Леди с дурной репутацией - Тереза Ромейн

чтобы Кассандра покинула его дом. Ему хотелось, чтобы все закончилось, хотелось спрятаться от всего этого, как он прятался от счетов, от писем, от исков, наваленных грудой на его письменном столе.

Джордж тоже мечтал, наконец, закончить дело, но ему хотелось, чтобы Кассандра осталась, и желательно навсегда.

После всех этих разговоров о любви, потерях, экспериментах и исследованиях — и после потрясающего совокупления на рабочем столе, которое заставило забыть обо всем, — Джордж вышел на задний двор Ардмор-хауса, решив немного пострелять из лука, и сразу направился в сарай, где оставил лук и стрелы и где наткнулся на шляпу садовника, которую потом потерял у верфей Биллинсгейта.

Он открыл дверь, оглядел небольшое загроможденное помещение но, ни лука, ни стрел не увидел.

— Странно.

Пока он всматривался в сумрак сарая, что-то рассекло воздух прямо у него под ухом. Судя по звуку — стрела!

Да, он не ошибся: в деревянную стену сарая впилась стрела.

— Эй! — крикнул Джордж. — Так ведь и убить можно.

Кто мог стрелять? Он резко обернулся, всматриваясь в пространство. Все окна в доме, которые выходили во двор, были закрыты, и здесь никого, кроме выводка цыплят, не было. Какая-то расплывчатая фигура виднелась в конюшне. Может, стрела прилетела оттуда?…

В этот момент за спиной раздался знакомый звук «шшш», и Джордж почувствовал мощный удар в плечо.

В первый момент это был просто удар, а потом полоснула боль, как от лезвия, и хлынула горячая кровь, пропитывая сорочку и сюртук. Его кровь! Это в него выстрелили! Стрела застряла у него в плече, крепко и прочно, из раны текла кровь, но если попытаться ее вытащить, то будет только хуже.

Не веря в случившееся, он повернул голову, но нет, ему не показалось: кто-то выстрелил ему в спину, попал в лопатку.

— Значит, они попытались достать меня, — выговорил он с трудом. — Проклятье!

Глава 15

Мир вокруг находился во тьме. Джорджа уносило течением. Он плыл в одиночестве. Боль была, но где-то далеко и почти не беспокоила его.

Он заморгал.

О! Так вот почему мир был таким темным: глаза были закрыты, а теперь вот открылись. Нет, похоже, опять закрыты. Но ведь надо открыть и попытаться оставить в таком положении, только вот это ощущение, словно он уплывал куда-то, было странным.

Собравшись с силами, он оставил глаза открытыми и понял, что находится в библиотеке Ардмор-хауса — в небольшой роскошной комнате с прекрасным подбором книг, которые почти никто не читал. Комнатой редко пользовались, потому что герцог больше увлекался картами, а герцогиня — опиумом.

— Опиум, — пробормотал Джордж. — Вот откуда это странное ощущение. Меня напоили настойкой. — И произнес ругательство, которое недавно услышал от торговок рыбой в Биллинсгейте.

Мозги немного прочистились, и, приподнявшись, он попытался было сесть на скамье, куда его положили лицом вниз. Только вместе с ясностью в голове боль, которая парила где-то вдали, вернулась и ударила его с такой силой, что он взвыл что есть мочи.

— Не вздумай вставать, — приказал голос мисс Бентон, — и я сделаю вид, что не слышала тех недостойных джентльмена слов, которые ты только что произнес.

— Это ты про что? Да я прекрасно себя чувствую! — Джордж опять опустился на мягкое сиденье скамьи и повернул голову набок, чтобы видеть ее. Мир теперь казался однобоким, но даже в этом случае было видно, как напряжено лицо Кассандры.

— Опять ты надела это старье, — заметил Джордж, хоть и осознавал неуместность своих слов.

Кассандра придвинула стул к скамье и опустилась на него.

— Насчет прекрасного самочувствия ты соврал. Стрела попала тебе в плечо, так что лежи спокойно, а я буду делать перевязку.

Пока она произносила какие-то слова, которых он не слышал, и закрепляла бинты у него на плече, он поинтересовался:

— Как я попал в библиотеку? Я никогда сюда не заходил.

— Пришел сам со двора…

— Эту часть я помню. Весь в кровище и с геройским видом.

— Наверное, служанкам это запомнится по-другому, — она ласково убрала волосы с его лба. — Послали за хирургом. Тебя усыпили, вытащили стрелу, остановили кровь. Лопаточная кость у тебя сломана, и, наверное, останется жуткий шрам.

— Надо же! Пострадать от моей собственной стрелы, — сказал Джордж. — Невероятно! Я думаю, что помню тот момент. Мне наложили бандаж, правильно?

— Да, чтобы облегчить боль. Потом ты время от времени принимался сдирать его и пытался подвигать плечом.

— Вот это бандаж? — Джордж кивнул на хитроумную штуку, которая свисала со спинки стула, на котором сидела Кассандра.

Когда она кивнула, он попытался приподняться, опираясь только на здоровую руку, хотя и пришлось стиснуть зубы: каждое движение отзывалось болью. Но теперь Кассандра была видна полностью, и даже боль немного ослабла, а мир замедлил свое тошнотворное кружение.

Она протянула ему бандаж и показала, как зафиксировать руку. Процесс был настолько болезненным, что потребовалось еще несколько грубых выражений. Но как только все было закончено, наступило заметное облегчение. Его рану прикрывало что-то вроде подушки из слоев салфеток, ваты и бинтов, а бандаж крепко прижимал руку к телу, чтобы не давать ей шевелиться.

— Так намного лучше, — решил Джордж. — Я не смогу обнять тебя как полагается, но уверен, что в состоянии делать остальную работу и одной рукой.

Кассандра не улыбнулась, даже не посмотрела на него, потом вернулась к своему стулу, но не села, а поводила пальцами по спинке, словно хотела, чтобы его убрали отсюда.

— Что? Что случилось? — спросил Джордж.

Во рту было сухо. От опиума? Он закашлялся, потом попросил воды и, осушив стакан, который она подала ему, объяснил:

— Меня все еще трясет. Любой слуга мог бы предупредить хирурга, чтобы не давали мне много опиума. Все знают, что мне от этого плохо.

Кассандра пошевелилась, все еще сжимая спинку стула:

— Вот это и случилось. Опиум дала тебе я, в чашке с чаем, когда хирург уже ушел.

Джордж вытаращил глаза:

— Ты?

— Ты так мучился от боли!

— Ты ведь знаешь, что я его не переношу.

— Знаю, но я думала, что от одного раза ничего не случится.

В висках стучало. Тело, казалось, ему принадлежало не полностью, и он боролся за то, чтобы вернуться в знакомые пределы.

Кассандра выглядела изнуренной, костяшки ее пальцев побелели от усилия, с которым она сжимала спинку стула.

— Все в порядке, — произнес он, наконец. — Только впредь не делай этого.

Ему не хотелось, чтобы это превратилось в проблему, как с его матерью.

Кассандра выглядела все такой же несчастной, поэтому он добавил:

— Мне понятно, что ты сделала это