Слепой цирюльник - Джон Диксон Карр

вызволить Кёрта. Но если мы действительно будем действовать заодно… мы будем, капитан?

– Как пить дать.

– В таком случае гораздо лучше оставить Кёрта там, где он в данный момент пребывает. Ему вполне удобно, и мы вздохнем свободнее, пока он там, где точно не сможет ничего натворить. По крайней мере, – с некоторым сомнением поправил себя Морган, – лично я не вижу, каким образом он мог бы что-нибудь натворить. Все дело было ведь в вашем отношении, капитан. Если вы хотите, чтобы мы поговорили со Стертоном, мы готовы.

Со штормовым предупреждением они столкнулись еще у двери огромного, состоящего из нескольких кают люкса пэра на палубе В. Дверь в его гостиную была не заперта, и они просочились в душное помещение с задернутыми шторами на иллюминаторах и беспорядочно расставленной золоченой мебелью, где вокруг шезлонга, на котором Стертон явно еще недавно вел борьбу с морской болезнью, были разбросаны медицинские пузырьки. Неизвестно, был ли он обязан своим выздоровлением хорошей погоде или же потере изумруда, но он точно выздоровел. Из-за двери спальни доносился сухой, торопливый, визгливый голос, чем-то недовольный:

– …и еще запишите радиограмму. Ха. Значит так. «Господам Киквуду, Бейну и Киквуду, адвокатам»… Записали? Черт побери, мисс Келлер, это пишется так, как слышится. К-и-к-в-у-д-у, Киквуду. Ха. «Кингс-Бенч-уок, 31Б». Или там у них 31А? Почему эти чертовы адвокаты не могут прийти к какому-нибудь решению? Почему я должен запоминать их проклятые адреса? Погодите минутку, погодите минутку…

В сумраке распахнулась дверь. Тощая фигура, облаченная в поношенный серый халат, с наброшенным на плечи клетчатым пледом, уставилась на них. Даже в помещении лорд Стертон был в широкополой черной шляпе, и его сероватое лицо под ней выглядело так странно, в окружении дорогих безделушек лорда, заполонивших каюту, что Моргану вспомнилась одна из иллюстраций Артура Рэкхема с колдунами. И еще Моргану захотелось, чтобы открыли иллюминатор.

Фигура хмыкнула: «Ха!» – и зашаркала по комнате. Было очевидно, что перед этим человеком капитан Уистлер робеет в точности так, как Уоррен робел перед самим капитаном Уистлером.

– Так что? – произнес лорд Стертон. – Я жду. Жду. – Сложив вместе тощие пальцы, большой и указательный, он прищелкнул над своими бакенбардами. – Вы отыскали изумруд?

– Если бы вы только проявили терпение, сэр, – отозвался Уистлер, едва не лопаясь от дружелюбия и стараясь придать себе тот лучезарный вид, какой принимал на публике. – Я… х-ха! Конечно же мы его найдем.

– Значит, изумруда вы не нашли. Прекрасно. Почему бы так и не сказать?

– Я просто хотел…

– Вздор, вздор, вздор! Отвечайте мне, да или нет. Если у вас нет изумруда, зачем вы здесь? – Стертон вытянул шею.

– Я насчет того маленького недоразумения, которое мы обсуждали… ха-ха! – ответил Уистлер, широко разводя руками по-отечески доброжелательным жестом. – Вы же помните, я говорил, ваша светлость, я могу привести свидетелей, готовых подтвердить, что я исполнил свой долг. Вы сказали, я ответственен за…

– Так и есть, так и есть. У меня ваша расписка. Вот.

– Крупное пароходство, в котором я имею честь служить одним из старших командиров, всегда старалось избегать неприятностей, ваша светлость, – начал капитан раскатисто. – Однако, не забывая о главных интересах пароходства…

– Тьфу! – резко отозвался лорд, внезапно опускаясь в шезлонг и плотнее закутываясь в свой плед. – Почему вы просто не признаетесь, что у вас на уме? Вы хотите сказать, что попали в переплет и теперь вам надо как-то выкрутиться. А? А?

– Грубо говоря, да, ваша светлость…

Стертон выпростал из-под пледа палец и нацелил на капитана:

– Я дам вам шанс. Не обвиняй бездоказательно. Так учит Библия. Докажите мне, и не будет никакого иска. Давайте.

У Моргана сложилось впечатление, что Стертон упивается своей ролью вершителя судеб по отношению к человеку с высоким положением: где-то под иссохшими ребрами происходящее порождало нездоровую радость. Стертон мог позволить себе потакать своим причудам, пусть за причуды требовалось платить. Морган понял, что, отвечая на вопросы этого старичка с пронзительным взглядом, лгать надо убедительно. Что ж, убедить его необходимо. Моргану показалось, что он даже ощущает азарт, спасая голову Уистлера. Стертон откинулся в шезлонге, набросив плед на голову. На столе рядом с его локтем стояла безделушка, его собственность: голова китайского мандарина, качающаяся на своем основании, с двумя рубинами вместо глаз. Время от времени лорд Стертон протягивал руку и заставлял голову покачиваться.

– Итак? – произнес он резко. – Есть что сказать?

– Некоторое время назад, ваша светлость, вы дали понять – о чем я и сообщил этой леди и этому джентльмену, – что если я смогу предоставить вам доказательства, то, – Уистлер кашлянул, – вы не станете… э…

– Итак? Итак? Где же доказательства? Я ничего не вижу.

– Вот эти свидетели, понимаете…

Морган приготовился, мысленно подобравшись. Но в том не было необходимости.

– А вы кто такой, молодой человек? Племянник моего друга? Вы племянник Уорпуса? А?

– Нет, ваша светлость, – ответил вместо Моргана капитан. – Это мистер Генри Морган, очень известный писатель, который, как я подумал, может считаться надежным свидетелем…

Стертон засмеялся. Слышать его смех было неприятно. Морган бросил короткий взгляд на Пегги, которая явно успела перепугаться. Стертон засмеялся снова:

– Первый раунд проигран. Адвокат из вас никакой. Я желаю свидетеля, которого я знаю. Э… капитан, насколько я помню, вы говорили, что сможете доставить мне этого племянника. Где же он?

Он подался вперед, выпалив последний вопрос с явным нетерпением.

Парки снова принялись за свое. Моргану хотелось и присвистнуть в изумленном восхищении, и выругаться.

– Сегодня утром, – продолжал Стертон, – вы уверяли меня, что сможете его привести. Почему же его здесь нет? Он не придет?

Уистлер рывком выдернул себя из-под его гипнотизирующего взгляда.

– Да-да, конечно, ваша светлость. Я… э… скажем, я уверен, он будет рад прийти.

– Повторяю вам, – прокаркал лорд, ткнув пальцем в голову китайского мандарина, отчего рубины зловеще подмигнули, – поскольку это маленькое судебное дельце может стоить мне пятьдесят тысяч фунтов, я вынужден настаивать на прямом ответе. Не увиливайте. И не мешайте мне развлекаться. Он тот самый свидетель, о котором я просил особо, на самом деле единственный свидетель, о котором я просил. Почему же вы его не привели?

– Это было бы не вполне удобно… – ответил Уистлер, невольно переходя на повышенный тон. Он выкатил здоровый глаз на Моргана, который в ответ смог лишь пожать плечами.

– Ага! – воскликнул Стертон. – Тайные знаки, да? Знаки подаете. В таком случае…

– С вашего позволения, я могу пойти и поискать его, ваша светлость…

– Я желаю покончить с вопросом раз и навсегда, я требую, я настаиваю на ответе! Где он?

Всякая осторожность покинула капитана, погрузившись