Три сестры - Фёдор Вадимович Летуновский

с мебелью, разнося её по этажам, несколько женщин драили полы и ступени лестниц, а господин Ки властно командовал ими.

В какой-то момент он отвлёкся от своих суровых дел и переключил своё внимание на меня и сидящую рядом со мной Надю, с интересом на неё посмотрев, а потом бросил взгляд на свой маленький, заботливо опекаемый сад и улыбнулся.

– Посмотрите на это чудо! – обратился он к нам по-английски, указав на большой цветущий бутон какого-то растения, нежно-синего, как утреннее небо над Сиамским заливом, – Мой цветок всё-таки распустился, не смотря на жаркий сезон! И это, девушка, – он сделал Наде «вай», – Благодаря вам!

И Ки засмеялся, глядя то на Надю, то на цветок.

Надя по-тайски поблагодарила его за комплимент, а он ничуть этому не удивился.

– Увидев вашу красоту, он решил сам показать вам свою! Спасибо!

Надя совершила ответный «вай», и довольный домовладелец чуть ли не вприпрыжку побежал вверх по ступеням.

– Надя, это правда? – осторожно поинтересовался я, – Это ты сделала?

В ответ она пожала плечами.

– Ну, я действительно во сне попыталась немного этот сад обустроить…

После завтрака она выкатила на дорогу скутер, а я – свой велосипед, с некоторой похмельной грустью наблюдая за тем, как заканчивается моя уединённая жизнь.

Через город мы вместе доехали до перекрёстка у водопада и присели за наш любимый каменный столик в тени деревьев. Я закурил, уже понимая, что Надя сейчас скажет нечто, способное меня расстроить.

– Ты знаешь, что в это полнолуние будет полное лунное затмение? – начала Надя.

– Кажется, читал где-то.

– Это очень редкое и важное событие, поэтому мне сейчас надо опять быть одной, готовиться к нему и, наконец, попробовать совершить то, на что раньше мне не хватало ни сил, ни смелости. А благодаря тебе, Федя, я, наконец, успокоилась и теперь уверена – у меня всё получится.

– Но ведь я ничего конкретно для тебя не сделал. Ну, не считая двух своих курьерских поездок…

«В одной из которых я влюбился, а в другой мне чуть не проломили голову», – подумал я, но не стал высказывать эти мысли вслух и продолжил:

– Мы просто встречались и улыбались друг другу.

– Нет, не просто. Это более важно, чем ты думаешь.

– Но ты так со мной говоришь, будто мы больше не увидимся, – отвечал я, потому что её недомолвки больше не ставили меня в тупик, я научился сам делать из них надлежащие выводы.

– Нет, почему же, я приду тебя провожать. Когда ты уезжаешь?

– Мне нужно шестого числа быть в Бангкоке.

– Значит, пятого апреля?

– Да, но билет ещё не купил, – я потушил сигарету, убрав окурок в целлофан от пачки, чтобы позже выкинуть его в ящик для мусора.

– Обязательно напиши, когда купишь. И я за тобой заеду.

– Конечно, мне это приятно, но, знаешь, я только стал к тебе привыкать и неужели мне придётся провести последние дни на острове одному?

– Извини, но так надо. В этом и заключается «Тема».

– Какая Тема? Это какое-то важное понятие?

Она кивнула.

– А почему ты раньше о нём мне не говорила?

– Чтобы ты не допытывался у моих сестёр, что это означает. Но я тебе расскажу. Перед отъездом. А сейчас давай я тебе погадаю.

И она, порывшись в рюкзаке, достала оттуда, протянув мне, три монетки.

Я машинально взял их в руки и, особо ни о чём не задумываясь, совершил шесть коротких бросков, а Надя фиксировала каждый из них, проводя ногтем черту на одном из упавших с дерева листьев.

У меня выпали все длинные линии кроме одной – третьей снизу.

– О, я её знаю, эту гексаграмму, – сказала Надя, открывая книгу, – И она не самая плохая.

Я невесело усмехнулся, а она принялась листать потрёпанные страницы.

– Вот, номер десять, послушай, – и Надя зачитала, – В настоящее время ваше поведение должно быть вежливым, дружелюбным, сдержанным. Уйдите в себя и как следует обдумайте своё положение. Произойдёт неожиданное событие, которое доставит вам большую радость. Для флирта время неподходящее. Это период, когда претензии к жизни следует снизить до минимума…

И она захлопнула книгу.

– Да, – задумчиво произнёс я, ощутив неожиданное желание выпить, – Похоже, именно этим советам я тут и следую.

– Так это и хорошо… А ты сохранил мой колокольчик?

– Конечно, он всегда у меня в кармане.

– Тогда у тебя всё будет в порядке.

– Надя, мы что, уже прощаемся?

В ответ она как-то порывисто и быстро поцеловала меня в губы, упав мне на плечи и обнимая прямо через стол. В другой момент меня это сильно бы насмешило, но сейчас я не совсем понимал, что именно происходит.

– Если со мной всё будет хорошо, то после затмения я приду тебя провожать, – сказала она, поднимаясь из-за стола, – До свидания.

А на прощание она дотронулась пальцем до моей переносицы, и я вдруг ощутил какое-то мягкое, обволакивающее меня спокойствие – то щемящее чувство под сердцем, что бывает, когда ты соприкасаешься с чем-то неуловимо прекрасным.

– До свидания… – практически прошептал я вслед отъезжающей на скутере Наде, даже не пытаясь сдвинуться с места, чтобы не спугнуть это посетившее меня состояние.

10. Низкий сезон

Жгучая поступь близкого апреля ощущалась уже всем телом – воздух остывал теперь только глубокой ночью, а жара вновь включалась, как по расписанию, после семи утра. На вершинах приземистых гор, скрывая их покатую поверхность в тумане, висели тучи, но не одна из них не пролилась пока на побережье. Зато появился ветер. Он хоть и будоражил горячий воздух, но в тоже время приносил некоторую угрозу – с пальм теперь срывались огромного размера высохшие ветки, грозившие спикировать прямо тебе на голову, и все обочины дорог в джунглях были усеяны ими. На ресурсе острова часть зимовщиков готовилась к отъезду, распродавая ненужные им вещи, а те, кто собрались остаться, жаловались на озверевших муравьёв и обсуждали способы борьбы с ними.

Моими новыми соседями стали три тайские тёти лет тридцати пяти. Они заняли каждая по номеру или квартире на втором этаже, а с одной из них жил ещё сын-подросток. У них была одна на всех машина, и они часто куда-то на ней уезжали. По утрам эти женщины переговаривались грубоватыми громкими голосами, напоминавшими воронье карканье, но жить мне совсем не мешали. Мы всегда здоровались и улыбались друг другу – особенно приветливой была самая младшая из них, но не общались. Зато Ки стал бывать здесь гораздо чаще, они вели с ним долгие беседы и над чем-то смеялись.