Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

я хотел найти и к чему стремился. Не столько от чувства полнейшего одиночества, сколько от незнания, что все-таки случилось и чего ждать от судьбы в будущем. Но я обманывал сам себя, считая, что смогу жить один… Нет, тоска змеей вползала в грудь, не давала свободно дышать и гнала прочь – куда угодно, только чтобы не видеть опостылевших белых стен.

Город был практически изучен – может быть, за исключением малой части, куда я не стремился попасть. С момента падения в пропасть, завершившегося скитаниями в темноте метрополитена и выходом наружу, прошло столько дней… Если мой календарь верен, эта зима, показавшаяся бесконечной, скоро сдаст свои позиции весне. Я отгонял от себя тревожные мысли про тысячелетний смог, который мог стать последствием удара о Землю астероида или взрыва супервулкана. Тогда зима будет длиться вечно…

Ни на востоке, где разлилось огромное болото, ни на западе, вплоть до русла пропавшей реки, я не встретил никого. Север не пропускал – там все дороги обрывались Провалом. От одной только мысли, что туда, быть может, не мешало бы спуститься, у меня, всю жизнь панически боявшегося высоты, сжималось сердце от ужаса… Нечего делать и на востоке – огромное озеро заполнило собой всю низменность и сделало дальнейшее продвижение невозможным. Оставался юг – там высились горы, которые просто физически не могли исчезнуть, и только там я рассчитывал, что поиски окажутся более удачными. Ну и, быть может, другая сторона реки.

Поиски людей… Почему это стало так важно для меня? Я мог достаточно долго существовать при своих запасах, практически не испытывая нужды ни в еде, ни в материалах для пошива одежды. Большего и не требовалось. Сама собой пропала зависимость от зомбоящика – по иронии судьбы, мне ни разу не попался на глаза ни один, даже развороченный телевизор. Так же не тянуло что-либо прочесть – хотя, помня о найденном хранилище с книгами, я мог без особого труда обставить свое убежище сотнями томов. Прав ли я был, посчитав излишним сохранение написанного лучшими умами человечества? Или сейчас все свелось только к самому примитивному, а все остальное потеряло всякий смысл? Наверное, я поступил бы иначе, зная, что живу не только для себя самого…

Все зависело от того, как скоро мне удастся встретить выживших и на сколько дней дороги я смогу унести продуктов, чтобы успеть вернуться к подвалу. Если, конечно, смогу и встречу – с каждым днем надежды становилось все меньше… Ведь если кому-то повезло и этот кто-то уцелел при землетрясениях, пожарах и наводнении (а потом, вероятно, еще и испытал мощь ядерного взрыва!), то последующим – самым тяжелым – испытанием станет голод… Не всем могло так повезти, как мне с моим подвалом.

Я решил пройти по берегу исчезнувшей реки – это была хоть и извилистая, но точная дорога, где меньше риска заблудиться и не найти обратный путь. От подвала до берегов примерно три-четыре дня – в зависимости от погоды. Налегке и без груза – одно, а с мешком и оружием – совершенно другое. Я набил свой походный мешок консервами – предпочтительно мясными, решив, что пусть их будет меньше, но они будут питательнее. Привыкнув обходиться малым, я еще раз пересмотрел свои вещи. Еда, плащ-палатка, оружие… Подумав, решил оставить дома большой нож: не с кем воевать. В угол отправилось и копье. После стольких вылазок появилось чувство уверенности в собственных силах, и посох больше не требовался, а для иных целей копье так и не пригодилось. Оставался один нож, поменьше, и топор. Его решил оставить. Посаженный на прочную рукоять, он являл собой внушительное оружие, хотя я вовсе не представлял себе, против кого собираюсь его применять. Но им можно нарубить дров…

Вторая ночевка пришлась примерно на середине дороги от подвала. Дойти до русла быстрее не получалось из-за ям, трещин и прочих опасных препятствий. Решив сократить путь – примерно представляя себе, где нахожусь, – я повернул круче на юг. Мне казалось: если пройти оставшуюся часть пути под углом – значительно выиграю во времени и уменьшу расстояние, отделявшее меня от реки. Но увы: верно говорят, что самые прямые дороги – не самые верные. Проплутав по незнакомым местам, я уперся в преграду – овраг, образовавшийся, возможно, не в результате землетрясения, а за многие тысячелетия до него. Я находился на вершине и зло рассматривал преграду. На дне тлело множество огней, газы вырывались из-под земли, не давая возможности пересечь овраг по прямой. Обходить с юга бесполезно: он тянулся далеко и заметно сворачивал к востоку, так что к реке меня бы это не приблизило… Интереса ради спустился немного ниже – и сразу почувствовал характерный запах серы, а потом ощутил легкий дурман в голове. Через минуту перед глазами поплыли круги, и я почувствовал сильную боль. Меня затошнило… Я решительно поднялся обратно и пару часов просто отдыхал, приходя в себя после ядовитого испарения оврага. Место, по-настоящему гиблое… Следовало отметить его на карте, когда вернусь!

Обходил его почти весь день, кляня себя, что поддался неосторожности. Ведь только сейчас вспомнил, что уже видел его, когда в полусумасшедшем состоянии метался по руинам в поисках пищи. Вместо того чтобы сократить расстояние, я его увеличил… Спешка всегда могла плохо кончиться, а сломанная нога или вывихнутый палец значили куда больше, чем пара часов выигранного времени. Случись что – кто бы мог мне помочь?

В одном месте я наткнулся на танки. Было неприятно видеть их здесь, среди развалин – жутковатых, но все же возникших не в результате военных действий. Танки стояли засыпанные по самые башни. Стволы многих направлены вниз – что-то очень увесистое упало на них и согнуло сталь орудий. Это что-то – мощные плиты перекрытия, толщиной около тридцати сантиметров. Сопоставив их с остатками полусохранившихся стен, я пришел к выводу, что нахожусь в цехе ремонтного завода. Обычный ангар, возможно… Остался ли экипаж внутри или успел вылезти – выяснять не пытался. Скорее всего, их там и не было. Люки тоже придавлены намертво грудами бетона. Может быть, это произошло после того, как люди успели выйти, а может… В любом случае, оружия в них явно не имелось. Нет смысла хранить его в цехах, где производится ремонт…

А если это не завод – и танки просто законсервированные и готовые к бою? Такое тоже вполне возможно. Тогда откуда здесь, на окраине города, такое хранилище техники? Несколько минут я стоял в растерянности – не связано ли это с тем, что уничтожило и город, и все вокруг?