Соперница королевы - Элизабет Фримантл

любой момент может оказаться в Тауэре, и из нее станут извлекать информацию, так же как из Лопеса. Достаточно малейшего промаха; например, не тот человек шепнет пару слов не тому человеку. Ее охватывает паника.

– Пенелопа? – Звук голоса Блаунта успокаивает, страх отступает.

– Ты присмотришь за моим братом?

– Разумеется. Ради тебя. – Он целует ее в губы, гладит по щеке. – Ради нас.

– Иногда я представляю, что мы живем вместе, как муж и жена. – Сложно в полной мере выразить, какой смысл она вкладывает в эти слова: жизнь, не отягощенная тайнами, когда не приходится балансировать по краю пропасти.

– Все мои мысли о том же.

– Ты преувеличиваешь. Твои мысли только о политике.

– А твои разве нет?

Блаунт прав. Пенелопа не готова отказаться от ощущения власти, которое дают тайны. Ей нравится чувствовать себя шестеренкой в государственной машине, у нее есть доступ к секретной информации, имеющей важнейшее значение для Англии. В ее воображении Эссекс-хаус представляется корнем лозы, распространяющейся по Европе, Ирландии и Шотландии.

– Недавно я получила весть из Шотландии. – Пенелопу не в первый раз глубоко тревожит мысль: если кто-то пожелает от нее избавиться, подобные послания могут быть использованы как доказательство измены. Долгожданное письмо выпало у нее из рукава в королевских покоях. Пег Кэри проворно подхватила его, словно сорока.

– Что это? Любовная записка? – Она принюхалась, будто могла учуять содержание. – Ты что-то скрываешь?

От Пенелопы не укрылось внимание Сесила к их разговору.

– Не глупи, – с делано невозмутимым видом ответила она и протянула руку, удивляясь, что та не дрожит.

После невыносимо долгой паузы Пег неохотно вернула письмо.

– Благодарю. – Пенелопа бросила его в огонь, решив, что никогда больше не станет читать тайную корреспонденцию при дворе. – Это всего лишь мое прошение к ее величеству.

Она делает глубокий вдох, стараясь прогнать воспоминание.

– От короля Якова? – спрашивает Блаунт.

– От лица, близкого к нему. Там говорится, что его величество склонен одобрить наш союз, – не прямым текстом, однако вполне ясно. – Пенелопа замечает на лице возлюбленного озабоченность: – Что с тобой?

– Ничего.

– Я шла к этому пять долгих лет и научилась заметать следы. – Блаунт по-прежнему обеспокоен. Пенелопа лишь недавно решилась обсуждать с ним подобные темы. Одно дело – доверять возлюбленному свое сердце, и совсем другое – раскрывать тайны, которые могут привести обоих на плаху. – Думаю, важнейшее качество в государственных делах – терпение. Надеюсь, со временем Эссекс тоже это поймет. Он слишком горяч. – От мысли, что, возможно, когда-нибудь ей придется отмежеваться от своего безрассудного брата, ее пробирает дрожь. Стремительное возвышение часто заканчивается столь же стремительным падением.

Пенелопа напоминает себе, что семейные узы нерушимы, а любовь к брату незыблема. Сдерживать его необузданные порывы – ее долг. Так было всегда: как старшей, ей приходилось следить, чтобы Робин не забирался на самые высокие ветки фруктовых деревьев, не садился на необъезженных пони и не сплавлялся по речным порогам на самодельном плоту, желая показать свою храбрость.

Воистину, тяжкая ноша – нести груз семейных надежд и мечтаний. Пенелопа хорошо помнит глаза брата, тусклые и мертвые от уныния. Объявив о смерти отца, мать сказала ему: «Теперь ты – граф Эссекс. Ты несешь ответственность за род Деверо. Ты – глава семьи». Он выглядел маленьким и растерянным, гораздо младше своих десяти лет. Его как будто в одно мгновение лишили детства, и вскоре Пенелопа впервые увидела этот безжизненный взгляд.

