Мне приснилась война - Роберта Каган

улыбалась, когда муж говорил, что ей не стоит упоминать о своих кошмарах, потому что так они впускают в дом кенахору – дурной глаз, способный отнять у них удачу. Она должна беречься дурного глаза. Наоми думала, что если ее сны – бабби-мейзе, то разве кенахора не то же самое? Разве кенахора не другая разновидность бабби-мейзе?

Но таков был Хершель. Он был приземленный, не верил в сны, зато искренне боялся дурного глаза. Наоми казалось, что Хершель часто себе противоречит, но, если привлечь к этому его внимание, он приходил в гнев. Поэтому она никому, кроме Эли, не рассказывала о своих страхах: ни сестре, ни Саре, ни ее матери. Никому. Она носила все в себе, делясь только с Эли, и каждый день молилась, прося Бога простить ее и исполнить одно-единственное ее желание.

«Я сделаю что угодно. Все отдам», – молила она. Потом, как-то днем, Наоми увидела пятно крови у себя на белье. Она была уверена, что снова произойдет выкидыш. В панике она бросилась молиться. «Прошу, умоляю, прости меня за то, что я делала с Эли. Я знаю, что это было неправильно и что я была слаба. Но я расстанусь с ним, если только ты даруешь мне здорового ребенка. Я знаю, что Шошана не дочь Хершеля, и меня терзает чувство вины за это. Я должна родить Хершелю его собственного ребенка». Прошел год с тех пор, как она молилась. Наоми прекратила, потому что стыдилась обращаться к Богу после измены с Эли. Но она нуждалась в Божьей милости, поэтому плакала и молила о пощаде.

«Смерть моих нерожденных детей – моя вина. Это кара за то, что я делала с Эли. Я обещаю, что больше никогда не увижусь с ним, если ты исполнишь это мое желание. Прошу, позволь этому ребенку родиться живым и здоровым и, пожалуйста, прости мою сестру за участие в моем грехе. Она не виновата. Вина на мне одной». И вот произошло чудо – Наоми родила двух маленьких девочек-близняшек, появившихся на свет здоровенькими и красивыми. Когда она увидела своих крошек, их идеальные маленькие пальчики на ручках и ножках, ее сердце едва не лопнуло от любви и… сон со змеей был забыт.

Глава 31

Поначалу Наоми избегала встреч с Эли.

Пыталась подавить сильнейшее желание, что горело у нее внутри. «Я не должна снова видеться с ним. Я дала Богу клятву порвать с Эли и должна, просто обязана сдержать обещание». Но когда она не пришла на свидание в среду, Эли решился послать одного из младших учеников иешивы к ней домой с запиской: «Я тебя ждал. С тобой все в порядке? Я очень волнуюсь. Пожалуйста, приходи на следующей неделе. Я должен тебя увидеть».

Письмо никому не адресовалось и не было подписано. Но он пошел на неоправданный риск, отправляя его, и это ее рассердило.

Наоми вся задрожала, услышав новый стук в дверь. Она была уверена, что мальчик, доставивший записку, забыл передать ей что-то еще. Распахнув дверь, чтобы спросить, что ему нужно, она остолбенела, увидев, что это совсем не мальчик. На пороге стояла Фрида. Наоми скомкала записку в руке, но Фрида успела ее заметить.

– Чего хотел тот мальчишка из иешивы? – спросила Фрида.

– Ничего. Что тебе нужно? – ответила Наоми.

– Просто зашла проведать. Принесла для Хершеля миндальный кекс.

Наоми не взяла тарелку. Записка жгла ей ладонь. Фрида не сводила с листка глаз.

– Что это у тебя такое? Мальчик из иешивы принес письмо?

– Да, оно от равви. Я подумываю начать подрабатывать в школе. Но тебя это не касается, – солгала Наоми.

– О, как мило, – сказала Фрида, игнорируя оскорбление. – Так мне можно войти?

– Не сейчас. У меня много дел. – Наоми сунула записку в карман платья, потом взяла тарелку и поставила на стол. – Спасибо. Хершелю понравится, – холодно сказала она и захлопнула дверь прямо у Фриды перед носом.

С отчаянно бьющимся сердцем Наоми перечитала письмо. В окно она видела, как уходила Фрида. Уверившись, что та далеко, Наоми разорвала листок на мелкие кусочки. Потом выскользнула в заднюю дверь и закопала обрывки письма во дворе. В следующую среду она пошла повидаться с ним. «Это будет последний раз, – говорила она себе. – Я должна с ним объясниться. И сделаю это. Я скажу Эли правду».

Но когда она увидела, как он стоит, дожидаясь ее, такой одинокий и беззащитный, ее сердце защемило от любви. «Еще один раз, – подумала она, – один последний раз». Она упала в его объятия, и ни один из них не сказал ни слова. Он ласково целовал ее и нежно занимался с ней любовью.

Она нарушила клятву, данную Богу, и ей было очень страшно. «Какие последствия меня ждут?» Она знала, что должна порвать с Эли. Каждую неделю, что они встречались, она обещала себе, что это последний раз. Но не могла попрощаться с ним. Она рассказала Мириам о клятве, и та настаивала, чтобы они с Эли не виделись, но Наоми умоляла сестру не принуждать ее. Просила Мириам продолжать сидеть с ее детьми.

– Я просто не могу его бросить. Мне кажется, если его не будет в моей жизни, я умру от тоски. С Хершелем мне так одиноко! И никак не получается избавиться от Фриды. Она постоянно крутится у нас, – сказала Наоми Мириам.

– Я должна отказаться сидеть с твоими детьми, – вздохнула Мириам.

– Но ты так не поступишь. Правда же?

– Ты знаешь, что нет. Я не откажу тебе. Я знаю, как тяжело тебе в браке, и знаю, что Эли для тебя значит. Но, Наоми, ты дала обещание Богу. И продолжаешь его нарушать. Я боюсь за тебя.

– Я постараюсь расстаться с ним. Я попробую…

– Хотелось бы мне тебе поверить, – сказала Мириам. Тем не менее она продолжала каждую неделю приходить и сидеть с детьми Наоми.

Наоми была счастлива – насколько это было возможно в ее положении. Дети наполняли ее особенной радостью, которую способна испытать только мать. А Эли дарил ей любовь, которой она никогда не получала от Хершеля. Поэтому она выбросила свою клятву из головы в надежде, что Бог ее поймет.

Глава 32

Потом, спустя примерно месяц, отец Наоми заболел. Мать послала за ней и Мириам. Мириам сразу прибежала к родителям, но Наоми пришлось подождать возвращения Хершеля, чтобы оставить на него детей. Она не успела попрощаться с отцом. Когда Наоми пришла, было уже поздно. Отец скончался. Он