Отец моего врага - Сандра Бушар

Мое сердце разрывалась от стыда и горечи. Ведь во всей той каше, что свалилась на голову дорого мне человека, я была замешана. Я могла все предотвратить, если бы вовремя призналась.

— А что, если?.. — попыталась сказать я, но тот грубо указал пальцем на дверь и нажал кнопку приема звонка.

— ВОН, ОЛЬГА!

Я не стала спорить, но заснуть больше не смогла. Не только из-за чувства вины, но и крики из кабинета не прекращались нескончаемо долго.

Стук в дверь раздался спустя часа три, на удивление спокойный и размеренный. К тому времени я уже успела принять душ и осмотреться: это была спальня хозяина дома. Скромная, но со вкусом. Все, как любил Прохор Германович: все самое нужное под рукой и ничего более. Включив логику, без труда нашла свою уже выглаженную одежду в шкафу и теперь спокойно сидела на подоконнике, кусая ногти от страха.

— Спишь? — не получив ответа, ректор таки открыл дверь и просунул внутрь нос. Увидев меня при параде, тот заговорил в полный голос: — Могу я войти? Завтрак вот нам принес...

Я нервно махнула рукой. Мол, естественно. И только после этого мужчина ступил внутрь, держа в руках огромный деревянный поднос всевозможных вкусностей.

— Я не знал, что ты любишь, — пожал плечами тот, — пришлось немного заморочиться.

Ректор торопливо раскладывал множество небольших тарелочек на широкий низкий стеклянный стол.

— Присаживайся, Оль, — позвал меня ректор. Я только было двинулась в его сторону, как тот вытянул руку вперед. — Стой, минутку!

Подбежав в постели, он выдернул подушку и подложил мне ту под пятую точку. Буквально насильно усадив внутрь, он собственноручно укутал в плед и всучил в руки безумно вкусно пахнущий чай.

— Кушай, — устроившись напротив, мужчина смотрел на меня нервно и боязно. Будто переживал.

— А вы? — не поняла я, с трудом сдерживая улыбку. Прохор Германович казался на редкость заботливым и внимательным, будто бы действительно жалел о своей грубости ночью. Кроме того, была уверена, что часть завтрака он приготовил самостоятельно, а это уже что-то сродни подвигу.

— Решили проблему? — сердце в груди безумно вырывалось, пока в голове крутилась лишь одна фраза: «Пожалуйста! Прошу! Пусть все будет хорошо!»

Ректор немного растерялся, размашисто растерев белое от усталости лицо. Не спал ведь наверняка ни секунды!

— Да, решил, — закивал он спустя целую вечность, сверля меня своими глубинами как-то странно. Будто что-то не так.

Мурашки прошли по телу, чай в руке дрогнул, а круассан замер на полпути к губам.

—  Что-то не так? — догадалась я. Еще секунду назад у меня был безумный аппетит, а сейчас началась тошнота. — Возникли проблемы, правда?

Немного помолчав, Прохор Германович успокаивающе вскинул руками, медленно протянув:

— Видео удалили, Оля. Я не силен в программировании, но любая попытка залить его в сеть будет заканчиваться полным фиаско. Кажется, вирус…

Прохор Германович замер, устало глядя в окно. Он казался опустошённым, выжатым и одиноким. Желание поддержать его граничило с безумием. Я крепче сжимала чашку с круассаном руками, чтобы это не сделать.

— Но?.. — хрипло напомнила о себе. Мы оба понимали, что это не все.

— Но, — ожил мужчина, возвращая полное внимание мне. Натягивая ту самую маску, что была у него всегда: холодного уверенного в себе босса, способного убить взглядом. И тогда я поняла, что секунду назад видела его настоящим. — Всегда есть это чертово «но», ты заметила? — он вдруг кратко рассмеялся, вскинув руками. — Так много в моей власти, но не все, девочка. Даже самые влиятельные люди кому-то подчиняются, знаешь это?

Сглотнув ком, я едва слышно выдохнула:

— Вы меня пугаете.

— Тебе не о чем переживать. Я позабочусь о твоей судьбе! — удивился мужчина, и меня будто током шандарахнуло в самое сердце.

— Не понимаю, — злость сквозила в голосе. — О какой, к черту, судьбе?!

— Все по порядку, — Прохор Германович вдруг не смог выдержать мой взгляд и перевел его на бутерброд с колбасой. Посомневался мгновение, а потом схватил его, начиная активно жевать, параллельно вставляя: — Видео удалили, но нужные люди его уже увидели. Точнее, многие… Надо будет рассказать о нем первым. Точнее, сделать некое а-ля заявление.

Пораскинув мозгами, я пыталась понять: какое еще заявление можно сделать после похода в гей-клуб! И тут меня осенило, брови поползли на лоб:  — Заявление, что вы гей?

— Еб твою мать, Оль! — рявкнул тот, подавившись бутербродом. Закашлялся так, что, думала, кони двинет. Я уже подорвалась ему помочь, но мужчина вытянул руку вперед. Мол, остановись. Будто не хотел моих прикосновений… Или боялся. Когда он пришел в себя, то посмотрел на меня раздраженно: — Какой я тебе гей? Более того, зачем об ориентации заявлять кому-то?

— Ну так… Чтобы скандал замять… — почесав затылок, я вдруг поняла, как глупо это звучит. Поспала бы я побольше, догадки были бы поумнее.

— Если у нас в стране сделать подобное признание, то до вечера ты не доживешь, — развел руками тот. — Как говорится, трахайтесь с кем хотите, но у себя в спальне.

У меня перехватило дух внезапно от воспоминаний вчерашней ночи. Тремор прошиб, и словно по щелчку пальцев возникло напряжение. Прохор Германович почувствовал это… Как между нами заискрили искры! Я поежилась на месте оттого, как затянуло между ног, а мужчина раскинул ноги.

— В общем, — хлопнув в ладони, он будто разорвал эту связь, заставляя нервно заморгать, просыпаясь. — Мой пиарщик не настолько туп, слава богу! Федя договорился с Министерством образования, согласовал все. Они это одобряют, на иное не согласны.

— Ммм? — от разочарования я не сразу вклинилась в разговор. Сердце до сих пор бешено вырывалось из груди, но ректор больше не смотрел на меня Так. Я стала никем рядом с ним.

— За неделю до Нового Года и неделю после начинается важная конференция в Португалии. Я