Прорвемся, опера! Книга 3 (СИ) - Киров Никита

— Ничего не понимаю, начальник.

— Да вот терпила — человек-то оказался непростой, не турист вовсе, — я дошёл до прилавка, почесал многозначительно затылок. — У него друзья влиятельные, уже в посольстве все телефоны оборвали. Слушай, какой расклад будет: тебя и твоего бандерлога, — я кивнул на охранника, — щас в обезьянник селим, а сами тут рыть будем. Если мы до обеда не найдём злодея, кто напал, то сегодня же сюда приезжает ОМОН, мы закрываем рынок, а вас берём всех и колем до утра, а заодно проверяем каждого на причастность ко всем, все-е-ем нашим темнухам. Глядишь, и найдём у тебя в магазинчике чего-нибудь с одного из таких дел. И никто за тебя заступаться не станет, потому что самим будет не до этого. Команда нам пришла — работать жёстко, злодея найти любой ценой. И в таком случае всем авторитетам тоже достанется. А если они потом поймут, что ты знал, но никого не предупредил… все убытки от простоя целого рынка на тебя запишут. Ну, как тебе перспективка? Собирайся, поехали.

— Но мне ничего не приносили! — пробормотал Араб и попятился, но уткнулся в стену спиной.

Крыша-то у него есть, и адвокат тоже, но рыльце у барыги в пуху, и он знает, да и я знаю, что при обыске мы можем найти много чего, что было когда-то кем-то похищено.

— Слушай, Витёк, — я улыбнулся и повернулся к коллеге. — А я ему верю. Почему-то верю, но не знаю — почему.

— А я тоже верю, — подыграл мне Орлов. — Глазки-то честные.

— Вот-вот, ну раз говорит человек, что не приносили, надо верить. Но, может, — я хитро и с намёком посмотрел на Араба. — Может, ты сам чего-нибудь нашёл? Кто-нибудь мимо тебя шёл, уронил, а ты же человек честный, подобрал, чтобы владельцу потом вернуть.

— А, ну, — он вытер вспотевший лоб, — было дело, пакет кто-то бросил на улице, я занёс. Думаю, может, зайдёт потом хозяин, заберёт. Так не на дороге же оставлять — так он не найдёт.

— А давай его сюда. Мы вернём, кому надо, и не скажем, где нашли, во избежание, как говорится…

Араб торопливо ушёл в подсобку и вскоре вернулся. В пакете, который он нёс, оказался редкий в наших краях фотоаппарат Leica с большим объективом, диктофон Panasonic, несколько блокнотов с кожаной обложкой, мобила Motorola, коробка с плёнками и калькулятор.

— Вот это честный человек, — сказал я Витьке, показывая содержимое. — Как по описи. Всегда приятно работать. А ты случаем, не видел, кто уронил? — я повернулся к Арабу. — Мало ли, вопросов меньше будет. Сразу и вернём вещи…

Раз уступил в одном, придётся уступить и в другом, и он это прекрасно понимал.

— Да, вроде бы, Андрюха Зуб проходил, — медленно, будто вспоминая, произнёс Араб. — Вот и уронил у магазина. Правда, он огорчится, когда узнает, что это я всё собрал и его не предупредил сразу.

— А мы не будем ему говорить, что у тебя нашли, — сказал я. — Ну бывай, Араб, сильно не вредничай, закон не нарушай, и мы к тебе не придём.

Не удивлюсь, если он перекрестился, когда мы вышли из магазина, настолько у него был испуганный вид. Думает, что легко отделался. Зато имя назвал подходящее, Андрюха Зуб — это же ещё один из моих информаторов по первой жизни, вот и надо его снова завербовать.

— Слышал я про них, — сказал я вслух Орлову. — Два тупых придурка, Андрюха Зуб молодой, а старый, должно быть, Выдра. Напились, похоже, и опять давай докапываться до всех. И интуристу попало.

— И где их искать? — поинтересовался Витя. — Снова кого-то спрашивать?

— Не, не надо, — я потёр затылок. — Зуб, как на дело сходит, всегда по девкам потом бегает, на них весь заработок и спускает. Горит у него вечно, наверняка и далеко бежать не захотел, сразу к ним и побрёл.

— Возле рынка шалман один есть, — вспомнил Витёк. — Пацаны говорили, типа, позвонить надо по-особому, тогда откроют. Типа, что там девки в самый раз, меня звали как-то, когда сидели, пиво пили, но я не пошёл, — он подумал и добавил: — Да и пацаны тогда не пошли, перепили сильно.

— А как звонить — помнишь?

— Не-а, — он помотал головой.

— Ну, разберёмся. Пошли.

