Три сестры - Фёдор Вадимович Летуновский

шесть, представляешь! Это сейчас с годовалыми младенцами все сюда прилетают, а тогда только на Самуи было хоть какое-то подобие цивилизации. Вот мы и с девяносто пятого года каждую зиму тут проводили, а потом потихоньку начали разбредаться по островам. Так, в результате, и выбрали каждая себе место и там остались. Уже три года мы работаем, а о результатах рано пока ещё говорить.

– Спасибо, теперь я хоть что-то понимаю. А ты можешь сейчас сотворить здесь что-то небольшое и красивое? – поинтересовался я, остановившись на главной аллее у самого входа, в окружении сторожевых львов, слонов и героев.

Но в ответ Надя лишь хмыкнула, покачала головой и двинулась дальше.

– Нет, Федь, в пьяном виде не стоит этого делать! – сказала она, когда мы вышли на дорогу, – Сегодня мы просто гуляем и нам надо ещё выпить! Поехали!

Она вытащила из-под сидения шлем и, надев его, стала совсем неприступной, давая мне понять, что этот разговор окончен, а уже через пятнадцать минут мы очутились в караоке-баре за последним 7/11 на севере Натона.

Бар был маленький и битком забит тайцами, но мы сразу со всеми подружились, только из-за сильного шума я стал совсем плохо воспринимать на слух тайский английский и на все не понятые мной вопросы – а их было большинство – загадочно отвечал словами типа «позже» или «может быть».

Вместе с каким-то пухлым мужиком с куцей бородкой, обладателем шикарного баритона, Надя исполнила парочку местных хитов, и их дуэт сорвал аплодисменты. Нас угостили текилой и пригласили поехать в какой-то модный клуб на северо-востоке, название которого ничего нам не говорило, но мы вежливо отказались, потому что делить наш вечер ни с кем не собирались.

В этой грохочущей и пропитанной табачным дымом коробочке мы провели не более получаса, а когда выскочили оттуда, нам даже показалось, что на улице очень тихо и прохладно. Однако, кроме этого шалмана идти было особо и некуда – концерт на сцене у паромного пирса прошёл вчера, поэтому никаких танцев с музыкой тут не предвиделось, в местных ресторанах заседали, в основном, пенсионеры или семьи с детьми, а в пафосном пабе с дорогим европейским пивом люди просто тупили в телевизор.

– Кажется, мы не профессионально подошли к самому моменту пьяного отрыва, – поделился я с Надей своими мыслями, – Нам надо было снять на одну ночь гест или бунгало где-нибудь на восточном побережье и нормально там набубениться.

– На Чавенге? Да там мрачно на самом деле, – отозвалась Надя, – Представь себе толпы нетрезвых мужиков с ищущими взглядами и этих девочек замученных, которые пытаются выглядеть загадочными и как-то себя преподнести. А по поводу Ламая ты мне сам сказал, что это «Сочи», тем более там сегодня ярмарка и людей сейчас, как в Москве на День Города.

– А, ну тогда давай лучше спокойно проведём время вместе.

Так мы и решили доехать до моего дома, оставить там скутер, а дальше просто погулять по местам в пешей доступности и именно тогда рядом с нами и притормозил на мотоцикле живущий в двух шагах отсюда Директор Музея Ракушек. Судя по всему, он был очень удивлён, увидев нас вместе, и поинтересовался у Нади, как поживает её мама и не собирается ли она приехать. Надя отвечала, что в ближайшие полгода её ждать не стоит и Директор – Надя назвала его Вильямом – заметно погрустнел. Затем она предложила ему с нами выпить, но он отказался, ведь сегодня ночью намечался большой прилив и ранним утром он на своём каяке собирался – как и обычно в такие дни – плыть к рифу в поисках новых раковин.

Вместе с ним мы прошлись с десяток метров до его дома-музея, и он расспрашивал Надю о жизни Любы и Веры, а прощаясь просил передать большой привет Елене Арсеньевне.

– Вот это да! – произнёс я, когда мы снова двинулись в путь, – Поклонник твоей мамы?

– Конечно! И один из главных долгожителей, представь себе – чувак на острове почти тридцать лет! Мы с ним с одним из первых тут познакомились.

– Он, наверное, хотел стать вашим папой?

– Ох, и не говори! Ещё как! – засмеялась Надя.

Купив по дороге флягу «Сэнг Сома», мы закатили «Хонду» ко мне во двор, умылись, выпили холодного зелёного чая и направились в заведение Марка и Ио. Они к этому времени уже закрывались, но сделали нам по последнему «мохито», а в качестве музыкального сопровождения поставили альбом Gotan Project «Lunatico».

Ребят сильно заинтриговала Надя, как ещё один резидент острова, хорошо говорящий не только по-английски, но и на тайском. Они задали ей несколько бытовых вопросов, и она подробно на них ответила, так же рассказав о ценах на овощи и рыбу дальнего рынка с другой стороны города.

– Повезло тебе с девушкой! – сказала Ио, вручая нам напитки и стаканчик с нарезанной морковкой в качестве угощения.

– Я знаю, – скромно проговорил я.

А что мне ещё оставалось на это ответить?

Что благодаря Наде я узнал о существовании чего-то большего, нежели обычное человеческое миропровождение? Что я укрепился в своей вере о существовании чуда, которое неспешно творится здесь, рядом с нами? Или о своём желании прикоснуться к чему-то ценному и хрупкому, как спокойствие, которое она здесь поддерживает?

– Заходите почаще, – сказала нам на прощание Ио – красивая девушка, которая была явно старше своего парня, и, обратившись ко мне, с улыбкой добавила, – А то уж мы думали, что ты совсем бросил пить – всё время видим тебя только днём, как ты проходишь мимо с шестилитровой бутылкой воды.

В ответ я промолчал, потому что последнее время предпочитал захаживать пару раз в неделю в тихий ресторан у полуострова с маяком. И хотя вела туда чудовищно раздолбанная дорога с острыми камнями, где реально могла лопнуть камера на колесе, зато в этой дальней оконечности безлюдного пляжа делали чудесную текилу санрайз и всегда было очень тихо.

Когда мы покинули кафе, служившее ребятам так же и домом, Марк, зевая, закрыл за нами выдвижную дверь, а очутившись на дороге, мы заметили, что она совсем опустела, свет нигде уже не горел, лишь вдалеке, из дурацкого «пиратского» ресторана доносились звуки заунывного рока.

Появляться там мы не собирались, поэтому повернули в другую сторону и, пройдя совсем немного, спустились на пустой берег, где уже начинался прилив, а на невидимом горизонте, во тьме залива, почему-то не горело ни одного огонька. Впрочем, мы тоже не нуждались в фонарях – растущая луна наполняла пространство мягким белым светом,