Слепой цирюльник - Джон Диксон Карр

проскальзывали визгливые нотки. Сонные лентяи в шезлонгах, намеревавшиеся погреться на солнышке, теперь сидели, выпрямив спины; игра в шаффлборд приостановилась, а два теннисиста, гонявшие на палубе мяч, сошлись у сетки, чтобы пошушукаться. Записная корабельная красотка – такая обязательно есть на борту – перестала сиять дежурной улыбкой и застыла, не донеся до рта сигарету; берет у нее съехал на ухо, когда она наклонилась к своим поклонникам, слушая сплетню. Она стояла на высокой платформе рядом со шлюпкой, и ее ярко-зеленый шарф развевался на фоне неба. Высоко над головами, где из трех громадных черных труб тянулись слабые струйки дыма, лайнер внезапно издал сиплое: «Ту-ту!» – словно подавая сигнал тревоги. По воздуху разнеслось приглашение на ланч. Со всех сторон слышался смех. Морган насупился.

Уистлера они застали у себя: он срывал злость на стюарде, наблюдая, как тот наводит порядок.

– Я больше не намерен это обсуждать, – заявил капитан Уистлер. – Возможно, я погорячился. Я и не отрицаю. Однако я действовал в рамках своих полномочий, и пусть этот юный пьяница или сумасшедший посидит под замком, пока я не решу, что готов его выпустить. Мы не станем о нем говорить. Вы только взгляните на мою каюту, только взгляните, а после попытайтесь доказать, что я поступил неправильно. – Он выпятил подбородок, его здоровый глаз на помятом лице сощурился, золотые позументы на рукавах заблестели, когда он уперся кулаками в бедра. Однако в целом в его манере угадывалось что-то странное, примирительное. – Ну же! – внезапно воскликнул он. – Мы здесь одни. Вам нет необходимости выгораживать вашего друга. В чем же суть этого дела?

Они слышали, как дыхание со свистом вырывается из его носа.

– Неужели это означает, – начала ошеломленная Пегги после паузы, – что вы, капитан, на самом деле не считаете Кёрта сумасшедшим? Ах вы, негодяй! После того, как вы приказали своим гнусным приспешникам тащить его волоком, – выдохнула она, – издеваться…

– Я хочу знать правду, мадам. Правду, и только. В моем положении…

– Послушайте, капитан, – произнес Морган после еще одной паузы, во время которой Уистлер стоял, стискивая зубы, – означает ли это, что стряслось что-то еще?

– С чего бы?

– О, я просто спросил… – Он быстрым взглядом окидывал каюту, выискивая подсказки, а затем он увидел. Сбоку от гардероба валялся тюк, весьма похожий на скатанные окровавленные одеяла, завернутые в простыню. – Значит, – продолжал Морган, – вы хотите сказать нам, что стюард нашел кое-что странное в каюте рядом с каютой Кёрта? То есть вошел и увидел на койке белье в пятнах крови? А потом доложил вам? Великолепно. А вот опасная бритва, которой было совершено убийство. – Он вынул бритву из кармана и положил на стол под пристальным взглядом Уистлера. – Вот теперь все в порядке. Вы всего-то навсего обвинили невиновного человека в том, что он лжец и безумец, и посадили его под замок, выставив охрану. Руководство вашего пароходства обрадуется сильнее, только если еще старый Стертон выдвинет против вас обвинение в преступной халатности, стоившей ему пятидесяти тысяч фунтов.

На самом деле Морган (сам того не желая) испытывал сострадание к старой макрели. Некий настойчивый голосок твердил ему, что во всей этой неразберихе виноваты они сами. Его доводили до исступления обстоятельства, как будто ополчившиеся против них, не давая другим поверить в то, что лично он считал чистой правдой.

– Убийство! – капитан едва не подавился этим словом. – Убийство! И у вас хватает наглости стоять здесь и толковать мне об убийстве, когда на всем лайнере не осталось ни одного человека, не прошедшего проверку? Где же жертва?.. И не пытайтесь запугивать меня тем, что подумает мое начальство. Я посадил этого юного психопата под замок за нарушение судовой дисциплины. На этом все. Нарушение судовой дисциплины, и я имею на это право. Мое слово – закон, и любой морской суд…

– С другой стороны, получится отменная история, – заметил его собеседник, – для газетной статьи. «Пылкие оправдания капитана Уистлера: „Подлый негодяй наставил на меня ружье с инсектицидом“». Это тоже приведет в восторг пароходство «Зеленая звезда». Да, еще как! Порадует глаз.

Похоже, подобная перспектива ужаснула капитана.

– Неужели нет в мире справедливости? – внезапно воскликнул он, обводя каюту невидящим взглядом. – На всем белом свете нет ни капли справедливости? Да чем я заслужил все это?

То было всего лишь вступление к поистине сильной, пусть и довольно патетической, речи, бесспорно имевшей под собой все основания. И даже достигшей почти библейского накала. Капитан Уистлер перечислил и сосчитал все свои невзгоды. Иностранцы в масках, заявил он, напали на него со стилетами и бутылками. Незастрахованные драгоценности, принадлежавшие разным там…!!! виконтам, были похищены, а кровожадные воры, сидя за капитанским столом, выдавали себя за докторов с Харли-стрит. Окровавленные одеяла и опасные бритвы таинственным образом появились в каютах, женщины исчезли, но не исчезли; племянники именитых американских чиновников сначала сошли с ума и несли чепуху о медведях и географии, а потом, охваченные амоком, носились с ружьями для тараканов, пытаясь его отравить, а под конец еще и угрожали ему холодным оружием. Воистину, непредвзятый слушатель решил бы, что ситуация на борту «Королевы Виктории» безнадежная. Непредвзятый слушатель понял бы, что лайнер выбрали для своего ежегодного шабаша члены древнего ордена ведьмаков и что ребята, должно быть, перестарались. Капитан Уистлер сказал – все это чересчур. Он сказал, что он человек крепкий, но чтоб его уже скормили акулам.

– Я понимаю, капитан, – смущенно согласился Морган, когда тайфун начал стихать и капитан трясущимися руками налил себе виски. – Верите или нет, но нам от этого так же не по себе, как и вам. Поэтому прежде всего мы должны сделать…

– Ничего тут не поделать, – произнес капитан безнадежно, – разве только напиться.

– …должны объединить усилия и начать уже распутывать этот узел. Что станет залогом наших добрых намерений. Мы с вами пойдем к Стертону и полностью оправдаем вас. Мы скажем, что видели, как вас внезапно сбили с ног, не оставив шанса защититься; насколько вам известно, примерно так все и было…

– Вы пойдете на это? – Капитан изумленно выпрямился на стуле. – Будь я проклят, если попрошу об одолжении, но если вы бы… могли… да я сделаю что угодно. Я даже выпущу этого ненормального из карцера.

Морган задумался.

– На самом деле, – проговорил он с сомнением, – в ближайшие несколько часов лучше бы вам этого не делать.

– Хэнк! – выкрикнула Пегги. Но тут же осеклась.

– Вот именно, ты же сама понимаешь, – кивнул Морган после короткого размышления. – Когда мы думали, что капитан не станет слушать доводов разума, мы были готовы снести стены, чтобы