Ворон Хольмгарда - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но ведь этот путь… – Вигфус всплеснул полными ладонями. – Это же одни мечты! Вы прошли там с целым войском… и еще нужен договор хотя бы с Алмас-каном! Мы не дети, чтобы тешить нас «лживыми сагами» о сокровищах троллей, мы знаем, как делаются дела!
– Да, мы не дети, – согласился Свенельд. – И знаем, как делаются дела. Больше того – мы можем делать дела. И будем. Олав конунг много думал об этом и советовался с людьми. Он предлагает вам, жителям Бьюрланда, и вашим соседям-мерянам летом собрать войско и пойти в поход прямо по Мерянской реке, до Итиля и до Булгара. Словенам на Мсте и Мологе приказано зимой рубить бревна, очищать от сучьев и готовиться к тому, чтобы весной, как земля подсохнет, класть гати, чтобы можно было протащить суда между ними. Да, до Булгара далеко, – ответил он на изумленный гул, – но мы прошли там один раз, а значит, можно это сделать и еще. Это можно будет делать каждое лето, если усмирить жителей по берегам – восточную мерю, чермису, мурамар, эрису, буртасов, да всех ёлсов и ётунов, то там живут. Мы пройдем этот путь и отвезем Алмас-кану предложение Олава о дружбе и торговом мире.
– Но Алмас-кан – данник хазар! – возразил Гудбранд. – Разве не так? Он не посмеет делать то, что ему не позволит хакан-бек!
– Булгары и правда платят хазарам дань, но я бы не отчаивался. Им не нравится платить эту дань. У них разная вера с каганом и его приближенными. С теми людьми, в чьих руках самые большие богатства и власть. Многие из булгар приняли сарацинскую веру – сам Алмас-кан об этом подумывает. И если так случится, это будет разрыв с хазарами. Вот тогда ему очень понадобятся союзники. И кто будет для него лучшим сюзником в этой части света, как не мы, когда у нас общий враг – Хазария, и нас соединяет прямая дорога по реке! Это дело не одного дня, может быть, несколько лет пройдет, прежде чем у нас будет торговый мир и налаженный путь, но нет препятствий, почему бы это не могло быть сделано. Хельги Хитрый лет пять потратил на то, чтобы добиться выгодного договора с греками, но он его получил! Этим летом Олав отправит ваших бобров и прочие свои товары в Киев. Но лет через пять он, быть может, будет отправлять их в Булгар и Хорезм вот прямо отсюда! – Свенельд снова показала через стену дома в сторону Мерянской реки. – Подумайте, как выгодно это будет для вас! Да у вас тут каждый дом заблестит от серебра и золота, как палаты Асгарда!
– Но идти отсюда до Булгара! – заговорили за столами.
– Это же какая даль!
– Несколько месяцев пути!
– Мы подсчитали! – Свенельд повысил голос. – И мы в Хольмгард вспомнили, и здесь обсудили с Арнором. Если идти вниз по течению, отсюда до Булгара будет всего переходов двенадцать-пятнадцать. Если вместе с дневками – двадцать с чем-нибудь. Ну, всякие дорожные превратности, летняя жара, сухое лето, мели… За месяц мы доберемся туда. Побыть там, потом на дорогу назад, конечно, времени уйдет вдвое больше. Но если люди Хельги в одно лето ходят до Миклагарда, делают там дела и к концу жатвы возвращаются в Киев, то и отсюда в Булгар тоже можно будет сходить в одно лето. Главное, чтобы не пришлось воевать на каждой стоянке. Но если мы хоть однажды доберемся до Алмас-кана и сговоримся с ним, то он сам поможет нам усмирить чермису – ведь булгары собирают с них дань и имеют среди них влияние.
– Дань для хазар! – опять напомнил Гудбранд.
– Думаешь, они не захотят собирать ее для себя? Только рады будут. И куда денутся эти чермису, если с востока их будет давить Алмас-кан, а с запада – мы? Через несколько лет на всем этом пути будут стоять погосты, где мы со всеми товарами и людьми будем отдыхать удобно и безопасно.
– А что ты думаешь о тех людях… булгарах… – начал Бейнир, старший сын Вефрейи, – которые недавно были здесь у нас?
– Жаль, что их тролли не взяли по дороге! – не сдержался уже изрядно хлебнувший пива Гудбранд.
На Арнэйд он весь вечер не смотрел, будто ее тут не было, но она этому только радовалась.
– Они тоже вели речи о торговле с Булгаром… – продолжал Бейнир.
