Прорвемся, опера! Книга 3 (СИ) - Киров Никита

— Понял, — Витя кивнул.

— Вот и оформляй. Но если обманывать его будешь, — я посмотрел на Зуба, — дадим этим делам ход. И когда на зоне Выдру увидишь, пожалеешь. Но будешь вести себя хорошо — на это глаза закрою.

Хорош, надо передохнуть. Дышать тут нечем, воздух совсем спёртый, комнаты никогда не проветривали. Я решил выйти, Орлов теперь и сам справится. Ну, с этим разобрались, осталось только заехать и забрать Выдру, где он там залёг. Если не найдём его на месте, вернёмся, покажем туристу фотки старого жулика из его дела — главное, пусть опознает, объявим в розыск… И можно будет, наконец, заняться настоящим делом, ехать к парням, выяснить, что там по Кащееву и телу, которое он должен был указать. Потому что мне хотелось самому глянуть на его показания на местах происшествий — кого он убил и где спрятал.

— О, какие люди, — услышал я женский голос у себя за спиной, в коридоре.

Обернулся, узнал эту черноволосую проститутку, она недавно приходила к нам в кабинет, давала показания на Кащеева — всё спрашивала, раздеваться ей или нет. Сейчас девица, одетая только в короткий халатик с цветочками, курила, глядя на меня своими ярко-зелёными глазами.

— Что с лицом? — спросил я.

Под левым глазом у неё был заметный синяк. Она хоть и пыталась его скрыть пудрой и слоями тональника, но не выходило, да и видно, что скула немного опухла от удара.

— Любовь это, — проститутка засмеялась. — А любовь — зла. Короче, влюбился в меня один клиент, прикинь, начальник! Ревнует теперь, воспитывает. Вот, руки ночью распустил.

— Ну так напиши заявление, если боишься, что ваша охрана его покалечит. А они его покалечат, если найдут.

— Да жалко его, — она помотала головой. — Мальчик молодой, глазки красивые, как у меня. Глупый ещё просто, чего ему жизнь ломать? Всё ко мне ходит, воспитывать пытается.

— Ну смотри сама, — серьёзным голосом сказал я. — Только знаешь, сколько раз я видел, к чему всё это привести может?

— А, забудет скоро, новую найдёт. О, да ты тут не один, — она заметила Орлова. — Раскрыли дело, детектив? — насмешливо спросила девица у него.

— Почти, — Витя даже не глянул на неё и протянул мне мой пейджер. — Сообщение пришло, глянь.

Я посмотрел. Вот же зараза!

«Это Сафин. Срочно дуй к нам. Кащеев сбежал».

Глава 19

Вопрос с побегом серьёзный, и хорошо, что по этому делу с иностранцем мы почти закончили. Необязательно прямо сейчас ехать и искать Выдру, украденные деньги всё равно уже не найти, но мы и так сделали многое.

Появилась задача поважнее. Побег всегда влечет последствия неприятные для нашего брата: не углядел, не предусмотрел. Конвойных — сразу под увольнение, а то и под уголовку, а оперов, кто сопровождал, тоже по головке не погладят. Вот так из-за одного утырка, который улизнул случайно, могут крепкий личный состав ни за хрен порезать. Система, блин…

— Погнали, Витёк, — позвал я. — Заодно отдадим найденное.

Он свернул красный пуховик интуриста в тугой рулон и убрал под мышку. Мы вышли в подъезд, а охранник шалмана торопливо запер за нами дверь, напоследок окинув нас испуганным взглядом.

А внизу раздался топот, потом хлопнула дверь в подъезд. Я торопливо подошёл к грязному окну на лестничной площадке. Половина стеклин лопнувшая, половины не было вообще, вместо них были вставлены куски из ДВП, и всё завалено окурками. Но видно, как кто-то торопливо бежал от подъезда в сторону припаркованной во дворе девятки сине-зелёного цвета.

— Обломали кому-то весь кайф? — Орлов усмехнулся. — Нас увидел — и наутёк?

— Да хрен его знает, — я прищурился и пожал плечами.

Впрочем, бирюзовых девяток в городе мало, и этот факт я отложил себе в память. Мало ли, когда-нибудь да всплывёт.

В любом случае, мы свою задачу выполнили: не только нашли украденное, но и поняли, кто напал.

