Три сестры - Фёдор Вадимович Летуновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чем более усиливался градус мартовской жары, тем красочней становились дикие пылающие закаты с фантастическими силуэтами облаков, а гладь залива, каждые несколько минут меняющую свои цвета, бороздили лодки рыбаков и корабли многочисленных транспортных компаний. Кажется, что мы оба запьянели с первого стакана и начали беспричинно смеяться. Впрочем, что значит беспричинно? Для хорошего настроения у нас были все основания.
– Давай сегодня будем гулять всю ночь! – сказала Надя, – Вспомним молодость!
И сама улыбнулась собственной шутке.
– Только где мы тут найдём круглосуточные заведения? Или ты хочешь поехать на восток, туда, где дым коромыслом? Только как потом пьяными возвращаться?
– Что, испугался?! – раззадорилась Надя, – Ну и где твоя любовь к приключениям?
– Да я и так уже получил по голове от гастарбайтеров и наблюдал укрощение безумного волонтёра, который стрелял из пистолета. Не хватало здесь ещё попасть в какую-нибудь облаву…
– Облавы начнутся только перед Full Moon Party, – успокоила меня Надя, – Так что пока можно и расслабиться.
– Ну, хорошо, тебе лучше знать, – согласился я, потому что чувствовал себя с ней в безопасности, а в том, что с каждой из сестёр можно «идти в разведку» я уже убедился.
К тому времени, когда солнце скрылось за горы материка, мы уже успели уговорить всю бутылку и сочли торжественную часть вечера завершённой, съехали вниз и неспешно покатили по самой безлюдной части острова. Я вспомнил о существовании одного интересного заведения у мыса рядом с военной базой, но до него ещё надо было доехать, а здешние рестораны при пафосных отелях ориентировались на более состоятельную публику, вынужденную пить алкоголь по любым заявленным ими ценам, потому что никаких магазинов тут поблизости нет.
Нас это не устраивало, и мы остановились у какого-то придорожного шалмана. Надя поинтересовалась по-тайски, что у них есть кроме пива и хозяйка заведения окликнула своего мужа, который тут же, за дальним столиком, что-то выпивал с улыбчивым дедушкой.
Здесь, как и во многих других деревенских едальнях, кафе плавно переходило в домашнее пространство живущей там же семьи. Сразу за четырьмя столиками стоял диван и висел достаточно большой плазменный экран, а по полу были разбросаны детские игрушки. Мужчина пригласил нас присесть и показал Наде стеклянную бутылку без этикетки. Она открыла её, понюхала и объявила мне, что это самодельный ром и пить его можно. Мы радостно закивали, и тогда довольный мужик налил нам по трети стеклянного стакана, по нашей просьбе разбавив его чем-то вроде сока из большой канистры, купленной в Теско Лотусе. Вместе мы выпили, наблюдая по телевизору события одного из последних фильмов про Гарри Поттера, когда там всё уже стало совсем мрачно.
Мужчина спросил меня, откуда я прибыл и когда я ответил ему по-английски, на его лице возникло недоумение – что такое Russia и Moscow он не знал. Но когда с ним заговорила Надя, лицо его просияло.
– А-а, Лусия! – произнёс он на «японский» манер, не выговаривая букву «Р», а дедушка закивал и подлил себе выпивки.
Причём Надю он вообще не спрашивал, откуда она родом, как будто ему с ней и так всё было ясно. Я закурил, а улыбчивый дедушка по местной традиции не стал стрелять у меня сигарету, а предложил мне поменять её на свою махорку, которая тут продаётся вместе с бумажками для скручивания во всех тайских лавках. Брать табак я не стал и просто угостил его, и улыбка дедушки стала ещё более довольной.
Допив алкоголь, мы спросили у хозяйки, сколько с нас, она перебросилась парой фраз со своим мужем, и он ответил, что ни сколько, и он просто нас угостил.
На прощание я сделал им «вай», не забыв сказать «Ка Пун Кап», а Надя ещё и пожелала им успеха и процветания, поэтому провожали нас как старых знакомых, предлагали приходить ещё и уверяли, что такого вкусного домашнего рома мы нигде больше не найдём.
– Вот видишь, как здесь всё просто, – говорила Надя, когда мы садились на скутер, – И никто даже не спросил, могу ли я пить за рулём и сколько мне лет. А в Ярославле с моей внешностью мне вообще алкоголь без паспорта не продавали, в тридцать лет думали, что мне семнадцать.
– А тайцы, они за кого тебя принимают? Кем ты для них предстаёшь? – поинтересовался я, пока мы ехали по пустой дороге обратно на север.
– В основном они думают, что я – лукрынг.
– Это дети тайцев с европейцами?
– Просто тайцев и фарангов. А фарангами ведь называют всех белых иностранцев. Но у меня-то в крови нет ничего тайского, просто мне от папы такие тёмные глаза достались – он из сибирских переселенцев, а где тайга, там и азиатские гены. Поэтому убедить кого-то, что я местная мне при желании особого труда не составит.
– Вера говорила, что у вас у всех разные папы. Вы с ними общаетесь?
– Ну конечно. Только сюда их просим не приезжать. Папы, они ведь пытаются отцовскую заботу тебе транслировать, а это, знаешь ли, отвлекает… – как раз в это время мы проезжали мимо забора и ворот большого по территории храма у единственного здесь тайского поселения, – Ты, кстати, так сюда и не съездил?
– Нет, но собираюсь.
– Обязательно попади туда до своего отъезда. Это хорошее место для размышлений в одиночестве.
Когда мы в темноте проезжали лесистый «полутоннель» в скале у шикарного отеля Интерконтиненталь, то по двум сторонам от него, освещённые мощными прожекторами, стояли тайцы с рациями, которые передали друг другу о нас сообщение, чтобы другие машины не помешали нашему продвижению. При этом они улыбались нам и чуть ли не отдавали честь.
Вскоре мы очутились на оживлённом перекрёстке неподалёку от пристани для международного парома Raja Ferry, зашли в 7/11 и приобрели флягу рома и бутылку местного лимонада. Теперь оставалось выбрать место для распития. В принципе, эта бухта, не смотря на два здоровенных пирса и шума от больших паромов, нам вполне подходила. Даже в темноте здесь можно насладиться зрелищем отплывающих кораблей, а один из них, правда не слишком большой, лежит на берегу, весь изрисованный граффити.
Однако Надя оказалась склонна к более радикальной прогулке – в глазах у неё мелькнули хулиганские искры и она сказала, что сосед мужика, у которого она снимает второй этаж дома, сторожит сейчас
