Тугайно-тростниковый скиффл - Борис Денисович Белик

утки, и после их выстрелов одна упала. Тимка, наблюдавший за перелетом птиц, увидел упавшую добычу и стремглав бросился подбирать её. Я лишь проводил его взглядом. Мои соседи неспешно выползли из своего укрытия и отправились на поиски утки, которая уже лежала рядом со мной. После долгих поисков они возвратились ни с чем.

Долго хорониться мне не удалось. Вскоре я проявил себя, поразив свою первую дичь, и следом удача улыбнулась моим соперникам, но ненадолго. Тима также незаметно умыкнул их вторую утку. Они снова долго шарились вокруг, не понимая, куда девается их добыча. Я хранил молчание.

Старший группы новоявленных охотников постоянно бегал от одних к другим своим собратьям и давал ценные указания. Причем на ходу, между делом, умудрялся стрелять и, что поразительно, попадать в уток, даже на запредельной высоте, чем удивлял нас несказанно. Надо полагать, он пользовался непререкаемым и, судя по метким выстрелам, заслуженным авторитетом. Звали его Толиком. Он был средних лет, невысокого роста, энергичный, с хитринкой мужичок, смотревший на всех нас вместе взятых свысока. Делиться своим умением ни с кем не желал. На вопрос, с какой дроби стреляет, отвечал уклончиво: мол, чем мельче дробь, тем, стало быть, её больше, поэтому и вероятность попадания в цель выше. Хотя после его выстрела воздух, казалось, закипал и шипел, как вода на углях, а озверевший заряд покрывал все пространство над головой, прошивая насквозь всякую на пути живность.

Но не вся добыча падала на сушу. Некоторые отстреленные утки плюхались в воду, и тогда Толик и его люди были бессильны заполучить трофей. Беспомощно взирали они с берега на недосягаемую дичь. Чтобы избавить их от страданий и пустых хлопот, я предложил Толику каждую утку, упавшую в воду, считать моей, и чтобы никто не мог претендовать на неё после того, как я заполучу добычу с помощью собаки. Толик после мучительных раздумий согласился. Тут же я запустил Тиму, он достал из озера две тушки уток, которых я спокойно уложил в рюкзак под косыми взглядами Толика и его не совсем удачливых охотников.

Наступивший день я потратил на поиски желанного пляжа на берегу Балхаша, который нам довелось наблюдать в прошлом году. С этой целью проехал вдоль всего побережья, но найти знакомое место не смог – очевидно, заезд был с другой стороны. Ехать же в объезд было далеко и рискованно, не зная дороги.

Вечер мы провели у протоки, расположившись по обеим её сторонам, но не очень успешно. Утка пролетала редко, как будто прознала, что этот путь стал небезопасным, поэтому утром следующего дня решили снова попытать счастья на бархане. Владимир Петрович предложил для удобства времяпрепровождения утреннюю зорьку встретить за обеденным столом. Вместе с Сергеем притащил столик с посудой и едой, поместив его у края бархана на ровную площадку, а мы прихватили складные кресла и снаряжение. Только расселись, налили в кружки чай, наслаждаясь своим необычным положением на охоте, как слева от нас на нижнем озере прозвучали два выстрела, и на воду упала утка.

– У меня одна утка уже в кармане, – самодовольно произнес я и двинулся с Тимой за добычей.

На берегу стоял один из пришлых охотников, тоскливо взирающий на недоступную дичь.

– Привет, – поздоровался я с неудачником и скомандовал собаке взять утку, указывая на темное пятно, видневшееся в двадцати метрах от берега. Тима кинулся в воду. Я искоса взглянул на соседа. Тот напряженно следил за собакой. Когда Тима подплыл ко мне, я принял утку и направился допивать чай.

– Эй, – окликнул меня охотник, – утку-то отдай.

– Мы же договорились, что дичь, упавшая на воду, – моя.

– Ничего не знаю. Это моя утка.

Я не стал спорить и закинул птицу обратно как можно дальше.

– Тогда сам и доставай, – в сердцах выпалил я.

Тимка, не разобравшись с предметом спора, вновь устремился за уткой. Я дождался его и, удерживая на месте, второй раз забросил птицу в воду, но Тима вывернулся и опять поплыл за злополучной уткой. Наконец, я забрал у него добычу и сунул её вредному сопернику.

Охоту закончили на переправе через затон Балхаша. Днем удили рыбу с моста, вечером стреляли уток на ближайших озерах, а утром уехали домой.

Первый приезд на бархан оказался самым удачным в смысле добытой дичи. В последующем пролетных уток становилось меньше и меньше. Иной раз на утренней зорьке не удавалось даже выстрелить. А через три года этот район Прибалхашья вообще был закрыт для охоты. Пришлось искать новые угодья.

ХИТРОУМНЫЙ САЯН

I

Как-то поздней осенью мы с Юрием Ивановичем выехали на фазанью охоту. Охотничьи угодья, располагались на правом берегу Или. Чтобы добраться до тугаев, протянувшихся вдоль реки, нам предстояло в намеченном месте свернуть с шоссе и проехать по степи километров десять.

В ту пору у меня уже была западно-сибирская лайка по кличке Саян. Ему только что исполнилось два года, и он находился в отличной физической форме. Настолько отличной, что угнаться за ним нашего здоровья явно не доставало. Бывало, только на окраине непролазных крепей, куда он залетал и устраивал переполох, пробиваясь в колючих зарослях чингила или густом тростнике, можно было перевести дух в ожидании взметнувшейся в испуге птицы. Природа одарила его превосходным обонянием. Причем, он улавливал запах дичи как верхним чутьем, так и двигаясь по свежему следу. Когда же прихватывал запах только что пробежавшего фазана, устремлялся по следу с такой скоростью, что его белый завиток хвоста только и мелькал меж кустов, точно повторяя фазаньи зигзаги. Чтобы не упустить добычу, приходилась гнаться за ним что есть мочи. Естественно, после двух-трех таких марш-бросков силы были на исходе, и в моей взмокшей голове невольно возникал один и тот же вопрос: «Что это – охота или бег с препятствиями?» Так продолжалось до тех пор, пока я не нашел простой и верный способ облегчить свою участь. Как только мы съезжали с асфальта и двигались к месту охоты по степным или песчаным дорогам, я давал возможность Саяну набегаться за машиной всласть. После такого рода разминки протяженностью в пять-семь километров мы со спокойной душой пускали его в поиск и прогуливались по тугаю в менее напряженном темпе.

Вот и на этот раз, выпустив из Саяна «пар», мы въехали в угодья, расчехлились и неспешно направились в тугайные джунгли. Но не успели пройти и пяти шагов, как Юрий Иванович завел свою шарманку.

– Да нет тут никаких фазанов. Всех уже давно повыбили.

Я ничего не ответил на его вечное нытье, прекрасно понимая, что в глубине души он так не считает.

Через четверть часа мы вышли на небольшую полянку, окруженную плотным кольцом лоха – джиды. Узкие