Шухов, хоть и красный уже от злости, при виде нас орать не стал, а Федорчук одобрительно закивал. Теперь, когда Москва проснётся и начнёт звонить по этому поводу, он скажет, что все меры приняты, украденное найдено, а иностранец хвалил наших правоохранителей — как быстро ему вещи вернули. Впрочем, все сливки с этого дела заберёт генерал Суходольский из столицы области, себя-то он выставит в самом выгодном свете, будто лично ловил преступников и жопу в засаде отсиживал. Хотя теперь, в свете последних событий, им всё равно достанется по первое число из-за этого побега, и вещи иностранца им такое не компенсируют.

Пока мы шныряли по городу, иностранец, оказывается, успел съездить в гостиницу, чтобы переодеться и помыться. Он нам что-то говорил, довольно улыбаясь, потом проверил фотокамеру и обрадовался, увидев, что плёнка на месте. Значит, его работа не пропала, вот из-за чего он волновался больше всего.

В знак благодарности он подарил нам всякое из того, что взял с собой в поездку: несколько сигар в коробке, бутылку какого-то жёлтого ликёра-биттера. Вите Орлову журналист дал серебристую металлическую фляжку и бумажник из натуральной кожи, приятной на ощупь, а мне досталась паркеровская ручка с гравировкой и часы. Пусть это и не дорогие швейцарские котлы фирмы «Патек Филипп», но вполне себе приятные и редкие в наших краях кварцевые Swiss Military с металлическим браслетом. Причём всё новое, из упаковок, он вёз это для подарков тем, кто помогает ему с информацией, а раскошелился в итоге для нас.

И этот журналюга — мужик-то явно не глупый, потому что подарки нам сунул, пока начальство этого не видело. Понял он, кто на самом деле выполнил всю работу, и реально был благодарен. Он долго пожимал нам руки, сделал фото на память, отдельно снял лыбящегося Шухова на рабочем месте, который больше всех напрашивался на снимок, точно мечтая, что его напечатают в европейской газете и дадут нобелевку за устранение международного скандала с кражей куртки. Не бывает такой премии, но Шухов этого не знал.

И отдельно журналист сфоткал нас с Витькой и Василием Иванычем, который в работе хоть участия и не принимал, но будто почувствовал запах ликёра и пришёл на дух. Он так развеселил иностранца, что тот на прощание сделал и ему подарок — добротный швейцарский ножик со штопором.

А вот когда журналист ушёл, Шухов вздохнул и снова на нас волком зыркал. И мы тоже почувствовали, что веселье закончилось, все насупились. В кабинет вошёл Руслан Сафин, тоже злой как чёрт, и Толик, с лицом очень страдальческим и аж зелёным, он ещё потирал низ живота. Пнули его в самое чувствительное место, даже говорить толком не мог. Его даже в травму возили, проверять самое ценное.

А вместо Якута почему-то пришёл Гоша Малахевич из отделения имущественников, щуплый парнишка, тоже вместе со мной и Толиком прибывший на работу сразу из школы милиции, но мы с ним особо не контачили. Коллеги в отделении прозвали его малохольным, беззубым.

— Ну что, — Шухов злобно посмотрел на Толика с Гошей. — Просрали маньяка? Вы как вообще умудрились, мужики, да вы…

— Это они просрали? — обрушился на Шухова Руслан. — Ты зачем Якута угнал? Ты зачем на следственный эксперимент в сопроводок отправил двух молодых оперов? Надо было одного старого хотя б! А Гоша вообще не из тяжей, а ты его припахал!

— Кто был под рукой, того и отправил, — Шухов неодобрительно посмотрел на своего зама, поёжился, собираясь с мыслями, но продолжать не стал — понимал, что был неправ.

— Так по твоей указке все опытные к херам собачьим разбрелись! — продолжал негодовать Сафин. — Ваську Устинова… самого Ваську!.. Отправил бомжа мёртвого оформлять, хотя там и участковый бы справился. Андрюху Якута в деревню отправил, хотя там криминала-то никакого нет, а Паху Васильева — шмотки украденные искать у интуриста! Жопу свою прикрыть хотел, Вадик, перед комиссией? Вот и результат!

— Так! Ты не ори! Я это самое… Я начальство, мне виднее! — Шухов покраснел ещё больше. — Нервный какой! Нечего тут орать! Работать, блин, надо!

В первый раз я видел Шухова таким пришибленным. Оно и понятно, мы — один боевой коллектив, а он выпал.