Отец моего врага - Сандра Бушар

— Я пока бумаги через шредер пропускала, мне Марина пересказывала фильм. Про самолет я на автомате сказала, чтобы диалог поддержать…

— То есть, — ректор задумчиво поджал губу. Обиделся или расстроился? — Это не твоя мечта, да?

— Нет… — честно пожала плечами. Ох, знал бы мужчина, что мечтать я могла только о стабильно хорошей и счастливой жизни! Прохор Германович совсем загрустил, и я приободряюще улыбнулась, весело подмигнув: — Черт! Да все на свете мечтают полетать на частном джете!

Синие глубины вдруг так ярко засверкали, совсем как звезды. Ректор жадно вдохнул кислород сквозь стиснутые зубы, а затем просто перестал дышать. Вдруг стал серьезным, как никогда ранее.

— Вот так бы всегда… — прошептал едва слышно.

— Что? — не поняла я.

— Твоя улыбка — искренняя. Вот так бы всегда… — он резко отвел взгляд к полу, быстро выскакивая из авто, передавая ключи рядом стоящему парню в форме аэрофлота.

Я не успела прийти в себя, как дверь передо мной распахнулась, Прохор Германович подал руку, помогая выбраться. Голова так отчаянно кружилась, что даже не стала отказываться от помощи.

Две милые девушки в красных узких костюмах стюардесс отработанно улыбались, пока красивый широкоплечий мужчина, с длинными черными волосами, приспустил фуражку, отрапортовав:

— Добро пожаловать на борт «Каменушки»! Меня зовут Алекс Вульф, и я ваш пилот.

Прохор Германович пожал мужчине руку, пока тот внимательно посмотрел на меня:

— Рад видеть также вашу обворожительную сестру.

Ректор напрягся, рукопожатие стало чуть теснее, когда он хмуро протянул:  — Она мне не сестра.

Игнорируя напряжение, зависшее в воздухе колом, я воодушевленно огляделась по сторонам. Эмоции били через край, от переизбытка адреналина заметно потряхивало.

— Я тоже очень рада! — ректор громко закашлялся, упустив чемодан на пол. Алекс вдруг наклонился, подцепил мою руку и поцеловал. Вроде как обычная вежливость, ничего особенного, но губы его задержались на моей коже дольше трех секунд. Бросив краткий взгляд на Прохора Германовича, я застала неподдельный шок на его лице. Не иначе, как инсульт случился! Проигнорировав ректора, я снова обратилась к пилоту: — Скажите, почему «Каменушка»? Незнакомое мне слово, увы.

— Немецкая птица, ассоциируется с родиной, — пожал плечами тот, все еще продолжая держать меня за руку

— Вы немец? — удивилась я, ведь внешность была вполне русская.

— Разве это незаметно? Чистокровный! Самый преданный! — воодушевился Вульф, ударив себя по груди и сделав краткий демонстративный поклон. — Так что…

— Мы опаздываем! — рявкнул Прохор Германович, подхватывая меня под мышку и затягивая в самолет буквально силком. Даже пискнуть не успела! Только на прощание гаркнул на пилота холодно, угрожающе приказным тоном: — А вас прошу заняться своими прямыми обязанностями, если не хотите проблем.

— Как скажете, босс! — все так же позитивно воскликнул Вульф. Прохор Германович заносил меня в салон, как бы я не пыталась самой встать на ноги. Бросив прощальный взгляд на пилота, полный стыда за поведение ректора, услышала его тихий голос: — Guten Reise, mein Schatz!

— Это на немецком? — шепнула я Прохору Германовичу. Тот замер и бросил убийственный взгляд на пилота, а мужчина уже смотрел в другую сторону.

— Он тебе что-то сказал? — прошипел сквозь зубы. — Снова??

— Ага, — не стала лгать я, сгорая от любопытства. — Только я ничего не поняла…

Посадив меня в мягкое белое кожаное кресло, ректор мягко ударил указательным пальцем по носу и улыбнулся:

— И не нужно, Персик мой.

Возможно, я бы и сказала что-то против, но роскошная обстановка салона выбила дух из тела. Мы словно находились в пятизвездочном отеле, где каждый миллиметр сквозил дороговизной и качеством.

— Это… — дух выбило из головы, мысли разлетелись. — Что-то с чем-то! Наверняка ведь стоит целое состояние!

— Оля, — зависший надо мной Прохор Германович недоуменно замер, — ты далеко не из бедной семьи. Я знаком с твоей мамой и знаю, что пару раз в месяц она летает на личном самолете ее мужа в Париж за покупками.

Я застопорилась взглядом на золотой ручке круглого стола, почему-то ощущая себя неловко.

— Да, мои родители не бедные люди. Ко мне это как относится? — выдохнув, набралась смелости и посмотрела ректору в глаза. Увы, но там было сочувствие. Меньше всего на свете хотелось видеть именно его.

Испустив тяжелый вздох, ректор присел около меня на колени. Он внимательно заглядывал в мои бегающие глаза, когда ладонью медленно поглаживал колено, обтянутое лишь утепленными лосинами.

— Ты сильная женщина, — прошептал он, пока где-то на заднем плане экипаж занимал свое место и подготавливался к работе.

Я фыркнула, поморщилась, по спине прошла дрожь. Неожиданно для меня самой радость и возбуждение сменились на нежелательные воспоминания и тревогу.

— Знаете, мама тоже так говорила, когда разводилась с папой, — зачем-то призналась я мужчине, хотя вовсе не стоило. Никогда в жизни я не произносила этого вслух, будто и не было, но… Сейчас, ощущая тепло тела мужчины, странную энергетику спокойствия, вдруг захотелось открыть ящик Пандоры. — Она застала его во время секса с девочкой, младше ее самой более чем на двадцать лет. Не хочу вдаваться в подробности, но они развелись мирно. Только вот за закрытыми дверями мама постоянно плакала, Кристина истерила, а я… Я была сильной. — Подушечкой большего пальца мужчина провел дорожку по щеке, и только тогда я поняла, что одна слезинка не сдержалась и вырвалась на волю.

— Персик… — прошептал он надрывно, и меня повело. Столько поддержки было в простых буквах, столько чувств!

— К сильным людям больше претензий. От них всегда чего-то хотят, выше планка. Об их чувствах не переживают, они же сильные… — косо улыбнувшись, я сглотнула ком в горле и попыталась успокоиться. — Я не сильная, Прохор Германович. Не хочу носить на себе это клеймо. И не хочу, чтобы