Наследник - Марк Арен

«Не пять, а четыре, – отметил Антон. – Или пятый стоит у меня за спиной? Тогда спасибо, Жеребчик».

– Вы не так глупы, чтобы стрелять, – сказал он. – Прибежит патруль, и вы ничего не получите, кроме места у расстрельной стенки.

– Хорош языки чесать, – испуганно заговорил Терентий. – Пущай девки сымут амуницию, ежели люди просят. Я тут при чем? Мое дело перевоз, лодку подвел, на другой берег слетал и спать, а тут цельная история. Егорка, ты как там, живой?

Ему никто не ответил.

– Корсеты, живо! – прикрикнул Жеребчик.

Факелы опустились ниже, придвинувшись к девушкам. Сестры сбились в кучку, обнялись, Анастасия спрятала лицо на груди Ольги, та прикрылась ладонью от жаркого пламени, и только Татьяна смотрела на бандитов гордо с вызовом.

Никаких корсетов на них уже не было. Те, куда они еще в Тобольске зашили свои бриллианты, сейчас были надеты на других девушек и следовали в Екатеринбург. Откуда Жеребчику стало известно о них? Неважно. Важно, что сведения оказались не совсем точными.

Но Антон не стал расстраивать Жеребчика.

– Хорошо, – сказал он. – Барышни, раз такое дело, надо подчиняться. Зайдите за те кусты да снимите эти проклятые корсеты. И ты, братишка, иди, помоги сестренкам со шнуровкой, чтоб времени не терять. А то замерзнем.

Сестры послушно отступили в темноту, и Алексей захромал за ними. Один из бандитов поднял факел над головой и пошел за девушками. Перед лодкой остались трое. «И один сзади», – напомнил себе Антон.

– Закурить-то можно? – поинтересовался он.

– Опосля покуришь, – отозвался кто-то.

– Да я только разок затянусь, – усмехнулся Антон, опуская руку в карман.

– Но-но! – промычал Жеребчик, подняв на него маузер. – Не шали!

Антон медленно вытянул из кармана портсигар. Хотел открыть, но вспомнил, что там пусто. Впрочем, это было уже не важно.

– Курите, господа? – вежливо спросил он, протягивая портсигар перед собой навстречу факелу.

На серебряной крышке загорелись кровавые капли семи маленьких рубинов, окружавших монограмму. Портсигар был дорогой. Очень дорогой. Такой дорогой, что факел опустился к нему словно притянутый благородным сиянием.

Так, держа портсигар перед собой, он выхватил левой рукой браунинг, сделал три выстрела, метнулся в сторону, еще два выстрела и еще один в Жеребчика, который только пошатывался, но никак не падал. Да и что ему, бугаю, эти несколько пуль, когда его и винтовкой не свалишь, но вот Жеребчик повалился на спину, и боек браунинга щелкнул впустую, а портсигар так и остался в правой руке.

Все? Нет, не все. Сбоку грохнул наган Терентия, и еще раз.

– Ушел, сука! Один ушел!

Антон загнал новую обойму в пистолет и поднялся из-за валуна. Он не помнил, как оказался за этим камнем. Это потом, через несколько часов, он сможет постепенно восстановить все детали стычки. А сейчас в его памяти были лишь черное пятно, лишь вспышки выстрелов. Кажется, они тоже стреляли?

Он оглянулся, поднял с земли факел и, наклонившись, осмотрел всех, кто лежал под ногами. Трое были убиты наповал, Жеребчик еще хрипел, суча ногами.

Терентий сидел на земле, привалившись спиной к перевернутой старой лодке.

– Ты что? – испугался Антон.

– Чепуха, – отозвался тот, сплевывая черную кровь. – В бок меня. Не страшно. Только грести не смогу. Егорку посмотри, что он молчит?

Антон прошел за бревна и увидел Егора. Голова его была безвольно откинута набок и красная полоса крови пересекла горло.

– Кончили гады парня. Встать-то можешь?

– Чего-то не получается, – прохрипел Терентий, и кровь булькала в его горле, когда он говорил. – Сам-то с лодкой поладишь?

– Ничего, братишка, ничего, – сказал Антон, присев рядом с ним на корточки. – Сейчас твои ребята уже сюда со всех ног несутся. Сейчас, сейчас, ты потерпи малость.

Он увидел сестер и Алексея за голыми ветками кустов и выпрямился.

– В лодку, живо, – приказал комиссар Яковлев.

Они столкнули лодку в воду, погрузились в нее, и Ольга взялась за вторую пару весел вместо Терентия, который остался на берегу.

– Грести-то умеете, Ольга Николаевна? – озабоченно спросил Антон. И сам себе ответил: – Эх, нужда всему научит.

– А что же с ним будет? – прижимая обе ладошки к щекам, спросила Анастасия.

– Не пропадет, – ответил Антон. – Наш брат пролетарий так запросто не пропадает.

Он угадал. Зампред Тюменского военно-революционного штаба Медведев не умер тогда, в апреле восемнадцатого. Ему удалось прожить еще больше года, и погиб он только зимой 1920-го, в очередной схватке с бандитами.

Сам же товарищ Антон, он же Константин Мячин, намного пережил и «товарища Терентия», и «товарища Андрея».

Осенью восемнадцатого комиссара Яковлева видели в расположении белой армии. Сохранились документы белочехов, судя по которым его приговорили к расстрелу Однако новый 1919-й год Мячин встретил в горах Кавказа, а еще через пару лет оказался в Харбине. Чем он занимался в революционном Китае, доподлинно неизвестно. Точно можно утверждать лишь то, что под именем Стояновича он числился в аппарате военных советников Сунь Ятсена. Вернувшись в 1928 году в СССР, Мячин был арестован и отправлен на Соловки. Отсидев пять лет, вышел на свободу. Но в 1938-м его вновь схватили и расстреляли «за измену Родине».

Но это будет позже. А пока в 1918-м, выйдя 14 июля из Ипатьевского дома, диакон Василий Буймиров сказал отцу Сторожеву, с которым они совершали обедницу для царской семьи:

– Знаете, отец протоиерей, у них там что-то случилось: они все какие-то другие, точно.

Глава 11

У следователя Меликьяна, как и у многих обывателей Великославска, была своя дача. Расположенная в сорока километрах от города, она представляла собой сборнощитовой домик три на три метра, стоящий посреди огорода, на котором полагалось расти картофелю и капусте, но рос только бурьян да высилась пара березок. Земельный участок был приобретен в те годы, когда стало ясно, что государству не прокормить своих граждан. Тогда пригородные электрички стали походить на товарные составы, направляющиеся на какую-то великую стройку. В вагонах люди сидели на мешках с цементом, в проходах высились штабеля досок, и пассажиров нельзя было разглядеть за шифером, рубероидом и листами кровельного железа, еще недавно украшавшими крышу какого-то брошенного завода. Народ живо понастроил себе лачуг, избушек и хибарок, после чего стал поднимать целину. То ли сработали первобытные инстинкты, то ли неистребленные крестьянские гены. Но большинству сталеваров и токарей, проектировщиков и медиков удалось собрать первый урожай, а некоторые дождались и того времени, когда на посаженных ими яблоньках появились первые фрукты. Садовые участки действительно выручили население Великославска и помогли пережить лихие реформы Егора Гайдара. А потом и жизнь стала понемногу налаживаться, и уже