Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

учение Библии, если исключить первые главы книги Бытия, все время говорит о безмер­ной пропасти между человеком и Богом. Знание, что че­ловек «образ и подобие Божие», крепко забыто. Даже ду­мать о бессмертии, о воскресении мертвых, об общении Бога и человека через своих посланников-ангелов садду­кеям кажется нечестивым. А уж тем более мысль о том, что в человеке сосуществуют (по крайней мере, могут со­существовать) обе природы — и тварная, и божественная, кажется столь невыносимой, что за это могут запросто побить камнями. Но теперь, в последние века дохристи­анского мира, учение это в еврейском народе распростра­няется вновь. У ессеев-кумранитов мы ясно видим со­единение природ в Учителе праведности — Мессии. И это не какое-то особое существо, но совершенный, парадиг- мальный (если позволено будет употребить этот грече­ский термин) человек. Он совершенен, а другие люди не­совершенны. Но он учит тех несовершенных, кто хочет стать совершенными, пути к совершенству. Потому-то он и именуется наставником и учителем. И поскольку он од­ной природы со своими учениками, ничем не отличает­ся от них сущностно, у учеников есть возможность, име­ется шанс вырасти в меру своего Учителя.

Учение, заложенное в первых главах книги Бытия и потом преданное забвению из-за его жизненной неак­туальности, неожиданно актуализируется в самые траги­ческие, самые трудные века древнего еврейства. Почему?

Видимо, дело в том, что надежда на эмпирического че­ловека, на судью, пророка, царя, вождя, первосвященника становится все более и более иллюзорной. Исторический опыт еврейского народа в эпоху Второго Храма, когда на­пряженные упования на счастливую и праведную жизнь после возвращения в Землю Обетованную рассеялись как дым при соприкосновении с действительностью, утвер­ждает по крайней мере часть народа в мысли, что ста­рые надежды тщетны: «Не надейтесь на князей, на сы­на человеческого, в котором нет спасения... Блажен, кому помощник Бог Иаковлев, у кого надежда на Господа Бога его» [Пс. 145: 3-5]. Таков опыт послепленного Израиля. Еще недавно мы полагали, что он, по крайней мере до на­чала христианской проповеди, исчерпывающий. Теперь мы знаем, что это не так.

Надежда на «сына человеческого» оставалась среди некоторых израильтян, как показали рукописи Мертвого моря. Но этот «сын человеческий» оказался не обычным человеком, а человеком в его изначальном естестве — че­ловеком, не пораженным грехом. Такой человек может быть сыном Божиим, а человек, имеющий в себе семя падшести, наследие грехопадения Адама и Евы, — не мо­жет. Он — только «прах, и в прах возвратится» [Быт. 3:19]. Все попытки Бога, да и людей, вернуть этому «человече­скому праху» первозданное совершенство не увенчались успехом — люди отвергали руку Божию, праведники осту­пались и падали.

Большинство израильтян все равно верили и надеялись, что придет «лев из колена Давидова», потомок древних, до- пленных царей, и создаст новое великое и благочестивое царство. Но люди разумные при этом понимали, что ес­ли два десятка допленных царей, даже такие великие, как сам Давид и его сын Соломон, не смогли воздвигнуть не­зыблемое и счастливое царство, то на чем основаны наде­жды, что кто-то сможет сделать это в будущем? На проро­чествах? Быть может, но пророчества толкуются различно.

И вот как раз в эти века отчаяния и сомнения появ­ляется, как теперь мы знаем, учение, что учитель и царь (помазанник), который восстановит величие Израиля, бу­дет человеком необычным. Он будет сыном человеческим и одновременно сыном Божиим. Дыхание жизни, вду­нутое Богом в Адама и сделавшее его «душою живою» [Быт. 2:7], — это Божественное семя будет в этом Учителе и Мессии неповрежденным, как и естество перстное. Потому-то именуется он «порождением Божиим» и «ду­хом Его дыхания» в кумранских текстах. Более того, ес- сеи-кумраниты твердо верили, что он уже жил, и создал их общину, и умер как человек, и воскреснет вновь, что­бы судить всех людей.

«Новый завет», о котором постоянно говорят Кумранские тексты, был заключен с Богом в изгнании, «в стране Дамаска», куда увел своих последователей в первой половине II века до Р.Х. Учитель праведности. Этот Новый Завет есть «обновление союза» Бога с людь­ми [10 34bis II, 6] — по всей видимости, того союза, кото­рый был нарушен Адамом. Потому-то и жили кумрани- ты отдельными обособленными общинами, исключали или весьма ограничивали (есть разные свидетельства) брачные отношения полов, отменяли частную собствен­ность, питались пищей, произведенной своими руками. Они считали себя гражданами уже иного мира, свободно­го от греха, от похоти, алчности, гордыни. Весь остальной мир, в том числе и Израиль, лежит во зле, пойман в «три западни Велиара» — прелюбодеяние, богатство и осквер­нение храма (святыни) [CD IV, 12-18]. А последователи Учителя, хотя и они прах и пепел [10S XI, 22], искупле­ны им и стали «сынами света», то есть Бога. В них вос­становлено изначальное божественное естество челове­ка, и потому они уже не идут в «Дом суда», но, минуя суд, переходят в новую и вечную жизнь. Суд не может быть над теми сынами человеческими, которые суть и сыны Божии — Бог не подлежит никакому суду.

Из кумранских находок мы узнаем, что во II-I веке до Р.Х. в Израиле такие взгляды были не богословским умозрением отдельных мыслителей, но целым религиоз­ным направлением, общественной духовной практикой. Корнем этой практики было воспоминание изначально­го божественного естества человека и вера в то, что это естество восстановлено через Богом посланного совер­шенного сына человеческого — Учителя праведности[36].

Предопределенные к праведности

Среди текстов Кумрана особо значительное место за­нимает обширный текст, названный «Уставом общины» (10S). По ряду признаков, главный из которых — отсут­ствие упоминаний в «Уставе» Учителя праведности, неко­торые ученые полагают, что это ранний текст, созданный до того, как Учитель стал главным авторитетом общины. Другие исследователи по иным признакам, главный из которых — малое количество прямых библейских цитат, полагают, что это, напротив, поздний текст, созданный тогда, когда община уже не надеялась объединить весь народ и замкнулась. Членам общины Писание было и так известно. Все эти аргументы датировок не очень надеж­ны, но одно бесспорно: к этому тексту до последних дней существования общины относились с глубочайшим по­чтением и его хранили как великую ценность, а в годину опасности со всеми предосторожностями спрятали в той пещере Кумрана, которую мы ныне именуем первой.

В третьей части этого документа говорится о тайне существования в мире добра и зла. «Он (Бог. — А.З.) со­творил духов света и тьмы и на них основал всякое дей­ствие» [10S III, 25]. Свет здесь синоним правды, тьма — лжи и зла: «В чертоге света родословие правды и из источника тьмы — родословие кривды» [19]. Итак, кум- раниты считали, что «кривда», вернее,