Поверь. Я люблю тебя - Изабель Филльоза

физиологически освободить их, позволив эмоции естественный ход. На втором занятии Оливье рассказывает, в какое ошеломление его повергли результаты первого. Всего два дня – и он снова обрел способность двигать челюстью, которой прежде не мог даже шевельнуть. Счастливый, он демонстрирует нам, как теперь может легко выдвинуть вперед челюсть и потом принять нормальный вид. А раньше не осознавал, как ограничен в движениях. Он всегда был таким. После упражнений на уик-энд с удивлением констатировал эту непривычную легкость во рту. Мы так привыкли к напряжению в теле, что не осознаем его как напряжение. Просто думаем, будто мы «по своей природе» не такие гибкие, как кто-то другой, или иначе сложены. Редко понимаем, что наше напряжение, боли, скованность могут быть обусловлены вытесненной эмоцией. Принять боль не значит находить в ней удовольствие, а напротив – посмотреть на нее как таковую, принять как боль, чтобы лучше от нее исцелиться. Жоэль, сама того не зная, чувствует боль в животе с давних-предавних пор. В действительности, как мы обнаружили позднее, она чувствует боль от травмы, полученной ею в пятилетнем возрасте. И она так долго прожила с этой тяжестью в животе, что воспринимала ее как нечто нормальное. Она не знала, что может когда-нибудь от нее избавиться. Не понимала, что можно чувствовать себя комфортно на уровне живота. Не могла даже вообразить себе этого ощущения. В ходе второго занятия она согласилась припомнить свою боль, когда была пятилетней девочкой. Скорчившись на матрасе и выкричав свой страх, Жоэль положила руку себе на живот. Она почувствовала кое-что необычное. Ошеломленная, она обнаружила, что тяжесть в животе исчезла! Всего несколько минут понадобилось ей, чтобы избавиться от напряжения, отягощавшего ее жизнь столько лет.

«Подумешь, недомогание, – это нормально, я не сознавала, что страдаю». Эти слова, в той или иной форме, мне часто приходится слышать. Охотно говорят о том, что психотерапия обнаруживает у вас проблемы и болевые точки там, где их не было. Отчасти это правда. Когда начинаешь заниматься психотерапией – открываешь в себе страдания, о которых не мог даже и подумать. Они ограничивают нас и управляют нашей жизнью, хотя мы об этом даже не подозреваем.

В пятом веке до нашей эры этому учил Будда. «Первая благородная истина – это существование страдания. Мы должны признать его, признать присутствие этого страдания и дотронуться до него. Для этого нам несомненно понадобится помощь наставника и Сангхи[28], друзей по духовной практике». «Если мы дотронемся до истины нашего страдания в полноте нашего осознания, мы станем способны признать и определить наше особенное страдание, его особые причины и средство уничтожить эти причины и положить конец страданию»[29].

Я согласна с Тит Нат Ханом, подчеркивавшим важность группы поддержки и личности сопровождающего – «наставника», то есть того, кто уже прошел этот путь и знает препятствия, хитрости и повороты, опасности, случайности на этом пути к восстановлению нашей психики, то есть психотерапевта.

Пусть Будда и не учит нас эмоциональной разрядке, как мейстер Экхарт, но он говорит о том, как важно не избегать страдания, вдыхать жизнь полной грудью и сознательно распахивать ей объятия. Чтобы быть организующей, эмоциональная разрядка должна, с одной стороны, быть проработанной, то есть связанной с жизненной историей личности. А с другой стороны – она должна быть осознана в пространстве эмпатии, сочувствия, неосуждения, осмелимся произнести это: безусловной любви. Заключенные в теле гнев, ярость, тоску, боль, страхи, кошмары и горечь нужно выплеснуть, пережить, физически выразить в присутствии психотерапевта. Речь не о повторении пережитого ребенком, а об удовлетворении! Психотерапевт или член группы в групповой терапии предлагают эмпатическое переживание так, как это могло бы быть с родителями в детскую пору. Заново переживать такие эмоции без духовной теплой поддержки не только бесполезно, это может опасно реактивировать страдание, не дав нужного облегчения.

5. Полюбить в себе ребенка

Эмпатия психотерапевта и группы понемногу дает пациенту возможность интроекции, то есть внутреннего приятия родителя позитивного и мягкого. Каждая эмоциональная разрядка приближает взрослого к ребенку, живущему внутри него, а ободряющее отношение группы помогает развивать эмпатию по отношению к самому себе. Эмпатия одновременно подразумевает и пространство для вступления в контакт с самим собой, и нежность для исцеления травм. Она помогает восстановить уважение к себе. Когда мыслители, мудрецы, наставники всех эпох советуют любить самих себя, они призывают не к культу «эго», а именно к такой глубинной эмпатии к собственной личности, уважению к Жизни в себе самом.

Мало-помалу нынешний взрослый человек учится принимать ребенка, которым сам когда-то был. Он может деликатно и уважительно сблизиться с ним, найти время выслушать его, услышать экспрессивное выражение его чувств, принять рыдания, и ответить ему нежностью и абсолютным приятием. Тот взрослый, каким мы стали, лучше всех знает, что пережито ребенком. Он просчитывает боль, определяет истинную ценность страдания.

Пока не проделана работа с гневом на родителей – человек видит себя их глазами! Марион рассказала, как она презирала ту маленькую девочку, какой сама была. Отказывалась понимать, всячески очерняла ее, называла глупой, толстой, дрянной, никчемной! Так бывает очень часто.

Если гнев уже один раз выражен и родительский взгляд удален, осуждение уступает место выражению чувств. Они же, пережитые, естественным образом дают проявиться нежности, уважению, сочувствию и любви. Последовательно вырисовывается новая ясность взгляда. Теперь мы можем посмотреть на наше прошлое без содрогания. Мы с одинаковым чувством воспринимаем и счастливые, и несчастливые моменты нашей жизни, как будто смотрим на камни, попадающиеся по дороге – драгоценные или не очень, или на цветы – ароматные и красивые или не очень. Уж не та ли это безмятежная невозмутимость, которой учил мейстер Экхарт? Думаю, ее начало.

Эта эмпатия по отношению к ребенку, живущему в нас самих, прямо приводит к другому чувству, возникающему, когда его меньше всего ждешь: волне любви и нежности к своим родителям! В них ведь тоже живет обиженный ребенок. И их злоупотребления по отношению к нам – всего лишь попытки защитить свои травмы, и мы уловили это – не психикой, но эмоционально. Мы уже далеко от начальных милосердия и прощения: «Мои родители так настрадались, я не могу их в ни в чем упрекать». Теперь это уже настоящее сочувствие, позволяющее нам понять и их раны, их тоску, их душу ребенка. Мы буквально соприкасаемся с ними сердцами. Никогда еще мы не были с ними так близки. Развивается подлинное чувство уважения. За страданиями ребенка в душах наших родителей нам видятся страдания наших дедушек и