Фамильная честь Вустеров - Пэлем Вудхауз

     – Возможно,  вам  не  известно,  что ваш  дядюшка,  провалиться ему  в тартарары, намерен отправить злоумышленника, совершившего это  преступление, в тюрьму.

     – Господь с вами. В крайнем случае оштрафует.

     – Увы, нет. Он сам мне сказал: в тюрьму.

     – Он просто так это сказал. Наверное, в его глазах...

     – Нет, не было в его глазах никакого лукавого блеска.

     – Тогда  я  знаю,  что  делать.  Не  допущу,  чтобы  моего  бесценного Гарольда, этого ангела, заставили отбывать срок.

     – А что будет с бесценным Бертрамом, с этим ангелом?

     – Но Гарольд такая тонкая, ранимая натура.

     – Я тоже тонкая, ранимая натура.

     – Вам  далеко до Гарольда. Берти, ну пожалуйста,  не упрямьтесь. Вы же настоящий  товарищ.  Помните, вы однажды сказали мне,  что  фамильная  честь Вустеров не позволяет вам бросать друга в беде?

     Нашла уязвимое место. Люди, взывающие к фамильной чести Вустеров, почти всегда находят  отклик в душе Бертрама.  По моему железному  фасаду побежали трещины.

     – Все это прекрасно...

     – Берти, дорогой!

     – Да, знаю, но пропади все пропадом...

     – Берти!

     – А, была не была!

     – Вы скажете, что это вы?

     – Да уж придется.

     Она запела ликующим йодлем  и, не отступи я в сторону, кинулась  бы мне на шею. Она раскинула руки и шагнула вперед явно с этой целью. Но я оказался проворнее, и чтобы  замаскировать свой промах, она принялась вальсировать – без сомнения, это был ее любимый танец.

     – Спасибо,  Берти,  дорогой. Я знала,  что  вы согласитесь. Как я  вам благодарна и  как восхищаюсь вами! Вы совсем как  Картер Патерсон... нет, не то... как Ник Картер... нет,  не  Ник Картер. Дживс, кого напоминает  мистер Вустер?

     – Сидни Картона, мисс.

     – Точно,  Сидни Картона. Но  Сидни  Картон  мелок в сравнении с  вами, Берти.  И  потом,  я думаю, зря мы так волнуемся. Почему вы решили, что дядя Уоткин обязательно найдет  каску,  если придет  сюда  с обыском? Есть  сотни мест, куда ее можно спрятать.

     Не успел я сказать "назовите  хотя  бы три", как она подвальсировала  к двери и, продолжая кружиться, исчезла. Ее шаги удалялись,  песня звучала все тише. Мне было не до песен.

     – Вот они, женщины, Дживс! – сказал я, криво усмехаясь.

     – Увы, сэр.

     – Ну что ж, Дживс, – сказал я, протягивая  руку  к  графину,  –  это конец.

     – Нет, сэр, не конец.

     Я так сильно вздрогнул, что чуть не выбил себе передние зубы.

     – Не конец?

     – Нет, сэр.

     – Неужели вы что-то придумали?

     – Да, сэр.

     – Но вы только что говорили мне, что ничего не приходит в голову.

     – Да, сэр, говорил. Но я все обдумал и готов воскликнуть "Эврика!".

     – Что готовы воскликнуть?

     – "Эврика!", сэр. Как Архимед.

     – Это он воскликнул "Эврика!"? Я думал, Шекспир.

     – Нет,  сэр,  Архимед. Я бы  посоветовал  вам выбросить каску в  окно. Маловероятно, что сэру  Уоткину придет в  голову вести поиски  за  пределами дома, а мы потом на досуге ее подберем. – Он  умолк  и стал прислушиваться. – Если  вы одобряете мое предложение, сэр, мне  кажется, стоит поспешить. Я слышу шаги, по-моему, сюда идут.

     Он  был  прав.  Дом буквально дрожал  от  топота.  Вряд  ли по коридору второго этажа усадьбы "Тотли-Тауэрс" мчалось стадо  бизонов, оставалось лишь заключить, что сейчас  нас настигнет противник. С резвостью овцы, заметившей приближение  варваров,  я схватил  каску,  подлетел  к  окну  и  швырнул эту мерзость  в  ночь,  И вовремя: дверь тут же отворилась, в комнату вошли – в той  последовательности,  в которой  я  их  представляю,  –  тетя  Далия со снисходительной  улыбкой  на лице, будто она принимает  участие  в  забавной игре, чтобы доставить удовольствие  детям;  папаша Бассет в бордовом халате, и,  наконец, полицейский Оутс  с  носовым  платком,  который он  то  и  дело прижимал к носу.

     – Берти, прости, пожалуйста, что потревожили  тебя,  –  с  изысканной учтивостью извинилась старушенция.

     – О,  ничуть,  – ответил  я, не уступая ей в галантности. – Чем могу быть полезен честной компании?

     – Сэру Уоткину пришла в голову весьма экстравагантная  мысль: он хочет обыскать твою комнату.

