Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А теперь перечислим остальные переклички между «Балладой о маленьком человеке» и другими произведениями Высоцкого: «Собратьям на ноги ты наступаешь» /4; 362/ = «Наступаю на пятки прохожим» («Баллада о гипсе»), «Я тыкался в спины, блуждал по ногам» («Поездка в город»); «Но строен ты — от суеты худеют» = «Я при жизни был рослым и стройным» («Памятник»); «Чуть-чуть задуматься — хоть вниз с обрыва» = «С головою бы в омут, и сразу б…» («Копошатся — а мне невдомек…»), «Бросаюсь головою в синий омут» («Реальней сновидения и бреда…»), «Озираюсь, задом пячусь, / с кручи прыгаю» («Две судьбы»); «Нелегкий век стоит перед тобой» = «Мой век стоит сейчас — я вен не перережу!» («Люблю тебя сейчас…»), «Я так решил
— он мой, текущий век» («Песня Гогера-Могера»); «Ваши боссы — бывшие лабазники
- / Вам иногда устраивают праздники» (АР-6-135) = «Бывший начальник (и тайный разбойник) / В лоб лобызал и брезгливо плевал» («Веселая покойницкая»); «Свою счастливую судьбу / Несешь на собственном горбу» /4; 361/ = «А я ноги — в опорки, / Судьбу — на закорки, /Ив гору и с горки / Пьянчугу влачу» («Песня о Судьбе»); «И ржавый зад твоей судьбы / Заносит в поворотах» /4; 360/ = «Мы в потемках наугад — нам фортуна кажет зад. / Ничего — мы разберемся со старухой!» («У нас вчера с позавчера…»; АР-6-69) (есть и другое буквальное сходство баллады с черновиком «Двух судеб»: «Занесет ли в повороте, / Завернет в водовороте, — / сам и выровню» /5; 464/ = «И ржавый зад твоей судьбы / Заносит в поворотах» /4; 360/); «Вот ты спешишь по подземным переходам на ту сторону <.. > Или асфальтовой пыли отпущено не поровну: / Там, где большим — по колени, там маленьким — до глаз!» /4; 360/ = «Назад — к метро, к подземным переходам. <…> И улыбнусь, выплевывая пыль» («Песня автомобилиста»); «Вдыхаешь смог… Не плачь, малыш, / От дыма что? — Саркома лишь, / А в общем, здоровеем!» /4; 360/ = «Ну что ж такого — мучает саркома!» («Подумаешь
— с женой не очень ладно!»); «Хоть ты без крыльев, но летишь / По подвесным саб-веям <.. > Свою счастливую судьбу / Несешь на собственном горбу» /4; 360 — 361/ = «Счастливы горбатые, / По тропочкам несясь» («Много во мне маминого…», 1978).
Так что неслучайно Высоцкий называет главного героя «Баллады о маленьком человеке»: «Мой симпатичный господин Мак-Кинли» /4; 361/, - поскольку говорит о самом себе, так же как в стихотворении «Мой Гамлет»: в частушках к восьмилетию Театра на Таганке: «Кузькин Федя — мой Живой» (АР-4-197); в посвящении братьям Вайнерам «Сколько книг у вас, отвечайте…»: «Там по книге мой Глеб где-то пел, / Но в Одессе Жеглова зажали»; и в той же «Грустной песне о Ванечке»: «Ах, ты горюшко мое. / Ваня-Ванечка!».
Если сопоставить последнюю песню с частушками для спектакля «Живой» (1971), то также можно обнаружить много общего, поскольку оба персонажа являются авторскими масками.
Одного зовут Федя, другого — Ваня. Ролевыми масками с этими именами часто прикрывается лирический герой Высоцкого.
В обоих случаях автор сочувственно обращается к герою: «Настрадался в одиночку» /3; 45/ = «Тело в эдакой ходьбе / Ты измучил <.. > Хорошо ли бобылем / Да без крова?»[2260] [2261] /4; 212 — 213/; «Так и знай — дойдешь до ручки <…> Он помыкался, побего…» = «Стал на беглого похож <.. > Горемычный мой, дошел / Ты до краюшка!» («дойдешь до ручки» = «дошел ты до краюшка»; «помыкался» = «горемычный»; «побегал» = «беглого»)6™; «С горя горькую запьешь!» = «Горе-горюшко мое — / Только зелие» (АР-12-13 8). Кстати, с мотивом питья связана и буквальная перекличка частушек к спектаклю «Живой» со стихотворением «Жил-был один чудак…» (1973), в котором автор также говорит о себе в третьем лице: «Чуть не запил блудный сын» (АР-10-72) = «Чудак чуть был<о> не запил» (АР-14-140) (примечательно, что оба они в рукописи зачеркнуты). А другой зачеркнутый вариант частушек: «В одиночку и запьешь» (АР-10-72), — явно восходит к песне «Про черта» (1966), где речь велась от первого лица: «У меня запой от одиночества».
Если Федя Кузькин «сбрил усы, сошел на нет» /3; 278/, то в таком же положении окажется и «Ваня-Ванечка»: «Кудри сбросил — как без них?» Здесь же автор обращается к своему герою: «На пути каменья сплошь — / Резвы ножки обобьешь, / Бедолага!», — что напоминает «шипы да тернии», которые выпадут ему в «Разбойничьей», — и страдания, пережитые Федором Кузькиным: «Настрадался в одиночку, / Закрутился блудный сын».
Поэтому оба персонажа находятся в глубокой печали — и Федя: «Мне приснился чуть живой, / Как в вино опущенный» /3; 278/, - и Ваня: «Вон нахохленный сидишь / Да скукоженный» (АР-12-143). А «Гербарии» лирический герой скажет о себе: «В мозгу моем нахмуренном / Страх льется по морщинам». Сюда примыкает риторический вопрос из стихотворения «Ах, откуда у меня грубые замашки?!»: «Дак откуда у меня хмурое надбровье», — что имеет своим источником «Песню Геращенко» (1968): «У детективов хмурый вид и мрачный нрав, / Характер мой достоин укоризны» /2; 91, 389/.
Помимо того, описание душевных невзгод, которые переживает Кузькин: «Видно, острая заноза /В душу врезалась ему», — повторится в черновиках «Таможенного досмотра», где лирический герой будет говорить то же самое от своего лица: «И смутный страх мне душу занозил», «И страх занозой душу занозил», «Мне душу страх занозой занозил» (БС-18-27).
Следует еще отметить сходство между «Грустной песней о Ванечке» и «Притчей о Правде» (1977), которая также носит личностный подтекст: «На пути — каменья сплошь, / Резвы ножки обобьешь, / Бедолага!» /4; 212/ = «Чистая Правда по острым каменьям шагала, / Ноги изрезала, сбилась с пути впопыхах» /5; 489/, - и с более ранним стихотворением «О том, что в жизни не сбылось…» (1969): «Пускай усталый и хромой, / Пускай до крови сбиты ноги / И посох с нищенской сумой / Пусть мне достанется в итоге…» (о метафоричности данного мотива можно прочитать на с. 488). А в песне «Если где-то в чужой неспокойной
