Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

Неторопливо и степенно он закрутил усы, расправил бороду и, чувствуя близость родного человека, счастливо улыбнулся и закрыл глаза.

18

Против ожидания, погода испортилась. Темные тучи нагрянули из-за леса и поползли по балке, цепляясь за верхушки Белых гор. По выгону гулял зябкий ветер, шелестел в камышовых поветях куреней и землянок. Пошел мелкий дождь.

Работала только тракторная бригада. Посеяли овес и ячмень. Недочет был доволен, что зерно брошено в грязь: быть богатому урожаю. Такое начало сева старик считал хорошим предзнаменованием.

После сева ранних трактористы снова работали вместе. Они поднимали землю под яровую пшеницу. Это было нелегко. Грязь мгновенно налипала на лемехи, набивалась между шипами колес. Прицепщицам — Зине Медведевой и Наде Бережновой — хлопот было много. Очистив лемехи, они бежали к колесам. Когда девушки выбивались из сил, трактористы сажали их за руль, а сами принимались за их работу.

Однако на ночь тракторы останавливались. Ночью работать было невозможно. К тому же вечером дождь усиливался. Косой от ветра, он слепил глаза.

На ночь трактористы останавливали машины у заправочного пункта. Спали в вагончике, который из досок сбили плотники. Перед сном под дробный стук дождя мечтали. Мечтали о будущем.

Иногда Антон играл на гармошке. Играл он хорошо — протяжные, задушевные песни, которых знал много. Гармонь нежно жаловалась, охала, вздыхала, всхлипывала, а с ней вздыхал и тракторист. В такие минуты видел он перед глазами лицо с веснушками, вокруг которого огненным веночком горели рыжие завитушки волос. И вспоминалась первая встреча.

…Вечер серой дымкой окутывал балку. Размахивая длинными руками, Антон бежал по выгону. У землянки Куторги он заметил столб с прибитой на нем свежевыструганной доской. Антон прочитал слова, написанные жирными буквами: «Колхозные объявления». На доске висел лист бумаги.

Антон подошел ближе. Вдруг его обдало холодом. Глаза впились в строчки. На доске висело постановление правления колхоза. В нем рассказывалось о том, как Антон Рубибей и Настя Огаркова во время работы уснули на тракторе. За это правление колхоза объявляло строгий выговор трактористу Антону Рубибею, а прицепщица Анастасия Огаркова переводилась с работы на тракторе в полеводческую бригаду.

Несколько раз Антон перечитал постановление. Как старательно Куторга вывел круглые буквы и как размашисто начертил он фамилию — Рубибей. Сквозь черные, косые, изогнутые линии Антон видел сморщенное, ехидно улыбающееся лицо счетовода.

— Хотела бы я посмотреть на этого Рубибея! — неожиданно услышал Антон насмешливый голос.

Рядом стояла девушка. Она читала объявление, не обращая внимания на Антона. Она была в черном костюме, голубой блузке, схваченной на груди костяной брошкой, в белом пушистом берете. Острое личико было усеяно веснушками. Из-под берета выбивались рыжие волосы.

— Хорош, должно быть, этот Рубибей!..

Слова больно хлестнули Антона.

— Кто такая? — строго спросил он, повернувшись к ней. — Документы?

Девушка глянула на него снизу вверх.

— А вы кто такой, чтобы требовать документы?

Вызывающий тон смутил тракториста.

— Я… — сказал Антон и почувствовал, что покраснел до ушей. — Я — милиция.

Удивление на веснущатом лице сменилось выражением доверчивости.

— Простите, — сказала девушка и поспешно достала из сумочки удостоверение. — Пожалуйста.

Антон внимательно и неторопливо, как подобает знающему свое дело блюстителю общественного порядка, посмотрел на документ со всех сторон и, как бы убедившись в его подлинности, возвратил девушке.

— Очень приятно, Нина Семеновна, — сказал он и галантно поклонился. — Рад с вами познакомиться.

Нина Семеновна спрятала удостоверение в сумочку и улыбнулась. Вот эта нежная улыбка и тронула что-то в душе Антона, глубоко запала в сердце.

— Вы знакомы с этим… Рубибеем, который заснул на тракторе? — спросила Нина Семеновна, показав на доску с исписанным листом бумаги.

Антон скривился.

— Знаком, конечно.

— Что он собой представляет?

— Как вам сказать? Вроде ничего парень…

— Вроде ничего, а на тракторе заснул? Как же это?

— Всяко бывает, — уклончиво сказал Антон. — Независящие обстоятельства…

Они пошли по табору.

— Ну, уж что ни говорите, — убежденно заявила Нина Семеновна, — а я не смогу считать такого человека хорошим парнем. Несмотря ни на какие обстоятельства.

Антону неприятно было это слушать. И чтобы помешать девушке продолжать, он спросил:

— Вы куда путь держите?

— Ищу председателя колхоза, — сказала Нина Семеновна. — С самого утра ищу. Никто не знает, куда он запропастился.

— Я тоже к нему, — сказал Антон, — идемте вместе.

Они шли рядом.

— Давно вы у нас? — спросил Антон, которому очень хотелось поговорить с учительницей. — И как это вас угораздило в нашу тихую Палестину?

Нина Семеновна охотно рассказала о том, что недавно окончила педагогическое училище, куда поступила из средней школы, и о том, что сразу же после окончания училища получила назначение на работу в Зеленую Балку.

Разговаривая с девушкой, Антон внимательно всматривался, в ее подвижное лицо. Он уже благодарил судьбу за то, что она так неожиданно столкнула его с учительницей, и не мог простить себе, что ни с того, ни с сего назвался милиционером!.

«Может, она разочаруется, когда узнает, что я не милиционер, а тракторист, — с тревогой думал он. — Кто их разберет, какие они, эти девушки…»

Нина Семеновна и Антон подошли к землянке Быланиных. Арсей и Куторга с помощью нескольких ребят подсаживали в кузов грузовой машины Варвару Воронцову. Женщина была одета в длинное пальто, рукава подоткнуты под белый рушник, туго опоясывавший ее худую фигуру. Варвара тихо, как ребенок, всхлипывала, но не сопротивлялась. В кузов с ней сели две девушки, и машина тронулась.

— В счастливый путь! — крикнул вдогонку Недочет. — Да поскорей возвращайся, милая!..

Арсей в сопровождении высокого незнакомого юноши подошел,