Восхождение - Пётр Азарэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А твоя девушка придёт? – спросила Ребекка.
– Мы с ней вчера попрощались, мама. Она не смогла. У неё сегодня экзамен.
– Она молодец. – Илья Зиновьевич посмотрел на сына испытывающим взглядом. – Яша, скажи, ты не влюбился?
– Она мне очень нравится, я испытываю к ней сильное влечение. Но мне предстоит отслужить год, и ей тоже, когда закончит учёбу.
– Вы ещё молодые, и время пройдёт быстро. Тогда и поженитесь, – неуверенно произнесла Ребекка.
– Можно жениться и служа в армии. А женщине в этом случае даже срок сокращают или дают освобождение, – сказал Яков. – Если женщина беременна, тут вопросов никаких нет, отправляют домой. В Израиле рождение ребёнка, продолжение рода – самое важное.
– Тебе уже сообщили, в какие войска тебя направляют? – поинтересовался Илья Зиновьевич.
– Я просился в разведку, ты знаешь, папа. Надеюсь, так и будет.
На пороге призывного пункта показался молодой подтянутый капитан, и, обведя взглядом множество людей, скомандовал хорошо поставленным голосом:
– Всем призывникам занять места в автобусах. Отправление через пятнадцать минут.
Из-за поворота улицы к стоянке напротив один за другим стали выруливать автобусы. Новобранцы после объятий и поцелуев поднимались и занимали места, делая знаки родственникам и друзьям.
– Яша, позвони, когда доберёшься, – попросила Ребекка Соломоновна, смахивая слезу.
– Мама, что ты себе надумала? Я буду приезжать. Мы же в Израиле, здесь всё близко.
Ребекка подошла к сыну и поцеловала его.
– Я горжусь тобой, Яша.
– Рива, дай-ка мне с сыном попрощаться.
Илья Зиновьевич обнял Якова за плечи и прижал к себе.
– Сообщи нам, где ты находишься. Мы будем тебя навещать.
– Если это будет возможно, папа. В чём я совсем не уверен.
Яков энергично поднялся в автобус, прошёл вглубь салона и, найдя свободное место, посмотрел в окно. Мать и отец стояли на том же месте, ища его за оконным стеклом, и увидев, замахали руками.
На военной базе, куда они прибыли, Яков оказался на конвейере, двигаясь от одной станции к другой. Его сразу же отправили к парикмахеру, который за считанные минуты укоротил волосы до стандартной длины. Потом он сфотографировался и получил армейское удостоверение и жетоны с личным номером. Один ему сказали одеть на шею, а второй, как ему объяснили, при получении ботинок разламывается на две половинки, с личным номером на каждой из них, которые кладутся под стельки. А делается это для того, чтобы, если бойцу оторвёт ноги, определить, кому они принадлежат.
Яков заполнил анкету, и его вызвали на интервью. Офицер пробежал глазами бумаги и взглянул на Якова.
– Мы ознакомились с твоими тестами и профилем и рекомендовали тебя в разведывательную часть. Ты тоже просил об этом и твоя просьба удовлетворена. Желаю тебе хорошей службы.
Он замолчал и внимательно посмотрел на него.
– Вас, русских, сейчас здесь очень много. Замечательные парни и девушки. Для нашей страны это божье благословение.
– Спасибо, господин майор.
Когда Яков поднялся со стула, офицер крепко пожал ему руку.
Ему сняли отпечатки пальцев, сделали рентгеновские снимки полости рта, которые требуются для опознания сгоревшего трупа, поскольку зубы – единственное, что не сгорает, взяли кровь на анализ и сделали прививки. На складе прапорщик выдал ему комплект армейской формы: две рубашки, две пары брюк и ботинок, носки и много чего ещё. Он отошёл в сторону, снял с себя одежду и обувь, в которых приехал, и надел полученную одежду. Она оказалась ему впору, и Яков отметил про себя намётанный глаз прапорщика. Он сдал ему свою одежду и уложил всё остальное в огромный вещмешок, китбег, как его называли ребята, одевавшиеся рядом с ним. Опять погрузка на автобус, идущий на учебную базу, где Якову предстояло служить. В автобусе знакомый парень подсел к нему и, широко улыбнувшись, протянул руку.
