Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

Может быть, военные действия, о которых уже никто не узнает, стремительные и сокрушительные… Но, подумав, отбросил эту мысль как нелепую: нам никто не угрожал, по крайней мере столь явно. Да и не вязалось как-то все произошедшее с ядерной войной – в этом случае было непонятно многое из того, что я видел раньше. В конце концов, военные машины могли оказаться здесь и случайно – если рядом располагалась воинская часть… Окинув для порядка все окрестности внимательным взором, я опустил глаза вниз. Зацепиться не за что. Если здесь и есть то, что меня интересует, то слишком надежно и хорошо укрыто этими грудами бетона и камней. Среди руин слишком сложно что-либо найти. И стоит ли оно того? Ну, откопаю автомат или что-то другое – а зачем? От кого я собираюсь защищаться? Подумав пару минут и оставив сомнения, я продолжил путь к реке, благо уже оставалось совсем немного.

Через пару часов, как назло, опять зачастил дождь. Бесконечная жижа черного и бурого оттенков, оставлявшая грязные разводы на куртке и мокасинах (я переделал свои меховые сапоги по подобию индейских). Укрывшись под навесом из плит, стал ждать, пока он утихнет. Дождь становился то сильнее, то реже – но не настолько, чтобы продолжать дорогу. Взгляд рассеянно блуждал по окрестностям и упал на ложбину, располагавшуюся прямо передо мной. Там виднелось что-то похожее на башни, и я заинтересованно поднялся с камня. Похоже, что здесь тоже случился провал – типа того, который был на севере. Рухнувшие здания словно находились в чаше, и мне стало интересно, что там такое.

Здесь имелся обрыв, не такой вертикальный и уж гораздо менее глубокий, чем там, и мне удалось потихоньку спуститься вниз, придерживаясь за торчавшие куски железа и деревьев. Более всего это походило на сортировочный узел; по нескольким надписям на стенах я скоро убедился, что не ошибся. Благодаря тому, что вся цепь строений оказалась во впадине, воздушная волна не столь сильно ударила по зданиям, и все разрушения были последствиями подземной волны, которая прошлась гигантской рябью по всему живому. Что-то сохранилось лучше, что-то – хуже. Мои мародерские замашки не позволяли пройти мимо, не попытавшись поживиться хоть чем-нибудь. Я постоянно рассчитывал найти или склад готовой одежды, или обувной магазин – я и сам не знал, что меня больше привлекало. Внизу, вблизи, этот узел оказался очень большим. Мне пришлось прошагать почти три часа по его территории, прежде чем замкнуть круг. На окраинах ничего интересного не наблюдалось, и нужно было углубляться вовнутрь – туда, где торчали скелеты железобетонных столбов, лучше всего сохранившихся при землетрясении. Несколько цехов ничего нового не принесли: сплошные завалы, ничем не отличавшиеся от своих копий, попадавшихся в остальной части города. Когда пробрался в большой корпус и осмотрел его, решил идти дальше, к реке. И тут что-то привлекло меня блеском. Пришлось преодолеть несколько десятков метров, прежде чем удалось приблизиться к этому месту.

Сверкали тысячи бутылок, вывалившиеся из грузового вагона. Почти все разбились при падении, но высматривались и целые. Их не смогли засыпать ни пепел, ни переносимый ветром песок. Я не мог сдержать улыбки – как раз этот предмет меня интересовал меньше всего! Хотя… Я вытащил из общей кучи большую двухлитровую бутыль со спиртом, изготовленную в виде объемного бочонка, с высоким узким горлом и ручкой, за которую так удобно держаться. Я вздохнул – в другой ситуации от этого добра, может, и имелась бы польза, но сейчас? В подвале и без них достаточно алкоголя гораздо лучшего качества, причем сам я практически не пью и менее всего собираюсь увлекаться этим сейчас. Впрочем, спирт мог пригодиться – хотя бы как топливо или в медицинских целях. Но нести его с собой – а вес даже одной бутылки довольно приличный! – я не собирался. Посчитав, сколько примерно осталось неразбитых, решил убрать несколько бутылок в сторону – на случай, если придется возвращаться тем же путем. Сложив в яме неподалеку двадцать штук, решил, что этого вполне достаточно, если остальные пропадут. Оставалось еще около сотни целых, но доступ к ним был затруднен: приходилось шагать по битому стеклу и рисковать порезаться, вытаскивая их из-под осколков. Впрочем, жадность заставила прикрыть неожиданное богатство несколькими листами шифера, чудом не расколовшегося на мелкие кусочки. Если приспичит – смогу отыскать эту нычку, даже если ее засыплет пеплом на высоту колена. Пусть лежат…

Возможно, рядом располагался завод по переработке и изготовлению винно-водочных изделий. Это объясняло такое количество спирта, уже разлитого в бутыли, а не перевозимого в цистерне. Или это был технический спирт, применяемый в промышленности, – но тогда он становился для меня еще более бесполезным. Пробовать даже не хотелось…

Случайности, иной раз даже счастливые, в природе не редкость – все содержимое этого вагона было уничтожено в результате крушения поезда и последовавшего пожара. Огонь, бушевавший всюду, не мог пройти мимо столь лакомой добычи. И как при этом уцелели эти бутылки – удивительно. Но раз уж уцелели и, более того, попались мне на пути – грех не воспользоваться…

После сортировочной препятствий, особо затруднявших дорогу, больше не попадалось. Я быстро вышел к берегу реки и уже вдоль него направился на юг. (Впрочем, если судить по изгибу высохшего русла, путь мой пролегал скорее на юго-запад, причем больше на запад, – но я хорошо помнил, что в конце концов река все равно должна будет сделать поворот в ту сторону, куда я стремился.)

Не первый раз я так далеко отошел от города. За спиной остались темные руины – они стали сливаться в одну сплошную черную черту через несколько часов после того, как я вышел из последних завалов. А ведь ушел я не далее чем на семь-восемь километров. Тропа не радовала – земля, вздыбленная и вспоротая, упавшие деревья, ямы и рытвины… Нет, тут оказалось никоим образом не лучше, чем в тех местах, где я привык бродить.

В одной трещине увидел, какой может быть сила стихии, – на примере останков трактора. Он не просто оказался разбит – массивный скелет мощной машины был буквально перекручен и свернут в штопор. Ничто не могло сопротивляться жутким объятиям внезапно взбесившейся земли…

Расстояние, пройденное от города, увеличивалось – и с каждым шагом скорость стала падать, а потом я и вовсе остановился. Если до выхода сюда и надеялся увидеть что-либо, то надежды оказались напрасны. Более того – по сравнению с мертвыми холмами, откуда я пришел, эта пологая и не столь изрезанная прибрежная полоса оказалась еще мрачнее. Я горько улыбнулся – наивный…