Мне приснилась война - Роберта Каган

приснился сон про гиен и страшного человека, – сказала Шошана, прикладывая ладонь ко лбу Перл, чтобы проверить, горячий ли он еще. Перл вся горела. – Но с тобой все хорошо. И будет все хорошо.

– У нее температура? – спросила Блюма.

– Она очень горячая. Наверное, это лихорадка. Думаю, мы должны разбудить маму, – сказала Шошана, заглянув во взволнованные глаза Блюмы.

Взгляд Перл снова помутился.

– Мужчина с белоснежной улыбкой и окровавленными зубами был похож на тех гиен. Но он не был гиеной – он был человеком. Не таким, как те, что живут в нашей деревне, он был чужаком. С темными прямыми волосами. И он все время улыбался. А потом вдруг мы с Блюмой оказались перед большим зданием, с которого свисал флаг. Флаг был красный, а в центре – большой черный паук. Мы стояли бок о бок, в одинаковых ночных рубашках – тех, что на нас сейчас. Нам было так страшно, Шошана! Потом мужчина с кровавыми зубами появился снова. Он достал две конфетки из карманов пальто и протянул одну Блюме, одну мне, – сказала Перл прерывающимся голосом. Потом взяла Шошану за руку и продолжила: – Тут в моем сне появилась ты. Не знаю, откуда ты взялась, но ты стояла со мной рядом и плакала. Ты сказала, что, хотя мы этого не хотим и хотя мы знаем, что он может причинить нам боль, нам с Блюмой придется послушаться этого человека со злой улыбкой. Ты сказала, мы должны делать, что он нам говорит, а не то он убьет нас, – прошептала Перл Шошане.

– Это был просто сон, – мягко ответила та. – Иногда бывают плохие сны, которые нас пугают. Но потом мы просыпаемся и понимаем, что нам все приснилось. И снова все становится хорошо.

– Но это был не просто плохой сон. Он был слишком реальным. Я чувствовала, какие нежные у злого мужчины руки, когда он давал нам конфеты. Мне показалось, я трогаю что-то раскаленное. Как подкова у кузнеца. Мне кажется, если ее потрогать, почувствуешь то же самое. У него был ласковый голос, и он очень старался притворяться добрым. Но я видела его насквозь. Я чувствовала, что к нам подступает зло и это зло исходит от его. Я боялась его. Очень боялась. Я сказала Блюме, что нам надо бежать. Но ты меня услышала и ответила, что бежать нельзя. Пока нельзя. Шошана, ты сказала, что нам некуда деться. Если мы попытаемся сбежать, мужчина нас убьет. Ты сказала, что постараешься придумать план.

– Ну, как я уже говорила, это был всего лишь сон. И потом, ты меня знаешь. И потому понимаешь, что в реальности я никогда не сказала бы вам слушаться постороннего человека. Разве не так, Блюма? – Шошана старалась говорить легко, как будто сон Перл нисколько ее не насторожил.

– Да, конечно, это правда. Ты никогда не велела бы нам слушаться незнакомца, – вмешалась Блюма.

– И я никогда не сказала бы вам, девочки, оставаться с ним. С какой стати? Вы знаете, что я бы сказала: нам надо бежать от этого человека. Но раз я этого не сделала, это совершенно точно был обычный кошмар. Ничего больше, – настаивала Шошана. – А теперь я принесу мокрое полотенце, и Блюма вытрет тебе лицо. Потом разбудим маму. Возможно, тебе нужен доктор.

– Нет, только не доктор! Я что угодно сделаю, только не надо доктора! – Перл снова задрожала. Она схватила Шошану за руку. – Пообещай мне, что не приведешь сюда доктора. Мужчина в моем сне, тот, с окровавленными зубами… – Перл запнулась. – Он был доктором. Злым доктором. Ни в коем случае не впускай его сюда…

– Я не впущу сюда никого злого. Мы обратимся к доктору Блюменталю. Он добрый и хороший. Ты знаешь его всю жизнь. Это он был в твоем сне?

– Нет, злой человек в моем сне не доктор Блюменталь. Это другой. Ужасный доктор.

– Тебе приснился плохой сон, только и всего, Перл. Ты вся горишь в лихорадке. Я разбужу маму и спрошу, что делать. Я сейчас вернусь, – сказала Шошана.

– Не уходи. Я должна тебе еще кое-что сказать! – Перл вцепилась в руку Шошаны, не отпуская ее от себя. – Этот человек. Доктор. Его улыбка была страшнее всего, потому что скрывала, какой он на самом деле. Он только притворялся хорошим, а сам хотел навредить нам.

Перл била дрожь, ее зубы стучали.

– Хотел навредить мне и Блюме. И, Шошана, ты пыталась, но не смогла нас спасти. Ты очень старалась, очень. Ты этого так хотела! Но ты не смогла, потому что тоже была его пленницей.

– Все хорошо. Ты в безопасности. Страшный сон приснился тебе из-за того, что случилось с тобой и Блюмой – из-за вашего разговора с коммивояжером. Вот и все объяснение. Можешь мне поверить. Ничего больше.

– Ты ошибаешься, Шошана. Это был не просто сон. Все серьезнее. Честно говоря, я бы хотела умереть здесь и сейчас, в нашей деревне, пока тьма не пришла и не поглотила нас всех.

– Не говори так. Это грех. Высший дар Хашема – это жизнь. Ты должна ценить ее. Должна быть благодарна, – сказала Шошана, осторожно отнимая свою руку у Перл. Она погладила сестру по щеке. – Блюма останется с тобой. А я сейчас вернусь. Я иду будить маму.

Глава 26

– Мама! – Шошана осторожно потрясла мать. Наоми сразу же проснулась. Несмотря на то что она целыми днями трудилась, спала она неглубоко. С тех пор как родилась Шошана, Наоми забыла про глубокий сон.

– В чем дело? – прошептала она, чтобы не разбудить мужа.

– Перл. Ей опять снился сон. Плохой. Она вся потная и горячая. Я боюсь, она заболела.

Наоми вскочила с постели. Она не сказала больше ни слова. В этом не было нужды. Шошана побежала за матерью в комнату сестер.

– Может, мне намочить полотенце, чтобы вытереть ей лицо? – спросила Шошана мать.

– Да, давай. И поскорее, – сказала Наоми.

Шошана пошла на кухню. Наоми опустилась на колени возле кроватки Перл и посмотрела на дочь.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

Перл улыбнулась. На ее лице не было и следа пота, покрывавшего его минутой раньше.

– Все хорошо, мама, – ответила Перл. Она выглядела совершенно нормально.

Наоми потрогала ее лоб. Он был прохладный и сухой.

– Тебе опять приснился сон?

– Да, плохой сон. Но я его почти не помню. Помню только мужчину с темными волосами и щелью между передними зубами. И кровь. Кажется, он превратился в гиену и пытался съесть меня и Блюму.

– Это