То, что рядом открыт бордель, я помнил, как-то был там по работе в первую свою жизнь, когда проститутка случайно ткнула ножом агрессивного пьяного посетителя, от чего он и помер. Правда, это было уже в нулевых, но тогда говорили, что шалман — один из самых старых в городе. Так что сейчас он уже должен работать.

Адрес я не помнил, но меня туда привели ноги, а дальше я вспомнил, что идти надо на второй этаж, к двери, обитой чёрным дерматином, сейчас он ещё не тёртый и не драный, совсем свежий. Глазок большой, я позвонил в звонок, а перед глазком показал купюру в двадцать долларов.

Дверь вскоре открыли, но к тому моменту купюра в моей руке исчезла, а вместо неё оказалась моя ксива.

— Ну чё, — сказал я мордовороту, открывшему дверь. — Показывай, что там у вас есть.

— Так это самое… — растерянно сказал накачанный парень в спортивных штанах и футболке с Терминатором.

— Вот это самое и показывай.

Это была большая квартира, объединённая из двух- и трёхкомнатной, расположенных по соседству. Время раннее, почти все комнаты пустуют, и работницы пока что от скуки играли в дурака, собравшись на кухне.

А вот в прихожке на вешалке висела дорогая куртка — красный финский пуховик. Одежка очень тёплая, с натуральным пухом и настоящим мехом на воротнике, таких у нас в городе я не видел. Ну, значит, Андрюха Зуб решил оставить шмотки голландца себе.

Он никогда не был очень умным человеком. Если точнее, он был очень глупым, потому что в кармане мы нашли документы иностранца и кошелёк, правда, уже пустой. Вор даже не выбросил паспорт.

Я нагло прошёл в закрытую комнату, отпихнув по пути охранника, который робко пытался нас остановить. Обстановка в комнате так себе — стул с отломанной ножкой для одежды и продавленный диван, больше ничего и не надо. Местная работница дежурно вскрикнула и умело закуталась в покрывало, а мужик остался лежать на диване, удивлённо пялясь на нас.

— Одевайся, — я ногой подтолкнул его шмотки, лежащие на полу. — Вот ты и попался, Андрюха Зуб.

— А чё я сделал-то? — пробормотал молодой урка, покрытый партаками. Сам тощий, руки и ножки тонкие как спички, но пузо себе наел. На щеках густые россыпи угрей. — Я ничё не делал.

— А кто туриста отработал⁈ — рявкнул я. — Всё, срисовали тебя, попался. И свидетели есть, и видели тебя, и даже сфоткали. Разбойное нападение, совершённое группой лиц, статья… — я ненадолго задумался, вспоминая старый УК РСФСР, действующий в эти дни, — статья 146, от шести до пятнадцати лет с конфискацией. Поехали, короче, в дежурку, пакуем тебя.

— Да я ничё не делал! — испуганно вскричал Зуб.

— А это сам купил? — я показал на пуховик, который захватил Витёк. — На какие трудовые доходы?

— Может, мне с ним остаться? — предложил Витёк, хмуря брови, как мы с ним и договорились по дороге. — Побеседовать, чтобы не выделывался? А то в кабинете адвокаты, посторонние всякие. Зато тут спокойно.

— Ну, — я посмотрел на часы. — Крики из комнаты никого не удивят, место такое… дубинку жалко не взяли, но я там швабру видел в коридоре, можно ею по спине пройтись. Ты её, главное, оберни в покрывало, чтобы следов на теле не было, а то потом…

— Да вы чё⁈ — Зуб вскочил на ноги и прижался спиной к стене. — Это Выдра всё сделал, а я рядом стоял! Это он лоха бил! Тот ещё лопотал что-то непонятное!

— Вот так, ты и попался, — произнёс я с ухмылкой. — А что об этом Выдра скажет?

Я показал диктофон туриста. Запись не велась, но Андрюхе Зубу об этом знать не надо. Он аж замер от испуга.

— Короче, — я шагнул к нему ближе. — Ты мало того, что на разбой встрял, так ещё и своего друга сдал. Ох, на зоне тебе нехорошо будет, ой как там таких не любят… но у тебя шанс есть туда не попасть. А, Витька?

Орлов подал жулику вырванные из блокнота иностранца листы и ручку.

— Пиши чистосердечное, — сказал я. — Но мы его уберём подальше. А на втором листке пиши, что обязуешься с нами сотрудничать. И тогда мы просто скажем, что нашли вещи в подворотне, а дел натворил Выдра, сейчас за ним и съездим. Витька, — я показал Орлову на Зуба, — твой информатор это теперь будет, ты его оберегай. Понял же, как с ними работать? Иногда надо палку срубить, а иногда — информатора такого завести.