Ворон - Эдгар Аллан По

faces!

Lo! one is coming down

With its centre on the crown

Of a mountain’s eminence!

Down – still down – and down —

Now deep shall be – О deep!

The passion of our sleep!

For that wide circumference

In easy drapery falls

Drowsily over halls —

Over rum’d walls —

Over waterfalls,

(Silent waterfalls!)

O’er the strange woods – o’er the sea —

Alas! over the sea!

Страна фей

Сядь, Изабель, сядь близ меня,

Где лунный луч скользит, играя,

Волшебней и прекрасней дня.

Вот – твой наряд достоин рая!

Двузвездьем глаз твоих я пьян!

Душе твой вздох, как небо, дан!

Тебе взвил кудри отблеск лунный,

Как ветерок цветы в июне.

Сядь здесь! – Кто нас привел к луне?

Иль, дорогая, мы во сне?

Огромный был цветок в саду

(Для вас он роза) – на звезду

В созвездье Пса похож; колеблем

Полночным ветром, дерзко стеблем

Меня хлестнул он что есть сил,

Живому существу подобен,

Так, что, невольно гневно-злобен,

Цветок надменный я сломил —

Неблагодарности отмстил, —

И лепестки взвил ветер бурный,

Но в небе вдруг в просвет лазурный

Взошла из облаков луна,

Всегда гармонии полна.

Есть волшебство в луче том

(Ты поклялась мне в этом!),

Как фантастичен он, —

Спирален, удлинен;

Дробясь в ковре зеленом,

Он травы полнит звоном.

У нас все знать должны,

Что бледный луч луны,

Пройдя в щель занавески,

Рисуя арабески,

И в сердце темноты

Горя в любой пылинке,

Как в мошке, как в росинке, —

Сон счастья с высоты!

Когда ж наступит день?

Ночь, Изабель, и тень

Страшны, полны чудес,

И тучевидный лес,

Чьи формы брезжут странно

В слепых слезах тумана.

Бессмертных лун чреда —

Всегда – всегда – всегда, —

Меняя мутно вид,

Ущерб на диск, – бежит,

Бежит, – улыбкой бледной

Свет звезд гася победно.

Одна по небосклону

Нисходит – на корону

Горы к ее престолу

Центр клонит – долу – долу, —

Как будто в этот срок

Наш сон глубок – глубок!

Туман огромной сферы,

Как некий плащ без меры,

Спадает вглубь долин, —

На выступы руин, —

На скалы, – водопады, —

(Безмолвные каскады!) —

На странность слов – о горе! —

На море, ах, на море!

The valley Nis[141]

Far away – far away —

Far away – as far at least

Lies that valley as the day

Down within the golden east —

All things lovely – are not they

Far away – far away?

It is called the valley Nis.

And a Syriac tale there is

Thereabout which Time hath said

Shall not be interpreted.

Something about Satan’s dart —

Something about angel wings —

Much about a broken heart —

All about unhappy things:

But “the valley Nis” at best

Means “the valley of unrest.”

Once it smiled a silent dell

Where the people did not dwell,

Having gone unto the wars —

And the sly mysterious stars,

With a visage full of meaning,

O’er the unguarded flowers were leaning:

Or the sun ray dripp’d all red

Thro’ the tulips overhead,

Then grew paler as it fell

On the quiet Asphodel.

Now the unhappy shall confess

Nothing there is motionless:

Helen, like thy human eye

There th’ uneasy violets lie —

There the reedy grass doth wave

Over the old forgotten grave —

One by one from the tree top

There the eternal dews do drop —

There the vague and dreamy trees

Do roll like seas in northern breeze

Around the stormy Hebrides —

There the gorgeous clouds do fly,

Rustling everlastingly,

Through the terror-stricken sky,

Rolling like a waterfall

O’er th’ horizon’s fiery wall —

There the moon doth shine by night

With a most unsteady light —

There the sun doth reel by day

“Over the hills and far away.”

Долина Нис

В дальней дали, в дальней дали,

В дали дальше, чем далёко,

Дол лежит, его объяли

Золотом лучи востока.

Мир, не знающий печали, —

В дальней дали, в дальней дали…

«Нис» долины той названье,

И сирийское преданье

Донесло до нас запрет

Думать о делах тех лет:

Ни о сатанинских битвах,

Ни об ангельских крылах,

Пуще – о сердцах разбитых

И несбывшихся мечтах.

Имя долу есть другое:

То «Долина непокоя».

Этот дол, где ни души,

Прежде \ пребывал в тиши:

Прочь людей увлек раздор,

И лишь звезд коварных взор

Ночью падал с высоты

На безгласные цветы,

Днем лучи, ярки и рдяны,

Изливались на тюльпаны,

А ложась на асфодели,

Угасали и бледнели.

Но теперь, в долине стоя,

Странник не узрит покоя.

Здесь фиалки смотрят к ночи

Как твои, Елена, очи,

Травы с речью тихой, странной

Льнут к могиле безымянной,

С потревоженных ветвей

Медленно течет елей,

Ветер в кронах шелестит,

И вздыхает, и дрожит,

Словно море близ Гебрид.

Будто ужасом гонимы,

Облака несутся мимо,

Жутко, неостановимо,

Низвергаясь на закат,

Как могучий водопад.

Переменчива, смутна,

Свет полночный льет луна,

Солнце днем плывет в печали

«Над холмами в дальней дали».

A Paean