Ворон - Эдгар Аллан По

mystery that binds me still —

From the torrent, or the fountain —

From the red cliff of the mountain —

From the sun that ‘round me roll’d

In its autumn tint of gold —

From the lightning in the sky

As it pass’d me flying by —

From the thunder, and the storm —

And the cloud that took the form

(When the rest of Heaven was blue)

Of a demon in my view —

Один

Иначе, чем другие дети,

Я чувствовал и все на свете,

Хотя совсем еще был мал,

По-своему воспринимал.

Мне даже душу омрачали

Иные думы и печали,

Ни чувств, ни мыслей дорогих

Не занимал я у других.

То, чем я жил, ценил не каждый.

Всегда один. И вот однажды

Из тайников добра и зла

Природа тайну извлекла, —

Из грядущих дней безумных,

Из камней на речках шумных,

Из сиянья над сквозной

Предосенней желтизной,

Из раскатов бури гневной,

Из лазури в час полдневный,

Где, тускла и тяжела,

Туча с запада плыла,

Набухала, приближалась —

В демона преображалась.

To Isaac Lea[131]

It was my choice or chance or curse

To adopt the cause for better or worse

And with my worldly goods and wit

And soul and body worship it.

Айзеку Ли

Добро свершилось или зло,

Бог весть, но это ремесло

Я посчитал своим уделом,

Служа ему душой и телом.

Elizabeth[132]

Elizabeth – it surely is most fit

(Logic and common usage so commanding)

In thy own book that first thy name be writ,

Zeno and other sages notwithstanding;

And I have other reasons for so doing

Besides my innate love of contradiction;

Each poet – if a poet – in pursuing

The muses thro’ their bowers of Truth or Fiction,

Has studied very little of his part,

Read nothing, written less – in short’s a fool

Endued with neither soul, nor sense, nor art,

Being ignorant of one important rule,

Employed in even the theses of the school —

Called – I forget the heathenish Greek name —

(Called any thing, its meaning is the same)

“Always write first things uppermost in the heart.”

Элизабет Р. Херринг

Элизабет, коль первым имя это,

Листая твой альбом, увидят там,

Иной педант начнет корить поэта

За сочиненье вирш по пустякам.

А зря!.. Хотя и фокус строки эти,

Бранить меня за них причины нет:

Едва ли был когда-нибудь на свете

Таких забав не любящий поэт.

Размером трудным мысли излагает

Художник не по прихоти своей —

Ему игра созвучий помогает

Раскрыть себя в творении полней.

Раз у него есть дар, его работа

Известным с детства правилом жива:

«Не может в стих облечься то, чего ты

Глубоко в сердце не обрел сперва».

An Acrostic[133]

Elizabeth it is in vain you say

“Love not” – thou sayest it in so sweet a way:

In vain those words from thee or L. E. L.[134]

Zantippe’s talents had enforced so well:

Ah! if that language from thy heart arise,

Breathe it less gently forth – and veil thine eyes.

Endymion, recollect, when Luna tried

To cure his love – was cured of all beside —

His folly – pride – and passion – for he died.

Акростих

Элизабет, не мучь меня напрасно:

Любовь мою ты гонишь слишком страстно,

Играя роль Ксантиппы[135] по примеру

Забытой поэтессы, злой не в меру.

Ах, не смотри так нежно, так влюбленно!

Боюсь я участи Эндимиона[136]:

Его Селена от любви лечила

Так пылко, что от жизни отучила.

Introduction[137]

Romance, who loves to nod and sing,

With drowsy head and folded wing,

Among the green leaves as they shake

Far down within some shadowy lake,

To me a painted paroquet

Hath been – a most familiar bird —

Taught me my alphabet to say —

To lisp my very earliest word

While in the wild-wood I did lie

A child – with a most knowing eye.

Succeeding years, too wild for a song,

Then roll’d like tropic storms along,

Where, tho’ the garish lights that fly

Dying along the troubled sky,

Lay bare, thro’ vistas thunder-riven,

The blackness of the general Heaven,

That very blackness yet doth fling

Light on the lightning’s silver wing.

For, being an idle boy lang syne,

Who read Anacreon, and drank wine,

I early found Anacreon rhymes

Were almost passionate sometimes —

And by strange alchemy of brain

His pleasures always turn’d to pain —

His naivete to wild desire —

His wit to love – his wine to fire —

And so, being young and dipt in folly

I fell in love with melancoly,

And used to throw my earthly rest

And quiet all away in jest —

I could not love except where Death

Was mingling his with Beauty’s breath —

Or Hymen, Time, and Destiny

Were stalking between her and me.

O, then the eternal Condor years

So shook the very Heavens on high,