Косарев - Николай Владимирович Трущенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно тогда по инициативе МК ВЛКСМ и «Комсомольской правды» появились первые ростки движения молодых рабочих за высокую культуру труда. Вскоре оно стало главным в производственном воспитании молодежи: вечера рабочей смекалки, выставки предложений молодых рабочих, образцово исполненных чертежей, конкурсы по профессии, а в деревне — на лучшего комсомольца-крестьянина, который показательно ведет свое хозяйство. «Все это — следствие творчества рабочей и крестьянской молодежи», — говорил Косарев на пленуме МК ВЛКСМ в ноябре 1927 года. В то же время он подметил и весьма существенную деталь: «Конкурсы не могут быть «вечным двигателем» комсомольской работы».
«Большой болезнью в комсомоле» назвал Саша несоответствие форм и методов руководства с запросами молодежи.
— Наши способы и методы работы, — продолжал Саша, — должны возникать, видоизменяться в зависимости от изменений в условиях и обстановке нашей работы. Эта истина всем известна, но именно ею мы часто и пренебрегаем. — Здесь Саша рассказал о стиле работы одного секретаря райкома. Комсомольцы провели хронометраж его «кипучей» деятельности за месяц. Оказалось, что в райкоме он был всего 120 часов. Остальное время «горел» на заседаниях различных комиссий, подкомиссий, советов, комитетов… До того прозаседался, что на посещение комсомольских ячеек с трудом выкраивал меньше 20 часов. Выход из заседательской суеты, в которой «тонули» многие комсомольские вожаки, Косарев увидел в научной организации труда. Малограмотного, игнорирующего такую организацию своего рабочего дня активиста, со своим извечным утверждением: «Долго нам еще до НОТа, успеть бы ячейки проверить» — Косарев не мог принять.
— Встает вопрос о НОТ, — говорил Саша на одном из пленумов ЦК ВЛКСМ. — Мы должны стремиться к тому, чтобы опа стала стилем работы комсомольского аппарата. Уметь рационально использовать время, работать по плану, быть точным, умелым организатором, внимательно наблюдать жизненные процессы и делать своевременные выводы из них для повседневной практики — вот элементы, из которых должна состоять наша работа.
Весной 1927 года еще не остывший от полемики вокруг работы комсомольцев Краснохолмской фабрики Косарев с новыми впечатлениями вернулся из поездки по заданию ЦК ВЛКСМ в Сибирь. Здесь Саша столкнулся со схожими проблемами. Ими он и поделился на V Всесоюзной конференции ВЛКСМ.
«Воспитать активиста-общественника!» — такова главная идея этого выступления.
Неудовлетворенностью работой, деятельным желанием всемерно приспособлять усилия комсомола к возросшим требованиям масс, к запросам рабочей и крестьянской молодежи буквально дышала его речь. Она изобиловала примерами, фактами, именами. Косарев обратил внимание на ошибки в сложившейся системе выдвижения комсомольского актива:
— Вот, к примеру, комсомолец Клячин — рабочий, в союзе с 1923 года. Стал он агитатором ячейки. Работал неплохо. Избрали его членом райкома комсомола, затем членом бюро райкома, в губком комсомола… Мандатов у пария — масса! Во всех комитетах состоит. Все его приглашают, всюду присутствовать надо… Согнулся парень под тяжестью комсомольских постов и мандатов. Помощи ему никто не оказывает. Практическую работу запустил, работает над кипами протоколов. Итог печальный. Исключили парня из партии. А виноваты в этом мы. Непосильный груз на него взвалили.
Косарев привел факт и другого порядка — в комсомоле зачастую не замечают общественного роста новых активистов: вот комсомолец Гаврилов, он вошел в состав строительного кооператива, стал старательно работать в качестве секретаря правления.
— Было у него три рубля собственных денег. G этого он и начал. А сейчас эта жилищно-строительная кооперация достигла миллионных оборотов. Я вас спрашиваю, — Косарев обратился к сидевшим на конференции сибирякам: — какое участие принимала в этом деле комсомольская ячейка, какую она оказала ему помощь? Никакой!
Живое общение с залом, подчас стихийно разгоревшийся диалог были чертой косаревской манеры публичных выступлений.
В той же речи Косарев раскритиковал комсомольских работников за плохую связь с массами: «Я знаю лично присутствующих здесь парней, которые подолгу не говорят с молодежью, кроме как на языке докладов. И Саша рассказал, что на заводе «Динамо» в Москве побывали все члены Политбюро ЦК партии, а представителям ЦК и МК комсомола съездить в ячейку «некогда». «Чаплин по случаю с докладом туда попал. (Голос с места: «Саша, а ты был?») Нет, не был. Неужели, товарищи, мы с вами более заняты, чем члены Политбюро? Ведь это же глупость и ерунда так утверждать!»
Косарев не постеснялся назвать отрыв комитетчиков от молодежи «аристократическим отношением к массам». «Он призывал объявить войну чванству, высокомерию и подхалимству. А делегаты одобряли оратора возгласами: «Правильно!»
— Сейчас в союзе актуальна во всю ширь борьба за воспитание новых людей, таких у них качеств, как сила воли, настойчивость, самодисциплина, умение подчинить свои личные интересы интересам общественным. Нам нужно проводить волевые соревнования, приучать комсомольцев к тому, чтобы были они хозяевами слова. Задумал паренек бросить курить или пить, или в карты играть: сказал — сделай! Бросил курить и пить — приучайся к организации режима труда и отдыха, занимайся спортом, — учись выполнять принятые на себя обязательства. Такими «мелочами» актив должен воспитывать в себе твердую большевистскую волю.
Саша, как тонкий психолог, понимал, что пи одна книжка, пусть самая популярная — о вреде курения или алкоголя — не в состоянии соперничать с извечным стремлением молодежи к состязаниям, желанием испытать себя, преодолеть свои слабости.
За время работы в МК особенно ярко проявилось неприятие Косаревым обывателей, обывательщины:
— Психология обывателя, мещанина, — говорил Саша на пленуме МК ВЛКСМ, — проявляется среди молодежи в эгоизме, в преобладании личных интересов над общественными. Иногда опа сродни драмам Растеряевской улицы… Читали Глеба Успенского об этом?
В другом случае Косарев задел одну из острых для того времени тем: о политических анекдотах. Поговаривали, что известны и авторы подобных сочинений. Пустит такой «мастер» как бы невзначай «остроумную» байку, и пойдет она гулять по белу свету, пока не вернется к самому автору в еще более гиперболизированном виде. Вспомнил Саша, как много их появилось в первые годы нэпа, как бездумно, вместе с нэпманами, смеялись над ними, распространяли их и иные комсомольцы, не понимали, что было это сродни сползанию
