Сквозное действие, или Как стать драматургом - Александр Михайлович Галин

так?

Пауза.

Ю р а (обрадовавшись, что может наконец вставить слово). Девочки, послушайте, что я предлагаю. Чем устраивать базар, давайте лучше бросим жребий. Это будет честно, по-спортивному. Без крика, без шума, без скандалов… Мы у себя на соревнованиях всегда так определяем, чья очередь выиграть, а чья — проиграть.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Жребий? Это идея. Я согласен.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Я тоже. Тяните.

М а р и я. Что значит «тяните»? А вы?

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. А я участвовать не буду. У меня особые права. Я член…

Л ю б а. …месткома. Слышали сто раз.

М а р и я. Я тоже тогда не буду.

А н д р е й. Не начинайте все сначала…

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Тебе легко советы давать: сам-то небось тянуть не станешь.

А н д р е й. Нет, почему же… Как все, так и я. На равных.

Все поражены.

Л ю б а. Ты?!

М а р и я. Тебя все равно не отпустят.

А н д р е й. Если жребий выпадет мне, то уйду. Честное слово.

Л ю б а. Ты, Андрей, странный парень.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Ну, раз уж Андрей согласен, то нам и подавно не след отказываться.

Ю р а (оживляясь). Мария, вытряхивай свою сумку. Люба, нарежь шесть одинаковых бумажек. На пяти пиши «остаться», на одной — «уйти».

Мария деловито и не спеша освобождает свою огромную хозяйственную сумку, вынимая оттуда колбасу, рыбу, батоны, молоко и прочее.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Только чтобы все было без обмана.

М а р и я. Пусть все друг за другом следят.

Ю р а. Уж насчет этого я предупреждаю по-хорошему: если кто от своего жребия станет увиливать, того переломлю пополам. Не посмотрю, мужчина это будет или женщина. Слово даю.

Берет сумку и бумажки.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Сначала проверим.

Все рассматривают бумажки. Под бдительным надзором присутствующих Юра складывает их в сумку.

Ю р а. Ну, кто первый?

Пауза.

Ладно, раз желающих нет… (Вытягивает бумажку.) «Остаться».

Со всевозможными ужимками все, кроме Андрея, лезут в сумку, достают и читают свои бумажки.

Л ю б а. «Остаться».

М а р и я. И мне! Ой, как я сейчас всех люблю! (Бросается Любе на шею.)

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Мне тоже «остаться».

С т е п а н  С е м е н о в и ч. И я остаюсь.

Общее ликование.

Ю р а. А как же Андрей?

Молчание.

Л ю б а. Действительно, Андрей, как же мы без тебя?

А н д р е й. Да уж как-нибудь.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Ты не тушуйся. Мы все за тебя заступимся.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Верно. Протестовать будем.

М а р и я. Будем за тебя драться.

Андрей молча садится за свой стол и в дальнейших спорах участия не принимает.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Друзья! Знаете, что я подумал? Почему это мы должны страдать, а наш дорогой шеф снова выйдет сухим из воды?

М а р и я. Этого дундука давно гнать надо. А на его место — Андрея.

Ю р а. Правильно. Ник-Ник и так у нас только для мебели.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. А такой дуб только на мебель и годится.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Напишем все вместе в дирекцию заявление. Так, мол, и так, коллектив просит… Прасковья, бери ручку.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а (уклончиво). Лучше кто-нибудь другой. Я, когда без очков, с ошибками пишу.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Может, ты, Юра?

Ю р а (уклончиво). У меня почерк плохой… Может, вы сами?

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Вы что, боитесь, что ли?

М а р и я. Не боимся, но… Он же наши почерка знает. Давайте, я лучше на машинке.

Ю р а. Может, дверь пока на ключ прикрыть?

Юра запирает дверь.

М а р и я (садится за машинку и быстро строчит). «Директору… Заявление…» Что дальше-то?

Небольшая заминка.

Л ю б а. Зря вы это все затеваете. Ничего у вас не выйдет.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Почему?

Л ю б а. Потому что начальника себе выбирать никто не позволит. Всегда назначают не того, кого все хотят, а того, кого все не хотят.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Это верно.

Л ю б а. И потом, на что вы собираетесь жаловаться? Я так считаю, что Ник-Ник самый что ни на есть нормальный начальник.

М а р и я. Для тебя, конечно, нормальный.

Л ю б а. И для всех тоже. Все, что начальнику полагается, он делает: бумаги подписывает, график отпусков составляет, в колхоз распределяет… А как он премии выбивает? Разве Андрей так сможет?

Последний довод производит сильное впечатление.

Ю р а. Резонно.

Л ю б а. И наверху он ладит.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Этого у него не отнять.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. И в профкоме он свой человек.

М а р и я. И с работы отпускает.

Ю р а. А что ему, жалко, что ли?

С т е п а н  С е м е н о в и ч. И сводки умеет так составлять — вроде как будто все и сделано.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. А как он заседает! Засмотришься…

С т е п а н  С е м е н о в и ч. И против всех мероприятий у него всегда галочки.

Л ю б а. Опять же — зубы есть.

М а р и я. Да, зубы — это главное.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. С одной стороны — зубы, а с другой — хорошие отношения.

М а р и я. Да, пожалуй, Андрей не потянет.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Ты, Андрей, не обижайся, но, действительно, какой из тебя руководитель?

Юра снова отпирает дверь. Мария вынимает из машинки заявление, рвет его на куски и берет свою сумку, чтобы положить назад продукты.

М а р и я (достает из сумки последнюю бумажку). Ничего не понимаю. Глядите, что на бумажке Андрея написано.

Л ю б а. «Остаться».

Ю р а. Это как это? Всем «остаться»?

Л ю б а. Но я же писала на одной — «уйти»!

Ю р а. А ну-ка давайте сюда свои бумажки!

Все вручают Юре свои записки.

А где ваша, Прасковья Федоровна?

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Вы что, во мне сомневаетесь?

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Ты давай не виляй.

М а р и я. Она вроде что-то в стол прятала.

Юра, несмотря на сопротивление Прасковьи Федоровны, достает из ее стола бумажку.

Л ю б а. А ну-ка, посмотрим… Ну конечно — «уйти».

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Прасковья, у тебя совесть есть?

Л ю б а. Андрей, ты остаешься — это решено. А вы, Прасковья Федоровна, пишите заявление. Коллектив свое слово сказал.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Никакое это не слово, и вовсе это не коллектив, и ничего он не сказал.

Ю р а. Прасковья Федоровна, это не по-спортивному. У нас за такие фигли-мигли из вас бы отбивную сделали.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. А ты, молокосос, иди целуйся со своей штангой или что там у тебя, а здесь помалкивай.

Ю р а. Вы вот это видели? (Тычет ей в лицо громадный кулак.) Я ведь слово дал. Я человек мирный, но не доводите меня до крайностей.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Давай-давай, Юра, мы поддержим.

Все, кроме Андрея, окружают Прасковью Федоровну.

Л ю б а. Вынесем ее стол в коридор — и делу конец.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Все равно не уйду!

Л ю б а. А мы заставим.

М а р и я. Выживем.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а (отступая). Вы люди или звери?

М а р и я. С вами и озвереть недолго.

Ю р а. Прасковья Федоровна! Не доводите меня до крайности!

Среди всеобщего гама входит  Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Что такое?! Прекратить! Марш