Сквозное действие, или Как стать драматургом - Александр Михайлович Галин

М а р и н а. Любишь — не любишь… Взрослый мужчина, а иногда такое сморозишь! Закачаешься. (Целует.)

Э д и к. Что я сморозил? Не понимаю.

М а р и н а. Есть любовь… (Целует.) А есть жизнь.

Пауза.

Э д и к. Ты очень разумная девочка.

М а р и н а. Я бы не смогла жить в вашем городе! Он мне так нравится… я боюсь к нему привыкнуть. Самое страшное — когда привыкаешь… Правда? Тогда это уже не любовь.

Э д и к. Зачем же ты ко мне пришла?

М а р и н а. А я вчера еще не решила, выходить мне за Андрюшу или нет.

Э д и к. А сегодня?

М а р и н а. А сегодня решила. Ты мне помог решить. (Целует.) Ты!

Э д и к. Я помог?.. Я? (Садится на тахту.)

М а р и н а. Эй, центр, что с тобой?

Э д и к (тяжело дышит). Ничего… просто дышать устал…

М а р и н а. Что ты устал?

Э д и к. Оказывается, это жуткая, каторжная работа… (Ложится.)

М а р и н а. Какая работа?

Э д и к. Всю жизнь дышать. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Однообразная каторжная работа… с ума можно сойти…

М а р и н а. Тебе нехорошо?

Э д и к. В век разума в тебе самом, независимо от тебя, неизвестно почему что-то там расширяется, что-то сокращается, а ты благодаря этому живешь… (Тяжело дышит.)

М а р и н а. Хочешь, я тебе искусственное дыхание сделаю?

Э д и к. Искусственное мне не поможет…

М а р и н а. Нас учили. Рот в рот. Попробовать?

Э д и к. Тогда попробуй… (Улыбается.)

М а р и н а (ложится рядом с Эдиком, дышит ему в рот). Ну?.. Лучше?..

Э д и к (целует ее). Марина! Марина!

М а р и н а. Что, миленький? Что?

Э д и к. Ты дыхание мое, Марина!

М а р и н а. Ну, еще улыбнись! Пожалуйста! Улыбнись, миленький! Еще!

Сигнал автобуса.

Все! Вот таким я тебя и сфотографировала. Навсегда. Все. Пусти! Они приехали! Я побежала! (Вскакивает с тахты.)

Э д и к. Куда?.. В моей рубашке…

М а р и н а (смеется). Мама дорогая! Я бы так и выскочила, если бы ты не остановил! (Снимает платье с окна.) Вот теперь совсем сухое. (Быстро натягивает платье.) Ну? Пока?

Э д и к. Пока.

М а р и н а (целует его). Я всем своим девчонкам скажу: приезжайте в Ленинград на белые ночи. Такого у нас не увидишь! Я тебя никогда не забуду! Никогда! Слышишь! Ну, скажи хоть что-нибудь! Скажи!

Э д и к. Так неужели сад завянет?

М а р и н а. Я тебе открытку из Нью-Йорка пришлю. С видом на Манхэттен. Мы там жить будем. И черточкой наше окно отмечу. Ладно? Красивая такая открытка. Глянцевая. У нас в Союзе таких нет…

Протяжные сигналы автобуса.

М а р и н а. Видал, как психует! (Смеется.) Ну? Все. Кажется, все свое взяла? Ничего не забыла? (Оглядывается.) Ну, до встречи?

Э д и к. До встречи? Когда?

М а р и н а (смеется). Когда-нибудь. Ты же рассчитал, что все повторяется. Значит, мы встретимся. Обязательно.

Э д и к. Встретимся?

М а р и н а. Конечно. Только ты тогда не заикайся. Ладно?

Э д и к. Ладно.

М а р и н а. Ну, всего тебе, заика! (Быстро убегает.)

Эдик некоторое время лежит на тахте, потом вскакивает, бросается к окну.

Э д и к. Марина! Адрес не забудь! Адрес! Васильевский остров! Первая линия. Дом два! Эй, оглянись, Марина! (Срывает майку, машет ею над головой.) Васильевский остров! Первая линия! Марина!

