Сестры Шред - Бетси Лернер

невозможно. Потом Ти-Джей рассказал, что его жена ушла с высокооплачиваемой работы консультанта по программному обеспечению и посвящает все свое время Дейзи. Он явно выстраивал нарратив о разладе в браке, выставляя жену невменяемой и одержимой своей дочерью в ущерб всему остальному. Но я все еще не понимала, есть в его истории подтекст или я его выдумала. Переспим мы сегодня или нет? Вопрос оставался открытым. А если да, то как это отразится на наших деловых и личных отношениях?

Лучше бы он не заговаривал о своей дочке. Я была немного подавлена. Хотя, пожалуй, нет: я была совершенно подавлена.

Подошел официант и оставил счет. Я потянулась за ним, но Ти-Джей схватил меня за руку.

– Нет-нет, теперь я заплачу.

– Не говори глупостей, это рабочие расходы, – возразила я.

– Хочешь, поднимемся ко мне? – спросил Ти-Джей, не отпуская мою руку.

Фраза гулким эхом отозвалась в той пустоте, которая была у меня внутри. Решение переспать с женатым мужчиной нужно принимать быстро, иначе ты никогда этого не сделаешь. Я не вспоминала о его жене и дочери, ни когда мы раздевались, ни позже, когда мы смотрели CNN, лежа в постели, и кормили друг друга двадцатидолларовыми мармеладками.

Интервью Ти-Джея вышло на «Шестьдесят минут»[23] и стало одним из самых популярных сюжетов в том сезоне. Видеокадры с водителями (их лица были размыты), к которым обращались с просьбой ряженые «нищие», не оставляли зрителя равнодушным: испытуемые закрывали окна машин и презрительно отворачивались. «Наша национальная эмпатия» – или ее отсутствие – стала темой для газетных заголовков. Наша книга попала в список бестселлеров, а Ти-Джей мгновенно превратился в знаменитость. За считаные недели он стал известен как Тот Парень с Эмпатией. Его останавливали на улице, чтобы взять автограф!

Когда он уезжал в аэропорт, мы не знали, что сказать друг другу. Я не могла понять, начало это или конец отношений. Это были головокружительные дни: мы оба были в восторге от успеха книги, которую Ти-Джей иногда называл «наше чадо». Я старалась не думать об Элис и Дейзи, к которым он возвращался. Когда я ехала домой на автобусе по Мэдисон-авеню, все тело у меня саднило. Я куталась в пальто, у меня были порваны колготки. Заметив, что какая-то женщина уставилась на мою обнаженную кожу, я стала смотреть на нее, пока она не отвернулась. Потом я так же долго не могла оторваться от своего отражения в окне. Я разведена, я состоялась профессионально, я работаю книжным редактором в Нью-Йорке. У меня появился новый любовник, хотя как раз сейчас он возвращается к жене и ребенку.

Через несколько дней Элис позвонила мне на работу и сообщила, что я у Ти-Джея не единственная, «далеко не единственная».

По ее словам, она почувствовала, что у нас не только деловые отношения, и Ти-Джей во всем сознался.

– Он всегда возвращается ко мне, – предупредила она. – Ко мне и Дейзи.

– Простите…

– Мне хотелось, чтобы ты знала: он тебя просто использует.

После звонка Элис я собиралась прекратить личные отношения с Ти-Джеем, но расстаться с ним оказалось труднее, чем я думала. Я начала уверять себя, что я другая, что я занимаю важное место в его жизни. Кроме того, было трудно отделить лично Ти-Джея от общего успеха: меня утвердили в должности ведущего редактора. Влиятельные агенты стали приглашать меня на ланч и предлагать работы своих лучших авторов. Конечно, я знала, что считать себя исключением в общем ряду любовниц – тревожный сигнал.

Следующие несколько месяцев мы встречались на научных конференциях в городах, где Ти-Джей выступал основным докладчиком. Мы играли в семейную пару, ходили по музеям, гуляли в садах. В Сент-Луисе, прогуливаясь по улице с величественными домами, мы увидели перед одним из них табличку «Продается, открытый показ» и решили зайти. Риелтор, решив, что перед ним муж и жена, начал задавать всякие вопросы. Мы придумали себе и нашим вымышленным детям имена, позаимствовав их в анналах науки, а потом смеялись над своей проделкой.

Мы завернули в книжный магазин, и Ти-Джей привел в восторг сотрудников, подписав стопку своих книг, выставленную на столике у входа. Мы поели барбекю в нашем общем гостиничном номере, и во время секса вкус острого соуса еще чувствовался на губах.

В последнюю ночь в Сент-Луисе я проснулась в четыре утра и увидела, что Ти-Джея нет в номере. Что-то мне подсказывало, что он сейчас у молодой продавщицы из книжного магазина. Уж так она восхищалась его книгой, так заботливо придерживала каждый экземпляр, чтобы ему было удобнее ставить автографы. И при этом наклонялась, чтобы из-под миленькой кофточки было видно обширное декольте. «Ах, не могу ли я еще что-нибудь помочь, пока вы гостите в нашем городе?» Она оставила ему свой номер на рекламной закладке. Никаких доказательств у меня не было, но я поменяла билет и улетела из Сент-Луиса в то же утро, до возвращения Ти-Джея. Я не могла смотреть в лицо ни ему, ни себе самой.

Когда я узнала, что он спит и с тележурналисткой, которая брала у него интервью, я отругала себя за глупость. Неужели на работе все обо всем знали? Да, конечно, знали. Уж Фиона об этом позаботилась. Может быть, он и с ней спал. Я видела, что Ти-Джей трус, и знала, что и я такая же. Наша страсть была наигранной, остро́ты – пустыми, секс – хорош тем, что был грубым и разнузданным, но не более того. Значит, в душе я считала, что с меня этого достаточно, это все, чего я заслуживаю.

Я пропускала сеансы с Полом, оправдываясь занятостью и командировками. Я не хотела откровенничать с ним о Ти-Джее, боялась заслужить неодобрение Пола, хотя он никогда не выражал осуждения. В этом не было необходимости; я сама знала, что вела себя неправильно, и сама себя наказывала. Но когда я все-таки явилась на прием, я держалась угрюмо и заносчиво.

– Почему бы тебе уже не высказать свое мнение? – подначивала я его.

Пол только крутил носком ноги в воздухе.

– Выскажись наконец. Хотя я и так про себя все знаю.

– Вот и поделись. Хотелось бы это услышать.

– Я дура! – жалобно говорила я.

Пол молчал. Я закрывала глаза. Последовательность клеток воспроизводилась. Минералы кристаллизовались. Рука Аниты вытирала рот моему отцу. Ти-Джей прижимал мою голову к своему паху на заднем сиденье такси.

– Я не могу! Не получается! – проговорила я, стараясь не расплакаться.

– Ты же делаешь это сейчас. Мы работаем.

Никогда толком не понимала, как работает психотерапия. Всякий раз вспоминаю одну