Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми

‒ Мои отметины… они неправильные, а твой свет только ухудшает ситуацию.

Я опускаю руку. Ее слова жалят.

‒ Я никогда не хотел причинить тебе боль.

‒ Нам нужно поговорить. Убеди меня, что все будет в порядке.

‒ Мы поговорим, как только я буду уверен, что ты выздоровела. Ты слаба, измучена. Сначала я успокою твое тело.

‒ Со мной все в порядке, ‒ рявкает она, ее лицо становится жестче.

Она похлопывает себя по груди и проводит руками по телу.

‒ Видешь?

Я хмурю брови, взволнованный ее внезапным изменением.

‒ С тобой не все в порядке, ‒ предупреждаю я. ‒ Ты совсем не в порядке. Если нам придется поговорить, прежде чем ты позволишь мне исцелить тебя, мы это сделаем. Что случилось?

‒ Он вернулся. Эдрайол овладел Джоном, а я… я убила его.

В ее голосе слышно хныканье, и она ни разу не встретилась со мной взглядом, не отрывая его от обгоревших останков.

‒ Я убила его, потому что, если бы я этого не сделала, он причинил бы вред мне, нам. Я… я убийца.

Она вздрагивает.

Притягивая ее ближе, я игнорирую гнилой запах, все еще окружающий ее, и прижимаю ее голову к своей груди, ослабляя ее дрожь.

‒ Ты не убийца. Это Эдрайол.

‒ Я! Это было ужасно. Я не хотела, чтобы кто-то пострадал, никогда не хотела, чтобы это произошло.

Гладя ее волосы, спину, я делаю все, чтобы облегчить ее горе.

‒ Он ушел сейчас. Ты победила, и он усвоит этот урок. Эдрайол не будет приближаться к тебе так беспечно в третий раз, после того как ты дважды уничтожила его форму.

‒ Этого недостаточно!

Саммер бьет кулаками мне в грудь.

‒ Я… я убила двух невинных людей. Я не могу убить другого. Кого он возьмет следующим? Моих родителей?

Мое сердце замирает. Ненавижу слышать такую боль в ее словах.

‒ Я больше не хочу этой связи. Я больше не хочу ничего этого! Если он заберет моих родителей…

Мои руки сжимаются вокруг нее.

‒ Мне бы хотелось, ‒ продолжает она, ‒ чтобы ничего из этого никогда не произошло. Как мне с этим жить? Я убийца. Это зашло слишком далеко.

Саммер откидывается назад и смотрит на меня с вновь обретенным ужасом.

‒ Ты сделал меня убийцей!

Я ошеломлен, мои крылья дрожат.

Она права. Если бы меня не тянуло к ней, если бы я не сопротивлялся своему желанию узнать ее, она была бы в безопасности, а жители этого города все еще были бы живы, не обременены. Если бы я не был таким эгоистом, ей бы никогда не понадобилась моя сила, чтобы защитить себя.

Каким дураком я был, ища любви.

‒ Я тебя ненавижу!

Саммер набрасывается на меня.

‒ Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу!

От ее слов вспыхивает боль, но также гнев и убежденность. Обхватив ее щеки, я заставляю ее посмотреть на меня. Ярость затуманивает ее лицо… но слез нет.

‒ Ты не убийца. Эдрайол убийца. Ты защитила себя, и если ты не можешь с этим смириться, если ты должна найти способ покаяться, тогда да, ты права, обвиняя меня.

‒ Тогда ты признаешь это, ты… монстр, ‒ выплевывает она. ‒ Это твоя ошибка. Ты такой же ужасный, как и он.

Глаза Саммер вспыхивают ледяной голубизной, пронизывая спокойной яростью.

Мои руки сжимаются.

‒ Я не похож на этого демона.

‒ Похож.

Она сжимает мои руки, впиваясь ногтями в их тыльную сторону.

‒ Ты хуже ‒ ты неудачник. Ты утверждаешь, что создан ангелами, но в тебе нет ничего святого. Твоя бесполезность делает тебя ужасным.

Я едва помню ангелов, создавших меня, так быстро я был брошен в этот мир. Их команды были прямыми: уничтожить демона. Первое наказание ‒ камень. Второе означает самоуничтожение. Как якорь, погребенный в тишине, мой успех заключался в моей преданности тьме, моем повиновении их приказам. Раньше было достаточно изоляции и одиночества, и все это ради этого мира. Я смирился с чистилищем, пока она не истекла кровью…

‒ Признайся, ‒ настаивает она. ‒ Назови свое имя и исповедуйся в своих грехах! Ты просто еще один замаскированный монстр!

