Мне приснилась война - Роберта Каган

просто говорила себе, что таким он уродился. С течением времени она поняла, что больше ни одно его слово или поступок ее не задевают. Она больше не ждала от него благодарности за то, что для него делала.

Когда Хершель ушел в город на работу, Наоми начала прибирать на кухне. Наведя идеальную чистоту, она взялась готовить суп на обед. Пока она мыла и нарезала овощи, ее мысли улетели далеко, и вдруг ей вспомнились некоторые сны, которые она считала давно забытыми.

Вот, например, один такой сон. Она видела его много раз, когда была беременна Шошаной. Они с Сарой тогда еще были очень близки. Обе забеременели почти одновременно. Сон был про их еще не родившихся младенцев. Он потряс и расстроил Наоми, поэтому она не рассказывала о нем никому, особенно Саре.

Сара понравилась ей с самой первой встречи. Она до сих пор помнила тот день, когда Сара с семьей переехала в их деревню из России. Наоми было тогда девять, а Саре восемь. С того дня, как они впервые увиделись перед домом Сары, девочки стали неразлучными подругами. Можно было подумать, что Наоми родилась в тройне, а не в двойне. Если она где-то появлялась, никто не сомневался, что рядом будут Мириам и Сара.

Матери Сары и Наоми учили их троих готовить и шить. Они учились печь кугель, пудинг из лапши, в доме Наоми, а плести халу – в доме Сары. От тех дней у Наоми остались самые теплые воспоминания. Когда они трое вступили в брачный возраст, их помолвки состоялись с разницей всего в несколько недель. Казалось, им суждено на всю жизнь остаться лучшими подругами. Так продолжалось до самых их свадеб.

Шломи, муж Сары, оказался проблемой. Он решил, что его жена недостаточно внимания уделяет дому и слишком много времени проводит с подругами. Поэтому он разрешал ей видеться с Наоми и Мириам только раз в неделю. Три девушки наслаждались этими совместными часами. Они ходили в долгие прогулки и говорили о своей жизни. Потом, когда Наоми и Сара забеременели с разницей в месяц, для них троих наступило восхитительное время. И хотя Наоми знала, что ее сестре Мириам обидно, Мириам очень радовалась за сестру и ее подругу. Наоми и Сара обе убеждали Мириам, что она вскоре тоже забеременеет. Но в глубине души Наоми знала, что это неправда. Она была уверена, что ребенок у Мириам появится гораздо позже. Она жалела сестру, и все равно ничто не могло омрачить ее радость от того, что она носит внутри новую жизнь. А вместе с любовью, которую она испытывала к Эли, и их тайным романом это дарило Наоми такое счастье, какого она не испытывала с самой свадьбы с Хершелем.

Однажды ночью Наоми приснилось, что у нее и Сары родятся дочери и эти дочери вырастут лучшими подругами, как они сами. Во сне Наоми очень радовалась. Она рассказала про сон Саре и Мириам, чтобы они разделили эту радость. Им нравилось разговаривать о своих будущих детях, но Сара считала, что это просто сон, потому что не знала: сны Наоми часто бывают пророческими.

Потом как-то раз, спустя несколько месяцев, Наоми увидела другой сон, уже не такой радостный. На самом деле это был кошмар. Им она не поделилась ни с подругой, ни с сестрой. Ей приснилось, что ее дочь и дочь Сары стали врагами. Она знала: между ними что-то произошло, но не знала, что именно. Случилось что-то мрачное, ужасающее. Сколько Наоми ни пыталась, она не могла понять, что разделило двух девочек. Но думать об этом ей было страшно.

В дневное время Наоми старалась видеть вокруг счастье и красоту. Любовь к Эли помогала ей справляться со своим несчастливым браком. Но по ночам страшные сны снились ей все чаще. Однажды она проснулась в холодном поту. Ей приснился сон про змею, которая обвилась вокруг шеи ее ребенка. Наоми пыталась оторвать эту змею, но не могла: ей не хватало сил. Змея душила ее младенца. Она стала кричать, звать Хершеля, потом Эли, но никто не пришел ей на помощь. У себя за спиной она услышала смех Фриды Бергштейн. А когда обернулась, то увидела, что Фрида, обнаженная, обвилась вокруг Хершеля, как змея, и с ее губ капает кровь. Наоми проснулась, дрожа всем телом. Сон напугал ее, и следующие несколько недель она постоянно думала о нем. Она уже начала его забывать, но всякий раз, когда Фрида приходила к Хершелю, Наоми смотрела ей в глаза и вспоминала сон.

После рождения Шошаны Наоми с головой ушла в заботу о ребенке и хозяйственные дела, так что они с Сарой виделись все реже. У той тоже был муж и много работы по дому, находить время друг на друга им стало труднее. С Мириам все было по-другому. Не дожидаясь, пока Наоми найдет для нее время, Мириам, когда не работала в еврейской школе, приходила к сестре и помогала с готовкой и уборкой. А поскольку они постоянно были рядом, она взяла на себя роль второй матери для маленькой Шошаны.

Дни летели. По пятницам, когда все шли на рынок покупать продукты для ужина на Шаббат, Наоми с Сарой иногда встречались по дороге. Тогда все было как в их девичестве. Они смеялись и болтали, договаривались увидеться снова, но в этот раз взять с собой детей. Мириам, если была свободна, присоединялась к ним. Они сажали девочек на одеяла на полу и смотрели, как те играют. И хотя дети были еще совсем маленькие, между Шошаной и Нетой завязывалась дружба.

Хершель хотел еще детей. И как можно скорее.

– Она должна расти с братьями и сестрами, – говорил он. – Может, у нее появится брат, а?

Наоми кивала.

Они сильно старались, чтобы появился еще ребенок. Но время шло, и им начало казаться, что на их брак легла темная туча, потому что у Наоми случилась три выкидыша на ранних сроках. Потом она забеременела, и на этот раз все указывало, что Наоми доносит ребенка. Ей нельзя было перетруждаться, и многие домашние обязанности Наоми переложила на сестру. Мириам всегда была готова прийти на помощь. В свободные дни она делала за Наоми домашнюю работу и играла с Шошаной, чтобы сестра, вечно усталая, могла отдохнуть. Когда она была беременна, Наоми с Эли не занимались любовью. В редкие моменты, оказавшись вдвоем, они тихонько лежали друг у друга в объятиях.

Все предосторожности оказались тщетными. На восьмом месяце беременности Наоми родила