Часть 2. Классическая поэзия - Коллектив авторов

17 "Старая история Тан" приводит указ об отпуске Сыкуна на покой, составленный Лю Цанем в весьма ядовитом тоне: "Сыкун Ту талантливо провел свои экзамены, и почести его службы занесены в государственные летописи. Однако коль скоро он воспитал в себе высокомерие и презрение к современникам, стал уподоблять себя переселившимся в горы выуживателям славы и находить удовольствие исключительно среди журчащих ручьев, то его служба перестала быть сосредоточенно направленной к жалованью и кормлению. Однако он не [великий древний Бо] Цзюйи и не [блаженный Лю] Цзыхуэй! Ему трудно жить при дворе, творящем суд и право. Мы вникли, мы раздумали об этом и решили, что надо предоставить ему следовать своим стремлениям к "отдыху под навесом" (мотив "Шицзина". — В. А.), так что можно отпустить его к себе в горы". Ван Юйчэн, передающий этот указ с легкими вариантами, замечает, что Лю Цань, говоривший от имени императора, на самом деле изложил здесь только свои личные суждения. Следовательно, Лю Цань принадлежал к числу людей, видевших в Сыкуне только заносчивого человека, который позволяет себе что угодно по той простой причине, что не нуждается в успехах по службе.

18 В своем восхвалении жизни в горах (проза, № 19) Сыкун говорит о происхождении этого названия от развалин (статуи? храма?) Царского Слуги (Вангуань), находящихся у края долины. Судя по тому, что он тут же рассказывает, как между 841 и 847 гг. (в период гонений на буддизм и разрушений его храмов и статуй) он был вынужден заменить это название другим, Вангуань есть имя какого-то буддийского божества. Я, к сожалению, в настоящее время не знаю, какое именно это божество. Ни в словарях, ни в конкордансе (цитирующем, между прочим, под словами ван гуань как раз это самое место из "Старой истории Тан") я никаких сведений об этом не нашел. В "Китайско-русском словаре" Палладия ван гуань значит "земля" (?). Не указано, по обыкновению, в каких текстах это обозначение встречается.

Этой долине, переименованной Сыкуном в Чжэнлинци (или Чжэнъици), посвящены некоторые стихотворения (№ 29, 157), из которых одно помечено 887 годом (текст 2619). В стихотворении № 29 Сыкун описывает красоты этой долины. Нужно еще добавить, что в одном из своих прозаических произведений (№ 43) поэт называет себя так: "Сыкун из Ванчэнгу". Как объяснить это новое название, пока не знаю.

19 Эти горы расположены против гор Хуа. Им также посвящены у Сыкуна целые стихотворения (№ 31, 120, 143). Прозаический набросок об этих горах и о долине Вангуань ("Чжунтяо Вангуаньгу сюй", № 15), помеченный, как и стихотворение № 157, 887 годом, говорит лишь о литературных занятиях там нашего поэта.

20 Во многих своих стихотворениях (№ 3, 9, 36, 161 и др.) Сыкун славословит — в подражание, конечно, своему любимцу Тао Цяню — отречение от мира, бегство от света и свое горделивое среди него возвеличение (текст 2620). "Старая история Тан" добавляет, что Сыкун наслаждался на родине привольем и дружескими, "высокими" беседами с учеными монахами. Стихи (юн) составляли их ежедневную потребность.

21 Таких тинов (павильонов, беседок) Сыкун построил немало, всегда давая им хитрые, полные намеков названия. Все они перечисляются в его оде приволью жизни в горах (№ 19, проза) и отчасти в № 15 и 23 (текст 2621). Некоторым из них посвящены стихотворения (№ 73, 108, 122, 170, 185, 188) и прозаические пьесы (№ 18). Одним из тинов он даже помечает свое произведение (проза, № 23).

22 Так же об этом говорит и сам Сыкун (текст 2623), но он помещает эти картины не в "Гуаньсу ши" и не в "Сюсютин", а в "Цзю е шю" (текст 2622). См. прозу, № 19.

23 Вот точный перевод этого — "На павильон ушедшего в отдых и блаженство" ("Сюсютин") оригинального и причудливого произведения, сделанный по полному собранию сочинений (проза, № 18): "Сюсю (название павильона. — В. А.) означает красоту, т.е. вместе с отдохновением получилось и прекрасное. Павильон Ушедшего в Отдых и Блаженство, стоящий в долине Царского Слуги и принадлежащий Сыкуну, ранее назывался павильоном Моющего Кисти (своей шапки, т.е. уходящего в чистоту жизни. — В. А.). Последний был сожжен шаньскими (вражескими. — В. А.) войсками, а [я] смиренный владелец его бежал. Прошло двенадцать лет (891-903. — В. А.). Пу (родина моя, Пучжоу. — В. А.) рождала обильные жатвы, и ее люди жили спокойно. Вернувшись, я начал восстанавливать павильон прямо из развалин и, не окончив как следует, решил изменить его название. Сделал я это не из странности. В самом деле, я нашел [определил] меру своим способностям — вот первое оправдание моему уходу (сю). Я обдумал свою долю — вот второе оправдание (сю). Я состарился, оглох — вот третье. Затем, смолоду ленивый, в зрелых летах ослабевший, в старости помутившийся — во всех этих трех периодах моей жизни я не представлял из себя ничего, годного для помощи современникам. Вот, значит, и еще одно оправдание моему уходу на отдых и покой (сю). Однако я все еще тревожился различными тяжелыми вопросами и не умел еще себе доверять. Однажды днем я уснул и увидел во сне двух буддийских монахов — тех, чьи имена награвированы на стелах в [моем] горном храме. Один из них, по имени Инь Вань ("Подавивший Тупость", т.е. "прозревший". — В. А.), и говорит мне: "Я в свое время был твоим наставником. Ты тогда был не прав в Пути, будучи острым, но не упорным, — и вот поддался ты пленению корысти и похоти. К счастью, теперь ты уразумел истину и раскаялся. Кажется, вновь хочешь идти за мною, поселившись в этом овраге. Однако, хотя ты и бросил мир, тебя все же ненавидели негодные люди. Тебе следует дать себе зарок претерпевания хулы. Этим ты, вероятно, убережешься от начала до конца. Пей и пой, как Исчерпавший Доблесть (Тао Цянь. — В. А.), сравняйся с ним в качестве и степени — и тогда чего еще, скажи, тебе домогаться у тысячелетий?" После этого сна, повинуясь зову, я сочинил "Песнь скромного ученого, претерпевающего хулу" и начертал ее на столбах северо-восточной стороны павильона".

Эта "песнь", стихотворение № 188 по "Полному собранию танских стихов", гласит буквально следующее:

Эх! Да! Прочь [от мира]!