Тугайно-тростниковый скиффл - Борис Денисович Белик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я позвал собаку. Тимка медленно поднялся и, озираясь, приблизился ко мне. Я погладил его, высказал слова восторга усердию, пообещал ему, что скоро вернемся. Он внимательно выслушал меня, после чего тронулись с ним в лагерь.
Поднявшись на холм у нашей стоянки, я обратил внимание на Юрика с Володей, которые сидели вокруг Астры на корточках и что-то ей втолковывали. Подойдя ближе, расслышал нежный голосок Владимира Петровича.
– Ну, съешь еще одну ложечку, зараза, – обращался он к собаке.
– Чем вы заняты? – спросил я.
– Ничего не ест. – укоризненно показал пальцем на Астру Володя. – Из дома взял тушенку для неё, а она и от мяса нос воротит.
Я присел и взглянул на собаку. Она обреченно стояла рядом с двумя дядьками, которые насильно пытались впихнуть ей в рот тушенку. Взгляд её томных глазок выражал неимоверную тоску.
– Астрочка, Астрочка, – сочувственно залепетал я, взъерошивая её непослушный хохолок. – Оставьте животное в покое, она тоскует по диванчику.
– А чья это ложка? – вдруг обратил внимание на столовый прибор, с помощью которого кормили Астру, Владимир Петрович.
– По-моему, Сергея Степановича, – высказал предположение Юрик.
Все расхохотались, а Астрочка воспользовалась моментом и юркнула в палатку.
VI
После обеда наши соседи смылись по-английски – не прощаясь. Сергей с Николаем переместились на их место, а мы втроем отправились к протоке. Я и Володя переправились в лодке на другой берег с намерением обследовать территорию за пределами нашего полуострова. Юрик в одиночестве засел в тростнике.
С ближайшего бархана трудно было обозреть всю окрестность. Озеро, у которого мы стояли лагерем, тянулось дальше с километр и терялось в зарослях тростника. Другое озеро, напротив, оканчивалось сразу за протокой. За ним виднелась песчаная возвышенность. Полностью она не ограждала водоем, а вклинивалась в воду узкой грядой.
Мы решили взобраться на хребет и продолжить обзор местности. Спустились к берегу, прошли стороной вокруг и вышли к другой протоке, огибавшей это озеро с юга. По сути, хребет оказался островом. Пока обсуждали план дальнейших действий, со стороны озера на нас налетела стайка уток. После наших выстрелов две птицы упали в заросли на противоположной стороне. Собаки в этот момент лазили неподалеку в тростнике, и куда упали утки, видеть не могли.
Я подозвал Тимку и попытался направить его на другой берег за добычей, но он не мог понять, для чего ему нужно куда-то плыть, если на воде дичи не видно.
Недолго думая, Владимир Петрович разделся догола, шагнул в воду и тут же погрузился с головой. На вытянутой руке над поверхностью оставалось только ружье. Вынырнув, он лег на бок и поплыл.
– Как водичка? – поинтересовался я.
– Бодрит, – откликнулся пловец.
Берег напротив тоже оказался крутым. Володя попытался уцепиться за тростник, но с пучком стеблей ушел под воду. Я с напряжением следил за его неудачными попытками выбраться на сушу.
– Брось ружье на берег, потом вылезай, – сдуру посоветовал я.
Он кинул ружье на склон. Было видно, как оно пролетело метра два и уперлось стволами в песок… Грянул выстрел. Через мгновенье Володя буквально вылетел из воды, подбежал к оружию и обмер. Металл на конце одного ствола разорвало сантиметров на десять. Он обреченно поднял ружьё и двинулся назад.
– Разряди ружьё, – крикнул я, – и уток не забудь захватить.
Владимир Петрович остановился в растерянности, потом нехотя побрел вдоль берега подбирать птиц.
– Ничего страшного, – попытался я успокоить его, протягивая руку помощи. – С одного ствола будешь стрелять.