Мои губы кривятся от желания сказать все, что ей нужно. Все, что поможет ей оправиться от боли, которую я ей причинил. Ее счастье ‒ это все, чего я когда-либо хотел.

Саммер права, я монстр.

И она ошибается. Я не потерпел неудачу, не совсем. Я не сделал того, что приказали мне ангелы, уничтожив их сбежавшего демона, а они в ответ прокляли меня своим безотказным затвердеванием. Несмотря на эти неудачи, моя солидарность увенчалась успехом ‒ Эдрайол по-прежнему ослабевал под моим присмотром.

Ее губы кривятся.

‒ Признайся, произнеси свое имя. Признайся мне, кого, по твоим словам, любишь.

‒ Я подвел тебя, Саммер, поступил неправильно с тем, кого люблю больше всех остальных, и я хотел бы любить тебя на расстоянии, никогда не просыпаясь, никогда не называя тебе своего имени. Но этого, этого признания ты от меня требуешь? Заявить о своей никчемности?

Затвердевая, я выпрямляюсь.

‒ Это не так.

‒ Трус!

Она вскакивает на ноги, ее лицо искажается от отвращения, когда она указывает на кровавую массу и соседних червей.

‒ Если бы ты любил меня, ты бы потребовал эту смерть и снял с меня это бремя! Не я убийца, а ты!

Ее глаза сверкают желтым.

Я замираю, не позволяя ужасу проявиться.

Прижимая ладонь к груди, я понимаю, почему наша связь ‒ не более чем шепот… «Эдрайол овладел ею». Вот только не вся надежда потеряна. Есть шепот, слабая нить. Частичка ее все еще охраняет мое имя. Как он, должно быть, мучает ее в ее собственном сознании, вынуждая мое имя из ее слабеющего духа.

Она борется, но не совсем проиграла.

Саммер бросается на меня, ее кулаки бьют меня по груди.

‒ Это меньшее, что ты можешь сделать! Я никогда не хотела ничего этого! Кому может понадобиться такое отвратительное существо, как ты? Тот, кто манипулирует моими мыслями и эмоциями, обманом заставляя меня думать, что ты тот, кем ты не являешься. Я не хочу быть связана с такими, как ты, ‒ я никогда этого не хотела. Я должна была покинуть этот дерьмовый город и сделать в своей жизни гораздо больше!

Я хватаю ее за запястья и отрываю от себя.

‒ Остановись.

Ее губы поджимаются, когда она плюет мне в лицо. Отпустив одно из ее запястий, я вытираю ее слюну, пока она продолжает бить по перилам.

‒ Ты заслуживаешь этого и даже большего, зверь.

Я снова встречаюсь с ней взглядом.

‒ Ты простишь меня, если я признаюсь?

Саммер замирает, склонив голову набок и щурясь.

‒ Да.

Она дергает запястье, пытаясь выскользнуть из моей хватки.

Я держусь твердо.

Она напрягается еще больше, когда я обхватываю ее щеку и наклоняюсь к ее уху. Я прикасаюсь к нему губами, пробуя Эдрайола.

‒ Признаюсь, я монстр. Я ‒ все, в чем ты меня обвиняешь.

Саммер прислоняется ко мне.

‒ Если ты действительно это имеешь в виду, ты назовешь свое имя. Как еще я могу тебе верить?

Ее пальцы пробегают по моим волосам, когда она прижимает свою грудь к моей груди. Прижимаясь ко мне, ее тугие соски пронзают меня.

‒ Скажи это, ‒ стонет она.

‒ Меня зовут… ‒ мои губы ласкают ее ухо, ‒ Эдрайол.

Глава 26

Жесткие истины

Зуриэль

Эдрайол отталкивается от меня и отбрасывается назад. Я прижимаю его тело ‒ тело Саммер ‒ к своему, прижимаю его руки к своей груди. Борясь, он бьет ногами и руками. Когда это не помогает, он притягивает тени ближе, пытаясь освободиться.

‒ Убери от меня руки! ‒ кричит он голосом Саммер.

Слушая ее, я колеблюсь. Хотя это не она. Это Эдрайол в моих объятиях.

Я завожу его запястья за спину, держа оба в одной руке. Подхватив его, я сильнее прижимаю его к себе.

Он извивается, ерзает телом Саммер в поисках рычага, и мне приходится схватить его так сильно, что я рискую поранить ее.