Звонко хлопает дверь, шум отъезжающего автобуса.

Васильевский остров!.. (Повисает на переплете окна, ноги болтаются в пустоте.)

Входит  М а р и  П а л н а, завитая, нарумяненная, в сером габардиновом пальто, в черной шляпе с цветами.

М а р и  П а л н а (испуганно). Эдгар, что ты делаешь?

Э д и к. Улетаю! Прощай, старушка!

М а р и  П а л н а. Ты с ума сошел!

Э д и к. Улетаю в Нью-Йорк! На Манхэттен!..

М а р и  П а л н а. Сейчас же слезь с окна! Сейчас же… (Садится.) Мне плохо, Эдгар…

Э д и к (спрыгнул с окна, подходит). Что с тобой? Разлюбил тебя твой булочник?

М а р и  П а л н а. Какое счастье, что я с моими ногами не успела далеко уйти… какое счастье… Я встретила Марину на лестнице… Она не из-за меня ушла, Эдгар? Только честно.

Э д и к. Ты совсем ни при чем, бабуся. Я виноват во всем.

М а р и  П а л н а. У меня болит сердце, Эдгар.

Э д и к. Оно у всех болит. Ляг. (Укладывает ее на тахту.)

М а р и  П а л н а. Оно у меня за тебя болит, Эдгар…

Э д и к. Я прошу, никогда не называй меня так.

М а р и  П а л н а. Но почему? Почему?..

Э д и к. Все сразу становится похожим на какую-то дурацкую трагедию. Я терпеть не могу трагедий.

М а р и  П а л н а. Эдгар… извини… ради бога, извини…

Э д и к. Что ты хотела сказать?

М а р и  П а л н а. Эдгар, ты серьезно веришь в это?

Э д и к. Во что?

М а р и  П а л н а. В вечное повторение?

Э д и к. Это выше веры и неверия. Это факт. Научно доказанный факт.

М а р и  П а л н а. Тогда это ужасно…

Э д и к. Почему ужасно?

М а р и  П а л н а. Я жила только затем, чтобы это все пережить. Чтобы это больше никогда не повторилось…

Э д и к. Все повторится, бабуся.

М а р и  П а л н а. Значит, опять все сначала? Зачем? Это ужасно, Эдгар. Это бесчеловечно!

Э д и к. Ну вот… Подарили ей бессмертие, а она еще недовольна.

М а р и  П а л н а. Но мне не нужно бессмертия. Мне совершенно его не нужно…

Э д и к. А что тебе нужно?

М а р и  П а л н а. Дай слово, поклянись мне, что ты никогда ничего не сделаешь. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Э д и к. Понимаю.

М а р и  П а л н а. Нужно срочно наклеить новые обои… Нужно жить во времени… Нужно жить… чтобы все пережить…

Э д и к. Ты и переживешь. Все. И атомную бомбу. И гибель галактики. Ты единственная увидишь, как затухнет наше Солнце. А потом снова начнешь высиживать из яиц динозавров. Разведешь мамонтовую ферму. И внушишь какой-нибудь мартышке, что она является родоначальницей ветви богоподобных обезьян… (Встает, вешает плакат над тахтой.)

Стройная брюнетка, отставив зад, голосует на шоссе, на приморском шоссе не нашего моря. Скрипит тормозами перед ней перламутровый лимузин…

М а р и  П а л н а (тихо). Эдгар…

Э д и к (бросается к тахте). Что с тобой, бабушка?!

М а р и  П а л н а. Я ужасно хочу спать… ужасно хочу… спать…

Э д и к (трясет ее). Не засыпай! Не спи! Я прошу тебя! Бабушка!

М а р и  П а л н а (совсем тихо). Эдгар, посмотри, который теперь час?

Эдик оборачивается. Старинные часы, скрипнув пружинами, вдруг нежно и прозрачно заиграли мелодию: «Запрягу я тройку борзых, темно-карих лошадей, и помчусь я в ночь морозную прямо к любушке своей…»

(Шепотом.) До свидания, Эдгар…

Конец