Восхождение - Пётр Азарэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оживлённое автомобильное движение на Бецаллель, куда они ступили после прохода по узким улочкам квартала, отвлекло Рахель от возвращавших её в прошлое мыслей, и она прибавила шаг, стремясь поскорей преодолеть подъём. Они миновали перекрёсток, где начиналась улица Усышкин и через несколько минут оказались напротив садика, разбитого возле здания Жерар Бехар.
– Мамочка, можно я здесь поиграю? – попросила Тамар.
– Доченька, мы торопимся, нас ждут.
– Ну, пожалуйста.
– Ладно, две минуты. Только будь осторожна, не упади.
– Не волнуйся, я уже большая.
Рахель остановилась, присела на согретый солнцем камень, которым была облицована площадка, и стала следить за дочерью, резвившейся у неё на виду. Через несколько минут она поднялась, позвала Тамар, и они продолжили свой путь. Возле высотки Мигдаль Ха-ир пересекли улицу Короля Георга и двинулись к кафе, где их уже должен был ждать Хаим.
На встречу с Гришей Яков выехал на машине – в субботу в Израиле общественный транспорт не работает. А если бы и работал, как в Киеве, всё равно он опаздывал и не воспользовался бы им. С РАМБАМ он свернул на Ибн Эзра, потом на Усышкин и через пять минут заехал на стоянку возле культурного центра Жерар Бехар. Закрыв машину, Яков стал подниматься по дорожке к садику, когда услышал до боли знакомый голос. Через ветви деревьев он увидел Рахель, сидевшую на каменном парапете, возле неё коляску с их сыном, и скачущую по ступенькам Тамар. Он хотел пройти мимо них незамеченным и уже сделал несколько шагов по дорожке, ведущей к улице Трумпельдор, но Рахель позвала дочь, и они двинулись к центру города. Яков шёл за ними на расстоянии, позволяющем не привлечь внимание и в то же время не упустить их из виду. Ему пришло в голову догнать их, поговорить с ней, взять на руки Давида, потрепать за волосы Тамар, но он тот час отогнал эту мысль.
«Рахель выходит замуж, это её решение. Она наверняка ещё любит меня, и наша встреча только выбьет её из колеи и нарушит душевное равновесие. Зачем причинять ей боль. Да и я теперь стал другим. У меня есть Женя, и нам обоим друг с другом хорошо», – так думал Яков, следуя за ними.
В этот момент его внимание привлек молодой черноволосый человек, одетый не по погоде в замшевую куртку и как-то подозрительно оглядывающийся по сторонам. Опытным глазом он увидел у него подмышкой какую-то тяжёлую вещь, который тот старался удержать под одеждой. И куртка в жаркий летний день, и таинственный предмет под рукой были столь неестественны, что это вызвало у Якова беспокойство. Догадка его вскоре подтвердилась: мужчина достал из-под куртки чёрный блестящий автомат, и, взяв его в руки, направил ствол в сторону идущих впереди людей. Одна-две секунды и он откроет смертельный огонь. И первые, кого он поразит, будет она и их сын. Нужно было что-нибудь придумать, чтобы его отвлечь.
– Эй, парень, не делай этого, – крикнул Яков и, не дожидаясь, пока тот обернётся, бросился к нему.
Араб повернулся на крик, и, крикнув в ответ «Аллах акбар» и сверкнув безумными глазами, дал очередь. Яков почувствовал боль в руке, в груди и в ноге, но в этот момент он уже настиг его и всей массой навалился на террориста. Тот выпустил из рук оружие, оно со скрежетом упало на настил дороги, а они оба рухнули наземь. Араб ударился головой о бетонную плиту и на мгновение потерял сознание. К ним бежало несколько молодых мужчин. Они подняли Якова и, положив его на тротуар, попытались остановить текущую из ран кровь. Террорист пришёл в себя, когда он уже лежал, перевёрнутый на живот и его руки были связаны. Двое полицейских, прибывших на звуки выстрелов, связались по рации со скорой помощью, а потом подняли араба и усадили его на заднее сиденье машины.
Испуганная раздавшейся рядом оглушительной стрельбой, Рахель нагнулась к Тамар и инстинктивно прижала её к себе. Стало вдруг тихо, и слышен был только топот бежавших во все стороны людей. Но выстрелы прекратились, и, оглянувшись назад, она увидела на уличных плитах автомат без приклада, двоих лежащих мужчин и бегущих к ним парней. Она узнала Якова, хотя не видела его лица, но вначале не поняла, как и почему он оказался здесь. И вдруг её осенило, и эта мысль её потрясла.
« Он бросился на убийцу, когда увидел, что он намерен стрелять в меня и моих детей. Не побоялся смерти. Боже праведный, он готов был пожертвовать собой ради нас», – лихорадочно думала она, освобождаясь от охватившего её оцепенения.
Рахель поднялась и подошла к лежавшему на спине Якову. Алая горячая кровь обильно текла из ран, и её пытались остановить склонившиеся над ним мужчины. Она не решилась окликнуть его, а лишь стояла возле него до тех пор, пока не приехала скорая, и его не подняли на носилки. Тогда она наклонилась над ним и произнесла:
– Прости меня, Яша.
Он открыл глаза и, увидев её, тихо ответил:
– Будь счастлива, Рахель.
12
Илья Зиновьевич включил первый канал израильского телевидения и сел на диван напротив телевизора. Новостная передача должна была начаться через несколько минут, но уже шла трансляция о теракте в Иерусалиме на улице Бен Иегуда. Корреспондент вёл беседу с очевидцами, брал интервью у комиссара полиции. «Слава богу, – подумал Илья, – обошлось без жертв. Есть только один тяжело раненный». Он хотел было переключить на другой канал, как увидел карету скорой помощи, из которой санитары вытаскивали носилки. Мелькнуло крупным планом лицо раненого, и он узнал сына.
– Рива, – произнёс Илья Зиновьевич, стараясь сохранять хладнокровие, – поехали в больницу Шаарей Цедек. Наш сын ранен.
– А что случилось? – взволнованно спросила Ребекка Соломоновна.
– На пешеходной улице произошёл час назад теракт. Сказали, что Яша предотвратил настоящую бойню и помог задержать террориста.
– Господи, боже мой, – взмолилась Ребекка. – Вызови такси, Илья.
Они вышли из дома и ждали на улице, когда подъехало такси. Через двадцать минут они уже были в больнице. В приёмном покое им сообщили, что Яков находится в операционной, и объяснили, где находится зал ожиданий.
– Им сразу же занялись хирурги, – сказала медсестра. – Говорят, ваш сын герой.
– А раны не смертельные? – спросил Илья Зиновьевич.
– Похоже, что нет.
В зале ожиданий народу было немного, так как в субботу выполнялись только неотложные
