Закон бабочки - Наталья Сергеевна Володина-Саркавази

Учительница озадаченно смотрит на нас. Затем берёт нож и делит яблоко на тридцать частей! Кусочки были тонкими, как листок из тетрадки. Каждый ребёнок получает свой ломтик, который тает во рту.

Много воды утекло с тех пор. Много фруктов пришлось попробовать, но такого вкусного яблока я не ела больше никогда. Я объелась этим яблоком, а урок математики и тема дроби запомнились на всю жизнь.

История имела продолжение. Я получила открытки от читателей с тёплыми словами в мой адрес. Пришло письмо и от госпожи Домны: «Дорогая Натали! Как жаль, что в моей жизни не было такого опыта. Если б ваша учительница, Зоя Александровна, могла прочесть эти строки, как бы она порадовалась за вас, как гордилась бы своими учениками!» Я не знаю, как сложилась судьба моей учительницы, так же, как и большинства одноклассников.

Знаю лишь, что то чудесное яблоко не зря появилось в нашей жизни, и там, в детской памяти, мы навсегда вместе. Одно целое.

Вот такой был текст.

Написав по-гречески, я перевела его на русский и послала в районную газету р. п. Москаленки Омской области, откуда родом.

И вот я дома. Изменилось ли что-то вокруг?

Конечно. До неузнаваемости. Но не это бьёт по глазам, нервам и потрясает до глубины души. Люди.

Одних уж нет. Другие народились. Иные выросли, состарились, разбрелись по свету, как и я…

И в родном посёлке, где, без преувеличения, каждая собака меня знала, меня никто не узнаёт… Я иду по улице – и никто со мной не здоровается!

И вдруг – а вы, наверно, Володина?

– Да, но я, простите…

– Вы меня не знаете. А я вас по фотографии в газете узнала!

Ой, а Зоя Александровна вас так ждёт!

– Зоя Александровна?! Вы что же… хотите сказать – она здесь?

– Ну конечно! Вот и адрес, и телефон, запишите.

Подходя к дому учительницы, я испытываю странные чувства.

Во-первых: учитель – это навсегда. Я вдруг ощущаю себя маленькой, чрезвычайно шустрой и проказливой девочкой, которой не раз доставалось от учительницы. И не два… В те времена никто не звал меня по имени. У меня было прозвище: Кнопка, которое прилипло не только из-за маленького роста. Имелась в виду та кнопка, на которую лучше не садиться.

Во-вторых… в каком состоянии я найду её? Прошло столько лет! Этот коктейль из чувств едва не обращает меня в бегство. Стоит ли ворошить прошлое? Иногда оно лежит себе спокойно, никого не трогает, пока не разворошишь, разбередишь, и оттуда такое посыплется…

И всё же я мужественно берусь за дверную ручку…

И – как же я была рада, как счастлива, когда мне открыла красивая, статная, полная душевного и физического здоровья женщина. Моя учительница!

Описать тот вечер невозможно. Да и ни к чему. Всё, что было сказано – осталось между нами.

Мы перелопатили столько лет!

Уже в конце, перед моим уходом, Зоя Александровна заметила:

– Знаешь, Наташа, а я не помню тот случай…

А я не удивляюсь!

Разве это было событием для учительницы? Обычный день, рядовой урок. Подумаешь – яблоко… Подумаешь – угостила детей. Разве можно было поступить иначе? Но в том-то и состоит отличие взрослого человека от малого. Детское восприятие похоже на увеличительное стекло, огромную лупу, сквозь которую он смотрит на мир. Учится понимать, отличать доброе от злого, получает понятие о справедливости. И запоминает на всю жизнь.

Как запомнила свою историю госпожа Домна. А я – свою.

Две встречи

Всю жизнь мы пытаемся разгадать головоломку нашей судьбы.

Решить этот кроссворд, пустые клеточки которого заполняются именами, событиями, названиями городов и стран.

Людские судьбы переплетаются в нём, а случайно возникшее желание осуществляется самым фантастическим образом.

Много лет назад судьба подарила мне удивительную встречу. Граф Александр Илларионович Воронцов-Дашков приехал тогда, после более чем 70-летнего отсутствия, на родину. Выбор места пребывания – г. Покров Владимирской области, – не был случайным.

Его отдалённый предок, первый Владимирский губернатор Роман Воронцов, владел имением Андреевским близ Покрова. В Андреевском, прекрасно сохранившимся до наших дней, родилась Екатерина Романовна Воронцова-Дашкова. На её сыне Павле Михайловиче пресеклась линия князей Дашковых, и Екатерина Романовна испросила высочайшего соизволения присоединить свою фамилию детям любимого племянника, «дабы не затерялось имя Дашковых в истории». И вот – не затерялось.

Я приезжала к Александру Илларионовичу в санаторий «Сосновый Бор», бывшее имение мецената Сергея Ивановича Зимина, и мы беседовали, гуляя по бесконечным аллеям Соснового Бора. Это был незабываемый урок истории, преподанный участником событий, потрясших минувший век.

– Мы надеялись переждать смуту в имении деда Ново-Томниково под Моршанском, – рассказывал Александр Илларионович. – Мои родители не верили в серьёзность Октябрьского переворота. Тогда многие в это не верили Не верилось, что кучка оборванных матросов, как нам тогда представлялось, может захватить власть. Все чего-то ждали. Ничего не делали. Неделание бывает порой хуже преступления. И дождались. Я был ребёнком, но слишком хорошо всё помню. Нашу семью вывез в своей коляске генерал Шкуро. Мы долго скитались: Турция, Греция, Франция.

В Греции их приютила тогда Софья Воронцова-Дашкова, жена последнего царского посланника в Греции Павла Демидова.

– В Афинах, – добавил Александр Илларионович, – до сих пор живёт моя родственница Шереметьева.

И гд-то в подсознании промелькнуло: вот бы с ней встретиться…

Видимо, у судьбы есть свои планы на наш счёт.

Прошло время, и я тоже оказалась эмигранткой в Греции. Помня давний разговор с Александром Илларионовичем, я думала о встрече с Ксенией Николаевной Шереметьевой. Но не было случая. Между тем в селе Ракитное Белгородской области готовились отметить его славное 300-летие. Какое отношение имеет Ракитное к нашей истории? Самое прямое. Дед Ксении Николаевны, Феликс Николаевич Юсупов, отбывал там ссылку после убийства Распутина.

Уроженка Ракитного Лидия Ковалёва приехала в Грецию на отдых и искала, с кем передать Ксении Николаевне приглашение на праздник. Наши желания встретились. Воистину тесен мир Божий – во времени и в пространстве. Дед Лидии Павловны был кучером, и его нанимали к Юсуповым, когда они приезжали в своё имение.

И вот я в Афинах.

Начался день замечательно: фотоаппарат «зажевал» плёнку, батарейки в диктофоне сели, а кондитерская на улице Букурестиу – место условленной встречи – оказалась закрытой на ремонт и обнесённой глухим забором. Что делать? Я располагаюсь в ближайшем кафе, мрачно мурлыча под нос «… трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете…» Вся надежда на мобильный телефон. Наконец раздаётся долгожданный звонок и появляется Ксения Николаевна. Я смотрю на