Последнее убийство в конце времен - Стюарт Тёртон

class="p1">Она идет к каталке, чтобы прикрыть тело Ниемы, которое он пока не видел. Увы, простыня зацепилась за край стола, и Тея еще натягивает ее, когда в дверях возникает Гефест.

– О боже, – вскрикивает он и снова выбегает на улицу.

Накрыв Ниему, Тея тоже выходит на улицу, где видит Гефеста: он сидит скорчившись на пыльной земле, опустив голову между колен. Вокруг него вьются мухи, целый рой, но он их, кажется, даже не замечает. Рядом с ним стоит спортивная сумка с отслаивающимся логотипом древнего альпинистского бренда. Что-то твердое распирает ее изнутри.

– Как ты? – спрашивает его Тея.

– Хуже некуда, – следует хриплый ответ.

Тея думает о своем испуганном друге, ищет слова, чтобы выразить сочувствие. Ей всегда бывает не по себе, когда дело касается эмоций: она не умеет ни распознавать их, ни облекать в слова. Именно поэтому она так дорожит дружбой с Гефестом: они без слов понимают настроение друг друга.

– Хочешь об этом поговорить? – нерешительно предлагает она. – Даже не представляю, что ты сейчас чувствуешь.

Гефест бросает на нее взгляд, долженствующий изображать сочувствие.

– У тебя очень смущенный вид, – замечает он.

– Ты прав, – признается она. – Мне действительно неловко. Прости меня, Гефест. Я не очень-то умею утешать и все такое. Только не говори мне, что тебя надо обнять или еще что-нибудь в этом роде.

– У меня есть предложение получше, – говорит он, поднимая спортивную сумку и со стуком ставя ее перед Теей. – Нам нужно признание и казнь, чтобы спастись. Думаю, я нашел способ получить и то и другое.

Тея тянет за собачку замка-молнии, но та упирается. Подергав ее туда-сюда, она наконец открывает замок и видит устройство, похожее на краба, с пятью ножками на шарнирах.

– Это же экстрактор памяти, – говорит Тея, отшатываясь. – Первого поколения. Где ты его нашел?

– На маяке, – отвечает он и щелкает переключателем на крышке, отчего ножки устройства начинают шевелиться в поисках головы, за которую можно уцепиться.

– Ты же его использовала для экспериментов?

– Тот давно сломался. Я и не подозревала, что на острове есть еще такие.

Гефест нажимает на кнопку, и из левой части экстрактора с тихим жужжанием выходит сверло. Если бы в шлеме была голова, сверло пробило бы череп, высвободило пять ганглиев, которые проникли бы в префронтальную кору, неокортекс, гиппокамп, базальные ганглии и мозжечок. После этого экстрактор вытянул бы из мозга все воспоминания, до которых смог дотянуться, и упаковал их в кристалл, расположенный в небольшом углублении в задней части шлема.

– Хватит, – говорит Тея, выключая устройство.

– Вот не знал, что ты брезглива, – весело говорит Гефест.

– Эта неуклюжая технология оскорбляет меня как с эстетической, так и с моральной точки зрения, – фыркает она. – Это даже не прототип. Смертность от этой штуки не намного ниже, чем от простого выстрела в голову. С чего ты взял, что он нам поможет?

– Я хочу применить его к мулам, – заявляет он.

– Их воспоминания стерли, Гефест.

– Ты не хуже меня знаешь, что воспоминания неуничтожимы, – возражает он. – Их можно загнать в подсознание, но стереть нельзя. Фрагменты прошлой ночи скрыты сейчас в каждой голове в деревне. Экстрактор найдет их. Чем больше таких фрагментов мы наберем, тем яснее увидим картину в целом.

– Если ты наденешь это кому-нибудь на голову, в девяти случаях из десяти человек погибнет, – протестует Тея.

– Меньше чем через два дня туман закончит то, что начал девяносто лет назад. Ты это понимаешь? Он съест нас заживо, а без нас некому будет поддерживать работу солнечных батарей и волновых генераторов, и в Блэкхите закончится энергия для стазисных капсул. И все наши труды и жертвы окажутся напрасными. Человечество исчезнет. И Элли тоже.

В переулке слышно эхо голосов – жители деревни готовят прогулочный двор к вечерним похоронам. Для Теи нет ничего хуже, чем провести два часа, слушая, как все плачут, скорбят и рассказывают истории о женщине, которую они никогда по-настоящему не знали.

– Тея, – подталкивает ее Гефест. – Ты согласна с моим планом или нет?

Она моргает, глядя ему в лицо, на длинный шрам через всю щеку, который он получил, когда спасал Элли от одной из банд апокалипсиса. Сам он никогда не рассказывал ей об этом. Рассказала Элли, и то половину.

– Все это хорошо, – говорит она. – Но ты же слышал, что сказала о жителях деревни Аби. Если мы начнем натягивать эту штуку на каждого, она не восстановит барьер.

– А для чего нам наш мини-Холмс? – говорит он. – Пусть Эмори найдет подходящего свидетеля, а мы наденем на него это, – он нажимает на кнопку извлечения памяти, – и посмотрим, что ему известно.

– Холмс, – смеется Тея, наблюдая, как ветер закручивает крохотные смерчи из пыли и листьев. – Я и забыла, как тебе нравились эти истории. Гениальный детектив, не ведающий неудач, раскрывающий невероятные преступления. Помнишь, как на тебя злилась за это Ниема? Стоило тебе устроиться где-нибудь с книжкой, как она принималась пилить тебя за то, что ты отлыниваешь от работы.

– Прорывные идеи никогда не приходили ко мне так легко, как к тебе, – говорит он хрипло.

– Мне тоже не было легко. – В голосе Теи слышна горечь. – С этой женщиной легко никогда не было.

Она топает ногой.

– Прости меня, – добавляет она. – Мне пора перестать на нее злиться.

– Мне все равно, что ты о ней скажешь, – отвечает он. – Я любил ее как мать, но моим ужасным боссом она стала куда раньше, чем твоим.

Он легонько толкает Тею локтем в бок, пытаясь изменить ее настроение.

– Кстати, как прошло твое первое вскрытие?

– Да так, весь пол заблевала, – признается она.

– Что ж, вполне естественная реакция, – говорит он. – А как результаты? Что удалось обнаружить, кроме содержимого собственного желудка?

– Ей нанесли удар ножом в грудину, и еще я обнаружила металлические осколки в ране на голове.

– Я считал, что череп ей размозжила балка, а она из дерева.

– Характер травмы не соответствует первому предположению, – объясняет Тея. – Балку положили на голову потом, чтобы все выглядело как несчастный случай. Это сработало бы, если бы пожар разгорелся как следует и сжег тело, как и планировал убийца, но ему не повезло с дождем.

– То есть ты хочешь сказать, что ее ударили ножом у купальни, а потом добили дубинкой на складе, – бесстрастно произносит Гефест. – Зачем?

– Наш убийца не хотел рисковать, – объясняет Тея. – Кровь Ниемы была напичкана медицинским нанотехом. Если бы ей удалось остановить кровотечение после ножевого ранения, она могла бы пережить эту ночь, а может, жила бы и дальше.

Гефест отворачивается, пряча слезы.

– Есть еще что-нибудь? –