     – Обыскать мою комнату?!

     – Я обыщу ее от пола до потолка, – объявил старый хрыч Бассет с таким видом, будто рассматривал дело на Бошер-стрит.

     Я с недоумением посмотрел на тетю Далию.

     – Ничего не понимаю. Что происходит?

     Она снисходительно засмеялась:

     – Ты  не  поверишь,  Берти, но ему  приснилось,  будто его  серебряная корова здесь.

     – А разве ее нет на месте?

     – Не украли.

     – Не может быть!

     – Увы.

     – Ну и дела!

     – Он очень расстроен.

     – Я его понимаю.

     – Просто не в себе.

     – Бедный старикан.

     Движимый состраданием, я положил  руку  на плечо Бассета. Вспоминая эту сцену теперь,  я вижу, что мой жест  был ошибкой,  он не произвел  желанного действия.

     – Обойдусь  без вашего  соболезнования, мистер Вустер,  и  буду  очень признателен, если  вы перестанете называть  меня стариканом. У меня есть все основания считать,  что в вашей комнате  находится не только  моя серебряная корова, но и каска полицейского Оутса.

     Здесь следовало издевательски захохотать, что я и выполнил. Тетя Далия поддержала меня – получился дуэт.

     – Какой фантастический абсурд!

     – Немыслимая ахинея!

     – На кой черт мне ваши коровы?

     – И уж тем более полицейские каски.

     – Вот именно.

     – Что за странная, бредовая идея!

     – В жизни не  слышал  такой абракадабры. Уважаемый престарелый хозяин, – обратился я к папаше Бассету, – давайте  сохранять полнейшее спокойствие и постараемся разобраться в этом недоразумении.  Со всей доброжелательностью я вынужден указать вам на то, что еще шаг, – боюсь, вы уже занесли ногу, – и вы сядете в лужу. Имейте в виду, ваш номер не пройдет. Нельзя безнаказанно обвинять  людей  в  столь  чудовищных  преступлениях,  не  имея  ни малейших доказательств.

     – У меня, мистер Вустер, доказательств хоть отбавляй.

     – Вы заблуждаетесь.  И потому позорно  угодили пальцем в  небо.  Когда было совершено хищение этой дешевой подделки?

     Он задрожал от возмущения, даже кончик носа покраснел.

     – Это не дешевая подделка!

     –  Об  этом будем  спорить  потом.  Важно  другое:  когда  это изделие покинуло ваш дом?

     – Оно не покидало моего дома.

     – И опять вы заблуждаетесь. Ну так когда ее украли?

     – Минут двадцать назад.

     – Вот  ваши доказательства и разлетелись в пух  и прах. Двадцать минут назад я был здесь, в моей комнате.

     Он растерялся, как я и ожидал.

     – Говорите, были в вашей комнате?

     – Да, в моей комнате.

     – Один?

     – Отнюдь нет. Здесь был Дживс.

     – Кто такой Дживс?

     –  Вы не  знакомы  с Дживсом? Позвольте  вас  представить друг  другу. Дживс... Сэр Уоткин Бассет.

     – А кто вы такой будете, уважаемый?

     – Попали  в  точку:  это  в  высшей степени  уважаемый   человек.  Мой камердинер. Я питаю к нему глубочайшее уважение.

     – Благодарю вас, сэр.

     – За что же, Дживс. Я только воздаю вам должное.

     Папаша  Бассет  гнусно  ухмыльнулся,  отчего его физиономия  стала  еще безобразнее, если только это возможно.

     – Сожалею, мистер Вустер, но я не могу считать ничем не подтвержденное

заявление вашего слуги бесспорным доказательством вашей невиновности.

     – Ничем не  подтвержденное, так вы  сказали? Дживс, подите  к  мистеру Споду и пригласите его сюда. Скажите, что он должен прийти и подтвердить мое алиби.

     – Слушаюсь, сэр.

     Дживс выскользнул, будто танцуя шимми, а папаша Бассет принялся глотать что-то твердое с острыми углами.

     – Сэр Родерик Спод был с вами?

     – Конечно. Может быть, ему вы поверите?

     – Да, Родерику Споду я поверю.

     – Ну что ж, отлично. Он сейчас будет здесь.

     Старый хрыч вроде бы задумался.

     – Та-а-ак.  Видно, я ошибся, заподозрив,  что вы спрятали  мою корову. Наверно, ее похитил кто-то другой.

     – Если хотите знать мое мнение, тут орудовали  посторонние, – заявила тетя Далия.

     – Возможно, международная банда преступников, –  подкинул мыслишку я.

– Очень похоже.

     – Думаю, всем  в  Лондоне  известно, что сэр Уоткин  купил  эту  вещь. Помнится, дяде  Тому она тоже  приглянулась, и, конечно, он рассказывал всем направо и налево, кто стал ее обладателем. Очень скоро новость разнеслась по всем международным бандам. Они всегда держат нос по ветру.