– Пора нам уже и подружиться. Меня тоже определили в разведку. Я Михаэль.
– Яков, – ответил он, пожимая руку. – Ты прав, похоже, мы оказались в одной лодке. Кто ты по специальности?
– Я электронщик. Начал работать в компании «Тельрад». Знаешь, на Хар Хоцвим?
– Конечно. Как ты думаешь, стоит нам попросить, чтобы нас зачислили в одну часть?
– Когда приедем, подойдём к командиру.
Через час автобус въехал в ворота военного лагеря. Был полдень, солнце стояло высоко на голубом небе, обжигая по-летнему их молодые лица. Выйдя на грунтовую площадку, ребята с интересом разглядывали низкие строения и караваны, выкрашенные в белый цвет, и ровные ряды дощатых казарм. Они сразу же нашли командира, молодого лейтенанта, он как раз вышел встречать автобусы на широкой парковке у ворот.
– Разрешите обратиться? – смущённо спросил его Яков, сознавая, что нарушил все нормы обращения к офицеру, которые предстояло ещё узнать.
– Я слушаю, – ответил тот, окинув новобранцев взглядом.
– Мы друзья с Михаэлем, из Иерусалима. Просим зачислить нас в одно подразделение.
– Я проверю такую возможность. Назовите ваши фамилии и имена.
Лейтенант записал в блокнот и отошёл от них. Прозвучала команда на построение, и майор, оглядев парней и девушек в новеньких мундирах, сказал, что рад приветствовать молодых воинов Израиля, и здесь, на этой учебной базе, они пройдут курс молодого бойца. Потом все двинулись в столовую, уставленную длинными крашенными коричневой краской деревянными столами и лавками, и стали в очередь на раздачу, оживлённо переговариваясь в радостном предвкушении обеда.
– По-моему, неплохо, – заметил Яков, с аппетитом поедая шницель с рисом.
– И суп был ничего, – поддержал его Михаэль.
– Надо бы найти лейтенанта. Знаешь поговорку – «куй железо, пока горячо»?
Парни вышли из столовой и побрели к домикам командиров. Молодой офицер неожиданно вышел из кабинета им навстречу, держа в руках несколько картонных папок. Увидев их, сделал знак, чтобы они подошли.
– Я справился о вас. Вы в одном взводе, поздравляю.
– Спасибо, господин лейтенант.
– Вы свободны.
Ребята радостно потрепали друг друга за плечи и направились в комнату, где оставили свои вещмешки.
– А мешочки-то тяжеловатые, – констатировал Яков.
– Погоди, нам ещё предстоят прогулки со всей амуницией. Мало не покажется, – напомнил Михаэль. – Знаешь, сколько весит автомат?
– Буду знать, когда нам его вручат.
В казарме, где разместили их взвод, они выбрали кровати напротив.
– Теперь будем дружить и постелями, пошутил Яков, раскладывая вещи в тумбочке.
– А полежать нам не дадут, – съязвил в ответ Михаэль. – Всех вызывают на занятия.
– Чем мне нравится армия… Она функционирует, как часы. Здесь за тебя решают, когда, что и как делать, – заметил Яков.
– Поживём – увидим, – рассудил Михаэль.
8
Миновал месяц. Тиронут, так назывался на иврите подготовительный курс молодого бойца, перевалил на свою вторую половину. Стрельбы и походы в полном снаряжении остались позади, накопившаяся усталость требовала отдохновения, и руководство базы распустило ребят по домам.
Автобус, петляя вдоль северного откоса горы, приближался к Иерусалиму. Проехали Сады Сахарова, затем большой загруженный перекрёсток Гиват Шауль. Яков и Михаэль подняли
