Тугайно-тростниковый скиффл - Борис Денисович Белик

меня, а затем на Юрия Ивановича, по всей вероятности, не понимая нашего беспокойства.

Я поднял рыбешку и, возбужденный неслыханной дерзостью собаки, поковылял к месту рыбалки. Саян, не отставая, следовал за мной без малейших угрызений совести.

Как только положил рыбу в садок и забросил удочку, Саян, как ни в чем не бывало, уселся рядом и невозмутимо уставился на поплавок.

Спустя пару минут поплавок снова нервно задергался, но под воду не скрывался. Наверное, мелочь трепала червяка. Видя, что я не реагирую на пляску поплавка, Саян не выдержал, стал нетерпеливо гавкать и переступать на месте передними лапами.

– Помолчи! Указчик нашелся, – не отрывая взгляда от поплавка, огрызнулся я на собаку.

Саян замолчал, а я мысленно примеривался, в какую сторону тянуть рыбу, чтобы поспеть вперед своего партнера завладеть ею, но после неудавшихся попыток что-либо выловить в сердцах бросил на землю удочку и пошел к лагерю, где Юрий Иванович уже приготовил завтрак.

Рыбалка была испорчена. Я расстроился не столько отсутствием желаемого результата лова, сколько грубым вмешательством собаки в его процесс. И хотя понимал, что мои переживания выглядят по крайней мере глупыми и наивными, не стал переубеждать себя, а просто отдался во власть нахлынувших чувств, которые незаметно и легко перенесли меня в далекое, милое и беззаботное детство, когда после занятий в школе седлал Орлика и ехал на речку. Рядом с лошадью бежал преданный пес Дружок и неотлучно находился рядом, пока я выискивал подходящее для ужения место – на быстринах или в вымоинах у берега, где водились голый осман и усач.

Позже, раздумывая над поведением Саяна, я не мог вспомнить ни одного случая, когда бы мы вместе ловили рыбу, и чтобы он вот так намеренно следил за поплавком удочки. Возможно, когда-то подглядывал за мной со стороны, и в результате у него сложилась причинно-следственная или, говоря научным языком, ассоциативная связь между поплавком и выловленной рыбой? Во всяком случае, другого объяснения я не находил.

III

За столом Юрий Иванович поделился своими наблюдениями.

– Должен заметить, – вещал он, – что большая часть фазанов сосредоточена на острове. Потому что две курочки, которых я спугнул, перелетели через протоку. Там их, пожалуй, никто не тревожит.

После завтрака мы обследовали русло протоки и нашли подходящее место, где, как нам казалось, можно было в болотных сапогах преодолеть водную преграду, отделявшую нас от предполагаемого птичьего рая.

Уверенные в успехе рискованного мероприятия, мы облачились в охотничьи доспехи и дружно двинулись навстречу приключениям.

– Вот что значит быть предусмотрительным человеком, – высокомерно наставлял я Юрия Ивановича, ступая по мелководью. – Что бы ты делал, если бы я не настоял прихватить с собой сапоги?

Юрий Иванович молча шлепал рядом. Саян тоже зашел с нами в воду, но как только понял, что погружение неизбежно, в нерешительности остановился.

– Ты что, не идешь с нами? – поинтересовался я у собаки.

Саян развернулся, вышел на берег и, нервно гавкая, забегал в надежде найти обходной путь по суше. Мы, не обращая внимания на пса, занятого поисками альтернативы водному заплыву, продолжали двигаться к намеченной цели.

– А ведь ты артачился, – продолжил я. – Зачем в тугаях болотные сапоги? Но теперь хоть понимаешь, насколько я дальновидный…

И тут, не успев закончить нравоучения, я провалился в яму и оказался по пояс в воде. Следом ко мне присоединился Юрий Иванович.

Обменявшись несколькими короткими выразительными фразами, мы продолжили шествие.

– Лучше б ты лодку настоял прихватить, дальновидный ты мой, – язвительно заметил Юрий Иванович.

В этот драматический момент, сопя и фыркая, мимо нас проплыл Саян. Он первым выбрался на берег, отряхнулся и, как мне показалось, ехидно усмехнулся, после чего демонстративно показал свой зад и, не дожидаясь нас, скрылся из вида.

Пока мы выливали из сапог воду, Саян спугнул курочку, которая перелетела через протоку и приземлилась недалеко от нашего лагеря. Мы, открыв рты, молча проводили её взглядом и только натянули мокрую обувь, как вылетела и полетела в том же направлении вторая курочка.

– Пожалуй, нам пора восвояси, – обреченно констатировал я. – Это, наверняка, твои птички.

Но Юрий Иванович любезно предложил продолжить начатое дело.

Остров оказался невелик. Лишь неподалеку от протоки узкой полосой протянулись заросли шиповника и джиды, которые с противоположного берега мы приняли за непролазные чащи, а сразу за ними, на берегу основного русла реки, высился редкий тростник.

Фазанов выгнать не удалось, да и подходящих мест для их обитания на этом клочке суши не было. Удрученные неудавшейся вылазкой, мы возвращались к месту нашей переправы. Пружинистой походкой нас обошел Саян и вдруг резко кинулся к одиноко стоявшему кусту тамарикса, откуда с невероятным шумом хлопающих крыльев и отчаянным криком вылетел крупный петух. После моего выстрела фазан колом рухнул на песок, да с такой силой, что казалось, будто земля содрогнулась. И тут же, как ни в чём ни бывало, вскочил и опрометью бросился к зарослям. Но Саян был начеку и мгновенно пресек несанкционированное поведение птицы.

Вся эта сцена происходила на открытой местности, и мы могли воочию убедиться, насколько живучи фазаны. Если бы такой подранок упал в тяжелые крепи, найти его, даже с собакой, было бы не просто. Бывали случаи, когда от места падения он, смертельно раненый, пробегал сто и более метров.

Освобождаясь от перьев, застрявших в пасти, Саян огляделся. Заметив, что мы вызывающе стоим на месте и ведем глубокомысленные речи, аккуратно ухватил фазана и в той же игривой манере, что и несколько часов назад, когда улепетывал от меня с рыбой, направился к протоке.

Подойдя к берегу, он ещё раз осмотрелся и неспешно, с фазаном в зубах, зашел в воду. Какое-то время раздумывал, а затем бросил птицу, сосредоточенно наблюдая за тем, как она уплывает. Когда фазан удалился от него на несколько метров, выбрался из воды, догнал плывущую по течению добычу и затрусил рядом по берегу, по всей видимости, желая скрыться с глаз за поворотом, а там с ней расправиться.

Разгадав маневр хитроумного пса, я настиг его на излучине и с большим трудом загнал в воду с намерением отнять добытый охотничий трофей.

Поначалу я не придал этому событию особого значения, но потом, анализируя действия Саяна и сопоставляя факты, пришел к выводу, что с позиции рефлексов или ассоциативных связей объяснить его поведение нельзя.

Несомненно, он действовал осознанно. Но, казалось бы, какой ещё навык может приобрести собака после того, как впервые увидела уплывающую по течению отстреленную дичь, кроме как подать её с воды? И, тем не менее, Саян нашел собственное решение этого вопроса, не подвластное нашему шаблонному мышлению. Он использовал полученный опыт как средство для реализации другого замысла, а именно: завладения добычей в корыстных целях. То есть, сделал из предыдущего, по сути,