Колонна и горизонты - Радоня Вешович

черногорском танце. Сначала неуверенно, а потом все лучше и лучше. Озорникам особенно нравилось в конце танца целоваться с девушками.

В период ливненских и малованских событий произошла также и смена кадров во всех штабах батальонов и партийных бюро бригады. По запросу командиров частей и соединений, действовавших в Далмации, Крайне, Хорватии и Словении, многих людей из нашей бригады направили туда для укрепления командно-политического состава. У 1-й пролетарской было чем поделиться с другими, потому что с момента своего возникновения она стала настоящей политической школой. В боях и упорной учебе ковалась достойная смена товарищам, которые в те суровые дни ушли из бригады на более высокие должности.

На первой бригадной партийной конференции, проходившей в Ливно, присутствовало около двухсот делегатов. На ней впервые был всесторонне обобщен наш военный и политический опыт. Конференция закончила свою работу лишь на рассвете. Оценивая международную обстановку, конференция подчеркивала, что девять десятых всей тяжести борьбы против фашизма все еще несет Советский Союз и что сдержанность Запада в этой борьбе проявляется и по отношению к нам, югославским партизанам: в то время как мы освобождаем города и целые края, признание и материальную помощь от Запада получают четники Михайловича; печать и радио Англии и Америки все наши победы приписывают четникам, которые бражничают и фотографируются со своими хозяевами — итальянцами, немцами и усташами. Получается точно, как в народной сказке о злой мачехе, которая хотела скрыть от людей достоинства бедной Золушки.

После изматывающих боев у Посушья, Аржана, Лавреча, Коловрата, Студенаца (у Студенаца 3-я рота 2-го черногорского батальона, действуя из засады, разгромила целый мотобатальон итальянцев, за что получила благодарность Верховного штаба) и Купреса все батальоны бригады сосредоточились на одном месте.

В Кленке у Посушья 2-я рота и артиллерийский взвод белградского батальона вместе с артиллерийским взводом штаба бригады и одним взводом ливненского батальона имени Воина Зироевича под командованием комиссара батальона Мате Лукаса и заместителя командира этого батальона наголову разбили усташскую группу, состоявшую из четырехсот человек. Кралевацкий батальон находился на значительном удалении от поля боя, но все же сумел организовать огневую поддержку и дал усташам почувствовать, что белградцы здесь не одни. Усташи потеряли в этом бою семьдесят восемь человек убитыми, в том числе двух офицеров; около пятидесяти солдат противника получили серьезные ранения.

Кралевцы в ночной операции сожгли вражеский разведывательный самолет, стоявший на площадке под Купресом, а затем вместе с крагуевчанами вели долгие тяжелые бои с усташами в селах вблизи горы Црни-Врх. В этих боях отличился Неманя Маркович. До войны он был спортсменом-стрелком, и это сослужило ему службу: не имея прицельного приспособления на своей винтовке, он семью выстрелами сразил семерых усташей. Окруженный усташами, пулеметчик Данило Джурич косил из своего пулемета врагов до последней минуты жизни. В одной из наших контратак медсестра Катица Чачич на глазах у изумленного противника вынесла с поля боя раненого пулеметчика Божо Жарковича. Об этих и многих других примерах мужества и взаимной выручки воинов бригады рассказала в своей передаче наша радиостанция «Свободная Югославия».

В те дни меня направили на политработу в одну из рот добровольцев из местных жителей, которые, несмотря на то что пролетарцы находились в Маловане, располагались высоко в горах Цинцер, вдали от происходивших событий. В самый последний момент, когда батальон уже готовился вернуться в Ливно, Милоня прислал за мной посыльного. Трудно сказать, сколько бы еще времени я оставался в горах и как бы потом нашел бригаду, если бы за мной никто не пришел.

В Ливно нас посадили вечером на автобусы, и мы, теперь уже на колесах, продолжали свой путь на северо-запад. Раньше горы с их почти отвесными склонами казались нам мрачными и суровыми, а теперь мы впервые за военные годы с удовольствием наблюдали, как они проплывают за окнами автобуса, напоминая своим видом живописный ночной пейзаж, снятый на кинопленку. Успехи последнего времени сильно изменили нас, особенно молодежь из пополнения. Наш автобус трясся на ухабах, а мы до хрипоты распевали песни, пока не уснули на сиденьях. На рассвете нас высадили в Рорах, и мы улеглись в каком-то полуразрушенном здании досматривать свои сны.

Громыхая и перекликаясь, скрипя повозками, запряженными волами и лошадьми, наши войска двигались в направлении Крайны. Утром в колонну влилось пополнение из боснийцев и далматинцев, входивших раньше в батальон «Старац Вуядин», который действовал в районе Пеуля и Боснийского Грахова. Среди нас запестрели пилотки, похожие на те, которые носили бойцы интернациональных бригад в Испании.

В поселке Тичево, затерявшемся в хвойных лесах, все жители от мала до велика вышли на улицу. Они приветствовали нас песней:

Бьют врагов геройски Сербы, черногорцы.

После народного коло жители пригласили бойцов по домам на угощение.

В нашей роте была организована встреча с поэтом Радованом Зоговичем, работником политотдела бригады. Он любил повторять, что нам всем необходимо на маршах, в передышках между боями, во время встреч с народом делать заметки о подвигах товарищей и наиболее ярких впечатлениях, необходимо подмечать характерные черты героев, чтобы помочь создать в произведениях художественной литературы образы наших лучших людей. Нельзя допустить, подчеркивал он, чтобы на страницах газеты «Борба», которая начала выходить в то время в Дриничах у Оштреля, не сообщалось о славных делах пролетарской бригады. Вместе с Крлежом, Цесарцем и другими Радован принадлежал к выдающимся писателям довоенной пролетарской литературы и югославской культуры в целом. Крсто показал мне его стихотворение «Метохийский летний дождь» в журнале «Искусство и критика», и я переписал его в свою тетрадь.

Все с большим вниманием слушали поэта, хотя наши веки слипались от усталости. Мне хотелось спросить его, когда же делать эти заметки, если мы хронически устали и месяцами мечтаем лишь о том, чтобы выспаться, но я так и не рискнул. Дружба Радована с нашей бригадой нашла отражение во многих его произведениях. Позже в его стихотворении «Весна разведчика» я узнавал прекрасные места над Реповацем у Коница.

Жители деревень и поселков, через которые проходил наш путь в Крайну, всегда тепло и приветливо встречали батальоны и госпитали, передвигавшиеся на повозках, запряженных волами и лошадьми. Жители города Дрвара и прилегающих сел встретили нас знаменами, транспарантами и песнями.

Родина легендарных героев — Младена Стояновича, Шолаи, Шоши