– Будь ты мужчиной, из тебя получился бы выдающийся государственный деятель, – игриво замечает Блаунт.

– Будь ты женщиной, из тебя получилась бы ужасная жена. Твой муж опасался бы, что ты повредишься рассудком от постоянного чтения. – Он смеется и быстро-быстро хлопает ресницами, словно девушка. Пенелопа рада веселью, пусть даже немного вымученному. – Только представь, какой была бы наша жизнь, если бы мы жили вместе в Уонстеде, – говорит она, посерьезнев.

– Боюсь, ты бы не вынесла.

– Не сейчас, когда-нибудь.

– Когда-нибудь, – эхом повторяет Блаунт. – Почему ты так любишь Уонстед?

– Даже не знаю. Тут спокойно. А еще я нашла здесь убежище в первые годы брака. – Пенелопа умолчала о том, что это место не тронуто воспоминаниями о Сидни. Блаунт переплетает ее пальцы со своими.

Дверь открывается. Они поспешно разнимают руки и берутся за карты.

– Твой ход, – говорит Пенелопа.

В зал врывается Эссекс со свитой, в числе которой Рич. Тот бросает в сторону жены беглый взгляд. Недавно они спорили по поводу Блаунта, и он напомнил о ее обещании соблюдать приличия. «Думаете, я желаю носить рога, чтобы все смеялись у меня за спиной? Разве не довольно, что я позволяю растить его дочь вместе с моими детьми?» Пенелопа не упомянула о возможной беременности. Блаунту она тоже ничего не сказала, поскольку в прошлый раз у нее случился выкидыш, и он был этим крайне удручен.

– Я сдержала слово, – ответила она мужу. – Исправно исполняла свой долг, закрывала глаза на ваши… – Она не смогла найти подходящего определения для описания его наклонностей. – Родила вам двоих сыновей, оба славные мальчики.

При мысли о детях у Пенелопы сжимается сердце. Летиция неустанно брюзжит, что она их балует, однако по-другому просто не получается. В последний приезд в Лейз Пенелопа привезла им пару морских свинок – редких зверьков, приобретенных у торговца за огромные деньги. Она с умилением вспоминает, с каким восторгом малыши встретили симпатичных питомцев с глазками-бусинками.

От брата и его свиты исходит нездоровое возбуждение, словно они пьянствовали или дрались.

– Дождь еще идет? – Все лето льет как из ведра, урожай сгниет на корню.

– Настоящий ливень. – Эссекс отряхивается, будто собака. Брызги попадают Ричу в лицо, тот вздрагивает. Граф хохочет, Рич тоже заискивающе хихикает. Для него брат Пенелопы непогрешим; возможно, причиной тому тайная страсть.

– Тебе письмо. – Эссекс протягивает Блаунту отсыревший конверт. – Твой человек повсюду тебя разыскивает. – Рич бросает на жену злобный взгляд, видимо решив, будто та в нарушение всех приличий уединилась с любовником.

– Что случилось? – спрашивает Пенелопа, заметив потрясенный вид Блаунта.

– У меня умер брат. – Тот растерян и подавлен.

– Мне очень жаль, Чарльз. – Ей отчаянно хочется его утешить, но в присутствии мужа это совершенно невозможно.

– На все воля Божья. – Эссекс неловко похлопывает Блаунта по спине, как обыкновенно поступают мужчины, желая проявить участие. – Значит, теперь ты лорд Маунтджой.

Пенелопа пинает брата в лодыжку, огорченная его бестактностью.

– Разрешите вас покинуть. – Блаунт встает и выходит из зала. Пенелопа хочет последовать за ним, однако чувствует взгляд Рича: так поступать не подобает. Она собирает карты в колоду, перевязывает истрепанной лентой. Эссекс снимает мокрый дублет и швыряет слуге. Внезапно до нее