Случившееся заставило всех собраться в лагере. Каждый молча принялся разглядывать поврежденный ствол.
– Сейчас починим, – вдруг раздался деловой возглас Сергея Степановича.
Не дожидаясь расспросов, он решительно направился к своей машине, долго рылся в багажнике и, наконец, извлек из груды ключей и запчастей ножовочное полотно.
– Что ты собираешься делать? – в ужасе произнес Владимир Петрович.
– Обрежем стволы, и все дела, – невозмутимо ответил мастер.
Всякое самовольное вмешательство в конструкцию оружия в нашем представлении казалось недопустимым, поэтому поначалу отнеслись к намерениям Сергея настороженно и даже с плохо скрываемым недоверием. В то же время других предложений не поступило. После недолгих колебаний пришлось отдать ружьё в безжалостные руки умельца.
Сергей Степанович осмотрелся, увидел неподалеку диск от колеса грузовой автомашины, подошел к нему и, не оборачиваясь, откинул в сторону руку с открытой ладонью.
– Спальник, – коротко произнес он наподобие хирурга за операционным столом.
Владимир Петрович достал спальный мешок и приблизился с ним к Сергею Степановичу.
– Оберни ружье и сядь на него, – тем же тоном скомандовал специалист.
Владимир Петрович обернул спальником ружье, оставив оголенными стволы, бережно уложил на диск и присел.
– Тряпку, – последовало следующее указание.
Юрий Иванович послушно протянул Сергею огрызок полотенца, которым вытирали стол. Сергей Степанович аккуратно обмотал конец полотна тряпкой, засучил рукава и приступил к операции. Мы сгрудились вокруг. Ровными движениями, направляя инструмент пальцами левой руки, мастер сосредоточенно пилил металл, а мы молча переживали за исход мероприятия, готовые в любой момент оказать посильную помощь.
Окончив операцию, Сергей Степанович взял в руки ружье, осмотрел отпил, потрогал края и понес его к машине. Там он достал из своего ремонтного скарба рашпиль, сточил им неровности и заусеницы, после чего торжественно вручил оружие владельцу.
– Дома приделаешь мушку, – спокойно произнес Сергей Степанович, протягивая Володе отпиленные концы стволов.
– Надо опробовать, – предложил Николай Константинович, поднял пустую бутылку и отошел в сторону.
Владимир Петрович зарядил ружьё, встал на изготовку. Николай метнул орудие, прозвучал выстрел – стеклотара разлетелась на мелкие осколки.
– О-о-о! – послышались следом ликующие вопли наблюдателей.
– Ну, по семь капель за Сергея Степановича, – призвал к столу довольный результатом испытания Владимир Петрович.
VII
Утро следующего дня мы встретили на бархане. Каждый выбрал себе удобную ложбинку на расстоянии двадцати-тридцати метров друг от друга, и такой плотной цепью приготовились к отражению нашествия уток.
Не успело еще взойти солнце, как издалека послышался шум автомашины. Через несколько минут у подножья остановился микроавтобус. Из него вывалило семь охотников. Они столпились вокруг человека, который что-то втолковывал им, а затем двинулись следом за ним в нашу сторону.
Не обращая внимания на нас, предводитель принялся рассаживать подопечных группами по два человека. Мы напряженно следили за размещением нежданных посетителей, отгоняя их от себя подальше.
Повалили утки. Выстрелы раздавались со всех сторон. Наши конкуренты заметались в надежде найти среди скопления жаждущего народа свое место. Повсюду слышались ругань, отрывистые команды командора пришельцев, наши возмутительные выкрики. В конце концов все угомонились. На бархане, на фоне розовеющего восхода обозначились двенадцать тёмных голов, развернутых на северо-восток. Именно оттуда шли утки, поднявшись с Балхаша, и перелетали песчаную возвышенность над нами по пути к озерам.
Метрах в пятнадцати от меня с Тимой в углублении устроились два охотника. До меня доносился их разговор, но я пытался себя не обнаруживать. Тут на них налетели
