Розы без шипов. Женщины в литературном процессе России начала XIX века - Мария Нестеренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Песнь свободе, писанная к N. N. по случаю данного им на сие повода
Песнь смерти
Похвала любви, сделанная по требованию Н. И. А, желавшего, воспев самый же сей предмет, быть моим состязателем
Послание к Леону
II. Послание к Леону
Майская прогулка болящей
Моим племянникам и племяннице, игравшим пролог на мой в деревню к ним приезд
Мише, десятилетнему моему племяннику
Пекинское ристалище. Баснь
Эпитафия супруге его превосходительства Ф. И. А, сделанная по его просьбе
Ей же
На случай детского пиршества, бывшего в Павловске 1810 года июня 16 дня
На истукан Орфея
Клитандру, который предпочитал дурного певца хорошему
Обещание страждущему бессонницею
Рондо
В альбом К. Д. В.
Экспромт на вопрос: кто из всего дышущего менее наслаждается жизнию?
Петух-сторож
Разговор между мною и женщин
Четыре времени года. Весна
Лето
Падение Фаетона. Баснословная повесть
И. А. Крылову, читавшему моего «Фаэтона» в Беседе любителей русского слова
Стансы. Подражание лесбосской стихотворице
Как и в первой части «Неопытной музы», центральной здесь является тема поэтического творчества, но решается она иначе: если темой книги 1809 года стала авторская неопытность и взаимоотношения с признанными литературными авторитетами, то в книге 1812 года на первый план выходит проблема женского сочинительства как такового. Она актуализируется в стихотворениях «Пекинское ристалище», «Разговор между мною и женщинами», ироикомической поэме «Падение Фаэтона» (точнее, в истории его создания и публикации, о чем см. ниже) и отчасти «Стансы. Подражание лесбосской стихотворице». Вторая часть «Неопытной музы» преимущественно состоит из стихотворений на случай, экспромтов, эпитафий, эпиграмм. Названные выше тексты, а также примыкающая к ним «Майская прогулка болящей», по нашему мнению, образуют смысловое ядро сборника. В обилии стихов на случай усматривается след жанрового деления сборников, когда стихотворения распределяются по соответствующим разделам или даже частям книги, вышедшим в разное время. Публикация эпиграмм и экспромтов, таким образом, позволила сделать книгу второй частью «Неопытной музы» (издание отдельного сборника, состоящего преимущественно из «второстепенных» текстов, выглядело бы странным), однако они выполняют еще одну функцию: смягчают резкость центральных текстов сборника. Именно эти стихотворения делают вторую часть одновременно и самостоятельным высказыванием (насколько позволяет это сделать единство замысла), и продолжением первой части; в то время как книга, состоящая полностью из стихотворений на случай, имела бы второстепенный характер и была бы полностью подчинена первой части.
Одним из магистральных текстов второй части «Неопытной музы» стала басня «Пекинское ристалище», посвященная «некоторым из почтенных Членов Российской Императорской Академии, удостоивших меня лестного своего одобрения» и впервые напечатанная в «Вестнике Европы» (1810. Ч. 49. № 7. С. 278–280) за подписью А. Б…на. Поводом к сочинению басни могла послужить запись А. С. Шишкова в альбоме, подаренном поэтессе в день ее рождения 7 января 1810 года: «Всего похвальнее в женщине кротость, в мужчине справедливость. А. Ш.»[371], в ответ на которую Бунина сделала пять записей о качествах мужчин и женщин и об отношениях между ними:
Кротость в женщине бывает двоякая: одна есть драгоценнейший ея монист, другая — бесславие. Унижая себя, теряет она главное и единственное пола своего преимущество;
Мужчинам не противна бывает сия двоякая женщин кротость. Пользуясь ею, покушаются они на всё и делаются самовластными господами. Помещику не бывает противно иметь многих слуг. Чем их более, тем более для него и выгод; но спросим у сих слуг, не пожелают ли они сделать некоторого с помещиком своим условия;
Мужчинам еще полезнее двоякая кротость тех женщин, которые пробегают одно с ними поприще;
Стихотворец охотнее осыпает похвалами женщину-писательницу, нежели своего сотоварища; ибо он привык о себе думать, что знает больше, чем она. Он готов расточать ей похвалы, самые даже неумеренные;
Мадригалы нравятся женщинам легкомысленным. Та, которая привыкла рассуждать, желает только, чтобы с нею достойно обходились. Не хвали ее, но не приноси в жертву своей гордости; она станет более тебя тогда любить, нежели как по своенравию ты вдруг то начнешь осыпать ее неуместными хвалами, то унижать неуместным господством[372].
Две последние записи были вычеркнуты, Я. К. Грот выдвинул предположение, что это сделал мужчина (на чем основано данное предположение — неизвестно). Он также отмечал, что
всего же интереснее изо всех записей этого альбома — несомненно, к сожалению, немногие, сохранившиеся тут размышления самой Анны Петровны, по поводу комплиментов Шишкова, бросающие свет на ее взгляд на положение у нас женщины вообще и писательницы в частности в ту эпоху. Это любопытные черточки для истории женского вопроса в прошлом веке[373][374].
В. Э. Вацуро так характеризовал альбом Буниной:
Альбом Буниной — типичный альбом литератора начала века. В нем нет или почти нет стандартных образцов альбомной поэзии; рисунки профессиональны и не аллегоричны; записи, посвященные хозяйке, перерастают в обращенные к ней дружеские послания и не имеют подчеркнуто мадригального характера. На последних страницах (или первых, считая от конца альбома, который заполнялся и с обратной стороны) записи Г. Р. Державина и А. С. Шишкова, двух столпов «Беседы». Они важны как память о знакомстве с литературными авторитетами и как своего рода литературные образцы. Державин вписывает полумадригал-полуэпиграмму («Стихи твои приятны, звонки», 1810). Шишков записывает мадригальное послание и ряд моралистических сентенций в стихах. За ними следуют прозаические размышления самой Буниной на затронутые темы. Таким образом, альбом становится отражением творческой работы поэтессы[375].
