Часть 2. Классическая поэзия - Коллектив авторов

Ни за что [не пойду служить]! Ни за что! Ни за что!

Искусности, хитрости [у людей] пусть много — [их] нутро и дух скверны!

Положась на эту вечную заповедь, беззаботно всегда буду жить!

Прочь! Прочь! Прочь!

Ни за что! Ни за что! Ни за что!

Одна игра шахмат,

Одна жаровня [лекарственных] трав...

Волю Небес, современные дела можно наперед [сообразить, предугадать, что роковой конец близок].

Белое солнце, как нарочно, торопит радостно живущих людей. [Их] желтое золото вряд ли купит [мне] годного к езде

[к вознесению в выси небес] журавля!

Если спросить [меня]: "Что же ты [сам] умеешь?"

Отвечу так: "Терпеть хулу и ни за что [не ходить более в мир]!"

"Если считать с седьмой луны года дин сы (август 837 г. — В. А.), периода, именуемого "Началом завершения" (кай чэн) [когда я родился], и остановиться на нынешней [седьмой] луне нынешнего года (август 903 г. — В. А.), когда я сложил эту песнь, то выйдет, что это тот же возраст шестидесяти семи лет, когда Лэтянь (поэт Бо Цзюйи, которому в данном случае я хотел бы подражать. — В. А.) составил автобиографию. На отдых, на отдых! Помимо всего прочего, этим путем посмертный долг мой не добавит ни стыда, ни неблагодарности в отношении к государству. Чего же еще искать мне?

Писано в 27-й день седьмой луны года куй хай, эпохи Небесного обращения" (23 августа 903 г. — В. А.) терпящим хулу затворником-ученым Сыкун Ту".

Китаист оценит, конечно, все трудности, с которыми приходится бороться при понимании и, особенно, при переводе этих странных строк. К своему переводу, который нельзя было оставить в состоянии дословности, я сделаю только несколько замечаний. Прежде всего, само название "Сюсютин" я перевел, вопреки дальнейшему контексту "сю" с "мо", через "ушедший в отдых и блаженство" исключительно потому, что следовал толкованию "сю" у самого автора, в первой же строке его посвящения. Однако многочисленные контексты этого тавтофона ("сю-сю"), особенно в "Шицзине" (I, Х, 1; у Легга: "quiet and serene"), дали бы ему менее странное толкование. Первое значение слова "сю" играет существенную роль в самом тексте, так что все это произведение принимает вид игры слов. Кроме того, троякое повторение слов "сю" и "мо" исключает всякую возможность понять "сю-сю-сю-мо-мо-мо" как обыкновенные тавтофоны, и, таким образом, заголовок "сю-сю" в толковании самого автора еще труднее поддается анализу, а тем более переводу. Я понял "мо" как "запрещение" и думаю, что это правильно. По крайней мере, в известном французском сборнике китайских намеков литературного обихода [Petillon, 1895-1898, т. 2, с. 355] даже в своем двусложном виде эта формула понята как запрещение без глагола ("formule de defense"). Судя по объяснению, приложенному к этой формуле в виде перевода с китайского, она вошла в литературный обиход Китая как фигурное обозначение самовольного прекращения чиновником карьеры именно начиная с этого ее оригинального применения у Сыкун Ту. В словаре Куврера под этой формулой находим уже только ее общий смысл, без перевода: "resigner sa charge", "s'excuser", "refuser". Тройное отрицание "мо-мо-мо" как самостоятельную фразу "Пэйвэнь юньфу" цитирует только (насколько я мог заметить) у позднейшего (сунского) поэта Лу Ю в таком (приблизительно передаваемом) контексте: "Цветы персика опадают... // Свободны [от людей] пруд и хоромы... // "Горная клятва" (?) хотя и существует, // "Парчовая грамота" (?) вряд ли надежна... Нет, нет, нет! (?)" (текст 2624).

Очень характерно сновидение, о котором есть речь в тексте и которое ставит Сыкуну в пример поэта Тао Цяня, играющего в поэме о поэте весьма значительную роль. Павильону Сюсютин посвящено еще одно четверостишие (№ 73 по счету "Полного собрания ганских стихов"), описывающее мир, наступивший в душе автора (текст 2625).

24 Еще ранее того (например, в своем посвящении долине Царского Слуги, № 15 прозы) он назвал себя "Мудрецом, Узнавшим Несправедливость" (текст 2626) и, когда писал кому-нибудь, не упоминал более ни чина своего, ни звания.

25 "Вроде языка этого посвящения", — добавляет "Старая история Тан". Однако его "Хвала стихам", переведенная далее, превосходит все, казалось бы, возможное в данном направлении.

26 Вино и стихи, как и для Тао Цяня, были для Сыкун Ту необходимостью. "Первая заслуга человека — это наслажденье стихом", — говорит он в стихотворении № 171 (текст 2627).

27 Вариант "Старой истории Тан": "Прозревший человек имеет [перед собой] великое зрелище. [Для него] темное (т.е. загробное. — В. А.) и ясное (земное. — В. А.) — одно по существу. Говорить ли еще о моей временной прогулке в этой могиле? Как это ты, государь, такой неширокий!" Эта версия для меня яснее той, которая дана в переводе.

28 "И братьями" — по "Старой истории Тан". Рецензия каталога Сыку (императорское издание, гл. 151, с. 30а) указывает, что это были не отец и сын, а братья: Ван Чжун-жун и Ван Чжун-ин (текст 2628). Первый, по сведениям Ван Юй-чэна, был цзедуши "правитель" на родине Сыкун Ту.

29 "Лянская история" инсинуирует, будто отношения между Сыкуном и его приятелями были основаны на взаимной лести и что они вели себя в отношении его как в отношении гостеприимного хозяина (текст 2629).

30 Эта дата правильна, и обе истории в этом согласны. Ван Юйчэн просчитался и думает, что Сыкун умер на девятом десятке лет.

31 По данным "Вэнь сянь тун као" его имя было (Сыкун) Хэ. Им было написано особое послесловие к сборнику сочинений его приемного отца, которое, к сожалению, до меня не дошло. (Это и по "Цзю минь шу"! Не надо было цитировать по "Вэнь сянь тун као").

Источник: Алексеев В. М. "Китайская поэма о поэте: Стансы Сыкун Ту", 2008

Перевод: Алексеев В.М.

"Поэма о поэте"

1. Мощь, муть вековая ("Великое Действие внешне нестойко...")

Великое Действие внешне нестойко;

 А Истинно-сущным я полон внутри.

Обратно от полого к Мути иду я,

 Коплю в себе силу, и в ней моя мощь!

Во мне вся природа — в своих миллионах!..

 Я рвусь поперек Величайших Пустот.

Несметно-огромные жирные тучи...

 Свободная, дикая, долгая буря.

Умчусь за пределы живого