– С этими людьми я разберусь, – пообещал Свенельд. – И если окажется, что они не булгары, а хазары… То никаких дел с ними никто здесь делать не будет.
Свенельд помолчал, стиснув зубы, и Арнэйд вдруг его лицо показалось страшным: в нем проступила жестокость, в глазах вспыхнул губительный огонь.
Кто-то обнял ее сбоку; это оказалась Снефрид. Она тоже смотрела на Свенельда, улыбка исчезла с ее губ, взгляд стал пристальным.
– Тот, кто связывается с хазарами… – продолжал Свенельд, явно сдерживаясь, – не получает от этой связи ничего хорошего… Те хазарские русы и вятичи, что служили им… теперь они мертвы, их жилье разорено, их жены и дети стали рабами. Хазары много им обещали, но как дошло до дела, то бросили их наедине с судьбой. А что до тех людей, что у вас были – я очень надеюсь увидеться с ними в Арки-Вареже. И уж я выясню, кто их послал и что у них на уме!
Разговор перешел на зимний поход по Валге, все оживились: русы Бьюрланда были рады похвалиться своими подвигами и добычей перед прославленным воеводой из Хольмгарда. Наперебой рассказывали, кто как сражался с восточной мерей и сколько чего взял. Арнор еще раз поведал о своих приключениях – о стреле, пробившей шлем, о разговорчивом покойнике и встрече с булгарами. Пришлось даже еще раз показать шлем, Гислу заставили произнести ее вису о том, как железный наконечник стрелы сломался о камень в голове Арнора…
За этим все развеселились и позабыли о неприятном, даже Свенельд расслабился и хохотал, слушая «речи покойника». Арнэйд очень боялась, что разговор перейдет на поединок между Гудбрандом и Хавардом, но, к счастью, Свенельда занимало другое.
– А вот это кольцо, – он знаком остановил Арнэйд и велел показать руку, – которое Арнор взял как добычу, тоже могло бы кое-что важное рассказать о ваших восточных знакомцах…
– Х-хе! – выкрикнул Кольбейн, уже красный от пива, как заходящее солнце в рыжем снопе лучей. – Да уж мы видели, как два знатных мужа…
– Один знатный муж и один безродный бродяга, которого вытащили из отхожей ямы и не почистили! – рявкнул в ответ Гудбранд, которого пиво лишило сдержанности. – И чтобы он…
– Тише, тише, Гудбранд хёвдинг! – К счастью, Вигфус подоспел на выручку и навалился на Гудбранда с объятиями; из-под такой громады тот не мог продолжать свою обличительную речь. – Зачем на таком хорошем пиру вспоминать неприятное? Лучше давай попросим вон ту прекрасную женщину, чтобы налила нам еще пуре!
Снефрид подошла к ним с кувшином и вступила с Гудбрандом в беседу; ее губы улыбались, чуть прищуренные глаза словно прощупывали сидящего перед нею мужчину, вопрошая – на что ты годишься? И каждому хотелось выпрямиться и расправить плечи, чтобы показать себя годным на любые подвиги…
Не сомневаясь, что Снефрид под силу укротить хоть троих Гудбрандов, Арнэйд тоже прошлась вдоль столов, глядя, не пусты ли где чаши и рога.
– Йора, Торд, я тебе расскажу, только никому больше не передавай, договорились? – проходя с кувшином, услышала Арнэйд негромкий голос брата.
– Клянусь рогом Фрейра – никому! – горячо заверил Торд, еще один хозяин из Ульвхейма.
Арнэйд обернулась: эти двое сидели, придвинувшись друг к другу и держась каждый за свою чашу; поймав ее взгляд, Арнор быстро ей подмигнул. Арнэйд стало любопытно, что за тайну Арнор собирается открыть, и она задержалась возле них, стоя за плечом у брата.
– Это было в ночь после йоля, когда гости разъехались, – говорил Арнор. – Мы уже ложились спать, как кто-то постучал в дом. Я открыл – за порогом стояла женщина, закутанная в медвежью шкуру. Мне она показалась очень старой и некрасивой. А она сказала: пусти, мол, меня переночевать, а то ночь такая холодная, я могу умереть у вашего порога. Я подумал, что этого допустить не годится, и она вошла…
Очень быстро Арнэйд поняла: ее брат пересказывает Торду сагу о Скульд Серебряный Взор, что им рассказала сегодня утром Снефрид.
– И вот она говорит мне: я – дочь конунга альвов, меня зовут Снефрид Серебряный Взор. Моя мачеха наложила на меня чары, что я
