Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

гонит, то и лирический герой говорит: «День-деньской я гонюсь за тобой»; АР-11-34); «В 20 лет столько бед — в чем секрет?» (АР-11-34) = «Ну а горя, что хлебнул, / Не бывает горше» (кроме того, лирическому герою — 20 лет, а в «Разбойничьей» речь пойдет о молодце); «Вот узнаю, в чем дело, — покаюсь» = «Все грехи я замолю» /5; 361/; «Сколько лет ходу нет — в чем секрет?» = «Сколь веревочка ни вейся, / Всё равно укоротят!»; «Путь мой сглазили в самом начале» /1; 512/ = «Он пошел, и жизнь пошла / По кривой дороге» /5; 364/. Сравним заодно последнюю цитату с песнями «Летела жизнь» (1978), стихотворением «Я был завсегдатаем всех пивных…» (1975) и «Маршем космических негодяев» (1966): «Летела жизнь в ппоххмавтомоббие», «И поккгилсяя, и пооетел/ По жизнн-от привода до привода», «Вместо сурдокамер знали тюрем тишину. <.. > Нас вертела жизнь, таща ко дну» («жизнь пошла» = «летела жизнь» = «полетел по жизни» = «вертела жизнь»; «по кривой дороге» = «в плохом автомобиле» = «от привода до привода» = «тюрем тишину»).

Во всех этих случаях герои прошли через тюрьмы и лагеря, так же как и в «Разбойничьей»: «Он пошел, и жизнь пошла / По кривой дороге, / Та дорога привела / Прямиком в остроги», — что напоминает набросок «Нынче мне не до улыбок…» (1967): гддлоpииccкиUгepoб гoоoбилoтпоpввбoлолц: «<Я в oбле ддом иид <…> но в острог заключен» /2; 566/. Здесь герой сетует: «И что ни шаг — то оплошность», — а в стихотворении «Напролет целый год — гололед…» встречалась строка: «Я на каждом шагу спотыкаюсь». Впервые же такая ситуация возникла в одном из вариантов исполнения песни «За меня невеста…»: «И нельзя ни шагу — не имею права: / Можно лишь от двери до стены»[2251] [2252] [2253], - где запрет олицетворяют собой тюремные стены (вариант острога), так же как в «Серебряных струнах» и в песне «Вот главный вход…»: «У меня гитара есть — расступитесь, стены!», «Я встал и, как всегда, — в окно, / Но на окне — стальные прутья!».

В «Пародии на плохой детектив» главного героя также заключают в тюрьму («Он пострижен и посажен»); в «Марше космических негодяев» герои «знали тюрем тишину»; в песне «Вот главный вход…» лирического героя «довели до миолцли»; в наброске «Нынче мне не до улыбок…» он оказался «словно в острог заключен»; в «Дорожной истории» его отправили «за Можай»; в стихотворении «Я был завсегдатаем всех пивных…» он «полетел по жизни — от привода до привода»; в «Гербарии» его поместили в гербарий; в «Истории болезни» — в психушку; в стихотворении «Про глупцов» — в «одиночку»; в песне «Летела жизнь» — его «завернули» в сибирские лагеря; а в «Лекции о международном положении» — «заперли в тесный бокс».

Во всех перечисленных произведениях поэт в разной форме говорит о своем ощущении несвободы в советском обществе и гонениях на себя со стороны власти. Эта же тема разрабатывается в «Куполах», которые наряду с «Разбойничьей» были написаны для фильма «Сказ про то, как царь Петр арапа женил». Как говорит режиссер Александр Митта: «Очень грустная история произошла с песнями. “Купола в России кроют чистым золотом”, “Сколь веревочка ни вейся” не вошли в фильм. Они слишком ярко заявляли внутренний смысл картины: взаимоотношения царя и поэта. Сильное давление власти и свободолюбивая интеллигенция»6^.

В обеих песнях гонения представлены в виде лагерного заключения: «Было время приуныть да приобидетъся, / Повезли меня — а сам не рад стараться — / Как за тридесять земель, за триодиннадцать / Уму-разуму чужому набираться»602 = «Он обиды зачерпнул / Полные пригоршни <…> Та дорога прямиком / Привела в остроги» (АР-6-168).

Помимо обиды, лирический герой с лихвой испытал горечь: «Душу, сбитую каменьями щербатыми, / Горем стертую да утратами» (АР-6-164) = «Ну а горя, что хлебнул, / Не бывает горше».

В рукописи «Купола» названы «Песней о России» (АР-6-164), причем страна здесь охарактеризована как «сонная держава», а в «Разбойничьей» Россия (Советский Союз) представлена в виде «смутной волости / Лютой, злой губернии».

В обеих песнях встречаются религиозные мотивы: «Купола в России кроют чистым золотом, / Чтобы чаще господь замечал» (АР-6-162) ~ «Не успеть к заутренней — / Больно рано вешают» (АР-6-168), — и одновременно с этим фигурирует фольклорная Кривая: «И кривая вывозит / Вот уж сколько веков», — сказано в черновиках «Куполов»[2254]. Однако в «Разбойничьей» Кривая, напротив, явилась причиной всех бед героя: «Он пошел, и жизнь пошла / По кривой дороге. / Та дорога привела / Прямиком в остроги» (АР-6-170). Позднее данная ситуация повторится в «Двух судьбах»: «Я воскликнул, наливая: / “Вывози меня, Кривая, — / я на привязи!” <…> Но Кривая шла по кругу — / ноги разные».

Говоря о «Разбойничьей», необходимо остановиться и на мотиве нищеты: «По миру с котомкою — / Разве жизнь для молодца?», «Без одёжи да без сна — / Вечно он в дороге…» /5; 363/, - который встречается еще в некоторых произведениях: «Я уж поголодал в пацанах!» («Аэрофлот», 1978; С4Т-1-287), «Пусть не был сыт, других одет был хуже» («Я никогда не верил в миражи…», 1979 /5; 552/), «Обычное мое босое детство / Обуют и в скрижали занесут» («Первый космонавт», 1972 /3; 221 /).

А о «жизни без сна» («Без одёжи да без сна…») шла речь также в стихотворении «Машины идут, вот еще пронеслась…» (1966): «Куда я, зачем? — можно жить, если знать, / И можно без всякой натуги / Проснуться и встать, если мог бы я спать, / И петь, если б не было вьюги»; в «Дворянской песне» (1968): «Ну а засим имею честь — я спать хочу безбожно»[2255] /2; 395/; в «Марафоне» (1971): «Мне спать нельзя ни крошки»; и в лагерной песне «Правда ведь, обидно» (1962): «Только спать вот, как и раньше, не вполне дают, — I Не наспишься, не наешься, так напьешься тут» /1; 360/. Да и в «Аэрофлоте» герой мечтает поспать, но ему «не вполне дают»: «Тут вылет объявили мой, но я бы / Чуть-чуть поспал — меня не подымай!» (сравним еще в «Дельфинах и психах» и в песне «Не заманишь меня на эстрадный концерт…»: «Я вчера много работал! Прошу не будить! Никогда. Засыпаю насовсем» /6; 38/, «Так прошу, не будите меня поутру — / Не проснусь по гудку и сирене» /3; 57/).

***

За год