Закон бабочки - Наталья Сергеевна Володина-Саркавази

люблю и всегда считал его лучшим режиссёром постсоветского кино – есть некий перебор в показах ужасов советского периода. Советский Союз был ужасен не этим. Не тем что были маньяки, милиционеры-садисты – они были и есть во всём мире.

– А у нас, живущих за пределами России, есть свой взгляд на проблему, который можно выразить одним словом: за Родину обидно. Я не критик и не знаток киноискусства, мой взгляд – это взгляд обычного зрителя. Создаётся впечатление, что современные режиссёры боятся, стесняются показывать светлую сторону жизни. Боятся показать свет, радость, любовь и верность – всё то, к чему естественно стремится каждый человек, то, что они желают себе и своим детям. Из года в год, на протяжении десятилетий, суют под нос зрителю вонючие портянки убогой, грязной, вшивой, вечно пьяной Руси. На фестивале были представлены три фильма. Везде пьют по-чёрному. Создаётся впечатление, что без бутылки душевные переживания героя показать нельзя. А, может, это режиссёр хватается за бутылку как за привычный приём? Зачем изобретать что-то новое, когда половину экранного времени можно занять простым бульканьем из горла?

– С одной стороны это можно понять как ответную реакцию на то, что столько лет в России показывали только светлое, хотя в жизни была сплошная тьма. Но самое хорошее – это вот как в фильме «Простые вещи» Там тоже достаточно сложная и драматичная история. Но там нет никакого сгущения красок. Смотришь, понимаешь как сложна человеческая жизнь – но тебе не хочется застрелиться.

– В том-то и дело. Если бы я не была россиянкой, а гречанкой, из года в год посещающей фестиваль, у меня бы сложилось представление о России как стране пьяных идиотов. Заметьте: в каждом фильме присутствует сумасшедшая бабушка. И выступает она не как престарелая мадам такая-то, а опять же, как символ. Или новая мода: если герой не помочится в камеру – ситуация не прояснится. В своих новых, на их взгляд, исканиях, в попытках отрицания отрицания режиссёры скатились до повторения одних и тех же, безумно надоевших, и ничего не дающих ни уму ни сердцу штампов. Был штамп света – стал штамп тьмы. Здесь бывает уже неловко признаться, что ты из России. «О, Россия? Водка!»

Приведу пример. Была недавно на приёме у врача. «Вы из России? У вас там пьют!»

Мне в тот момент было не до дискуссий. Но возникает вопрос. Доктор никогда не был в России. Кто вдолбил в умненькую головку молодого и на вид цивилизованного профессора Мюнхенского университета эту мысль? Да мы же с вами. Не знаю, станем ли мы нравственней, если будем продолжать рыдать над нашим прошлым, размазывая по щекам пьяные слёзы. В фильме «Груз» речь идёт об изнасиловании. На самом же деле там насилуют целую страну.

Не говоря о том, что фильм А. Балабанова – сущий бальзам для наших недругов. Таких, как аналитик журнала «�W�o�r�l�d����A���f���f���a���i���r���s���»��������Н����и�����-�колас Эберстадт, опубликовавший недавно статью «Пьяная нация», суть которой сводится к следующему: нечего Обаме тратить время на переговоры с русскими: они вымирают, а уцелевшие рождают исключительно ублюдков. Наша газета не раз писала о том, что»… образ России вымирающей, спившейся и самоуничтожающейся очень удобен тем, кто не видит нашу страну равным партнёром в международных отношениях». (А. Гришин, «АК – МК», 8.05.09) Первая заповедь врача гласит: не навреди. Не лишним было бы об этом помнить и режиссёрам, снимающим кино.

Можно ли показывать всё? Думаю, что показ сцен крайнего, не поддающегося разуму цинизма сам по себе становится актом цинизма. Не потому что этого не бывает! В жизни бывает ещё не такое. Но… попробуйте – без душераздирающего крика, без анатомических подробностей и надругательства над трупом погибшего солдата – завернуть сюжет так, чтоб у нас мурашки по коже побежали? Чтобы от одного взгляда насильника похолодело внутри и стало ясно ВСЁ что будет? Это трудно. Куда проще взять невинную девушку и бросить её на растерзание маньяку. Мы узнали что-то новое? Зато зритель доволен: вот она, Россия! Ату их, бешеных!

Создаётся впечатление, что на фестиваль сознательно отбираются именно такие фильмы.

– Это довольно верное замечание. У каждой страны существует какой-то свой образ. И образ России для мирового фестивального движения – вот он такой. Кошмарная, убогая жизнь, лишённая каких-либо бытовых удобств, люди не то чтоб сумасшедшие – но придурковатые. Но существуют при том ещё и очень хорошие люди, которые вопреки всему умудряются сохранять в душе золотые россыпи. И в этом загадка русской души. Такой вот образ. И картины, которые ему соответствуют, с охотой берутся на фестивали. А картины, которые ему не соответствуют, даже очень талантливые, берутся менее охотно.

– Давно задавалась вопросом: как происходит отбор фильмов? Кто их выбирает?

– Выбирает приглашающая сторона.

– То есть, это их взгляд?

– Безусловно. Дело ещё в том, что Россия не входит сейчас в число главных кинематографических держав. Был у нас такой звёздный час во время перестройки, когда каждый фестиваль считал своим долгом показать российский фильм. Но надежды, которые возлагались на наше кино, мы не оправдали. И ничего значительного, художественного, кроме «Маленькой Веры», по-моему, так и не было снято.

– Я посмотрела несколько фестивальных фильмов. Большинство удручающе действуют на глаз. Непрерывно дрожащая, прыгающая камера, неоправданно крупные, долгие планы, когда пару минут любуешься ухом героя, потом пару минут бедром героини, потом снова ухом героя… Теряется ощущение пространства, взаимодействия людей и предметов. Извините за дерзость, но такое кино и я могу снимать!

– Современное кино в лучшем случае повторяет то, что оно когда-то уже изобрело. И в технике тоже. Когда разрабатывалась эстетика кино в 20-е годы, это всё уже было – и уши, и ноги, и руки – всё это уже показывалось. А сегодня кто-то это делает, полагая, что ничего до него не было – сейчас же нередко снимают люди необразованные, не знающие историю кино, – и вот я пришёл и сейчас всё вам покажу.

Когда-то принцип дрожащей ручной камеры был абсолютной революцией в кино. Это произошло в конце 50-х годов в фильме «Летят журавли.» И во всём мире он стал знаменит именно благодаря этому изобретению. За этим приёмом стояло то, что нужно выйти на улицу, нужно приблизить камеру к человеку, как можно глубже в него вглядеться. Суть современных дрожаний в том, что камеры стали лёгкими, кино снимается на DVD и только потом переводится на плёнку, кино уже может снимать любой человек, и в этом, на мой взгляд, большая опасность Она у него трясётся не потому, что