомянутого мною Общества началась, очевидно, в 1916 году, и, несомненно, требовала от него больших затрат энергии. Несомненно и то, что он прекрасно разбирался в методологии исследований Каббалы, хотя иврит его был ограниченным, а арамейского он вообще не знал. Он обращался, письменно или навещая их лично, к выдающимся иудейским учёным, евреям и неевреям, о которых знал, что по разным причинам они интересуются каббалой.

Иные на его письма никак не реагировали, другие, узнав, что он обращённый еврей, оставляли его просьбы без ответа, но были и такие крупные учёные, кто ему отвечал. Как, например, директора большой Мюнхенской библиотеки, которые надеялись, что подобная деятельность оживит интерес к драгоценным каббалистическим рукописям, принадлежавшим по большей частью И.А. Видманштеттеру, востоковеду и дипломату шестнадцатого столетия, именем которого и было названо упомянутое Общество[151]. Даже сын Генриха Греца, всей душой презиравшего каббалу, вошёл в состав временного комитета с целью наглядно продемонстрировать стремление к желаемой объективности. Эйслер обладал богатым воображением и умел воодушевлять или хотя бы убеждать. В этом отношении его письма к Буберу 1917–1919 годов действительно очень поучительны. Поскольку научное целеполагание, принятое Обществом, было вполне обоснованным, некоторые известные раввины также высказали готовность присоединиться к комитету, и неудивительно, что такой человек, как Бубер, заинтересовался подобным проектом. Эйслер послал ему свою статью на эту тему для размещения в “Der Jude”. Бубер же, зная о крещении Эйслера, ответил, что, вообще говоря, готов печатать в своём журнале статьи о живом иудаизме любых авторов, евреев и неевреев, неважно, однако статьи евреев-отступников он публиковать не будет, какими бы мотивами крещение ни было вызвано. Эйслер написал, что давно уже решил вернуться к иудаизму, поскольку за последнее время ближе с ним познакомился и понимает, насколько он отличается от того иудаизма, который он отверг в молодые годы. На это решение, писал он, в значительной мере его натолкнули такие люди, как Бубер, а также труды Бубера, поэтому теперь он готов на этот шаг – возвращению в мюнхенскую иудейскую общину. Ответ Бубера был: «Господин доктор, я велю отдать в набор Ваше сочинение, но не смогу его опубликовать, пока Вы не известите меня о сделанном Вами шаге». Позднее Бубер рассказал мне, что больше никаких писем от Эйслера не получал, разве что буклет с уставом, где наряду с другими членами комитета стояло и его собственное имя. Буберу оставалось лишь предположить, что Эйслер остался в прежнем своём состоянии, так что он послал мне эту неопубликованную статью, полагая, что она может меня заинтересовать. Гранки этой статьи до сих пор у меня хранятся. Как бы то ни было, чтобы составить мнение обо всём произошедшем, я должен был повидаться с д-ром Эйслером (который жил тогда в Фельдафинге на озере Штарнберг).

Я последовал совету Бубера, немедленно приобрел «Плащ мира и шатёр небес» и под впечатлением прочитанного внёс в расписание лекций «Университета Мури», основанного мною и Беньямином[152], пункт: Лекция «профессора Роберта Эйслера» – «Дамский плащ и пляжная кабинка в свете истории религии». Таким образом, я оказался