Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми

Мы с Зуриэлем проводим ночи в изоляции, заполняя часы бодрствования исследованиями и приготовлениями.

С каждым вечером секс становился все более отчаянным. Я почти уверена, что мы уже занимались сексом в каждой комнате музея. И на большинстве столов. Мы сломали шкаф ‒ это был не лучший мой момент ‒ и каждое утро перед восходом солнца мы просто сидим там в тишине, надеясь, что эта ночь не была нашей последней.

Днем я сплю беспорядочно, переносясь туда, где мы с Зуриэлем снова едины, оказавшись в ловушке жесткой вечности. Мы научились находить друг друга в сумерках, отступая в его замок вместе со стаями летучих мышей.

Я не сказала ему, что люблю его. Еще нет. Я думаю, что это правда, вот только слова застревают у меня в горле. Я признавалась в любви только родителям и друзьям. И эта привязанность, которую я испытываю к нему, глубже всего этого: если бы я потеряла его, я могла бы развалиться на куски. Если скажу вслух, что чувствую, станет только хуже.

Любовь ‒ это слово, обозначающее прекрасные весенние дни, и я не знаю, как говорить о ней в такой темноте.

Зуриэль рассказывает мне о вселенной, об ангелах и мирах. И все же, несмотря на его знания, я рассказываю ему о современности, недавней и нынешней истории. Я беру свой ноутбук на работу, и мы вместе обобщаем то, что знаем. Он быстро учится. Он схватывает распространенные аббревиатуры и даже современный сленг.

Когда он ругается, это мило. Я просто смеюсь, когда слышу такие слова, как «черт» и «ебать», исходящие от страшной горгульи с рогами, крыльями и хвостом.

Мне нужен смех.

Зуриэль был прав. Хопкинс не вернулся. Был еще один обмен голосовыми сообщениями: я сказала ему, что держу музей закрытым по ночам. Моя зарплата по-прежнему перечисляется напрямую, и я даже заметила повышение. Я привыкаю к тому, что его нет рядом.

Иногда я злюсь на него, иногда я благодарна ‒ его отсутствие дает мне и Зуриэлю уединение. В мои мрачные дни я ошеломлена, не веря, что Хопкинс думает, что я справлюсь с этим, потому что в музее больше загадок и привидений, чем я себе представляла.

Зуриэль сражался с Эдрайолом всю свою жизнь. В самом мрачном настроении он хочет увезти меня подальше отсюда, спрятать. Ему нужен мой позитив так же, как мне нужна его сила и защита. В такие моменты я должна заверить его, что мы в большей безопасности именно здесь, там, где мы находимся. На своей территории. У нас есть план ‒ пусть не самый лучший, но тем не менее план.

Когда Элла звонит во второй раз, я беру трубку.

‒ Привет, ‒ отвечаю я, осматривая здания и дорогу впереди.

‒ Саммер! Слава богу, что ты взяла трубку. Элмстич был во всех новостях. Пару недель назад у вас были сбежавшие из тюрьмы? Теперь все преступники пойманы? Они снимали на Мейн-стрит. Я видела твой музей на заднем плане! Это меня напугало.

‒ Да, это были интересные пару недель. Все это позади, и теперь все в порядке.

«Отлично». В полном порядке.

Элла не скрывает беспокойства в голосе.

‒ Неудивительно, что ты молчишь. Ты в порядке? Поэтому ты избегала звонков?

‒ Я в порядке. И я не хотела… Просто отвлеклась. Я должна была перезвонить тебе. Мне жаль. Я хотела. Для этого никогда не было подходящего времени.

‒ Все в порядке. Я могу представить.

Какое-то время мы молчим, подыскивая слова, и зная, что она слушает с другой стороны, желая мне добра, мое сердце переполняет чувство вины. Она моя лучшая подруга. Мы через многое прошли вместе. Я должна ей больше, чем наполовину извиниться.

‒ Элла, есть парень, ‒ начинаю я.

‒ Парень? ‒ глотает она наживку. ‒ Выкладывай.

Я излагаю ей версию правды, самую близкую к той, которую могу придумать. Мои родители уже подозревают, что в моей жизни есть кто-то особенный ‒ мама намекнула, что хочет с ним познакомиться. К счастью, папа не стал любопытствовать. Они знают, что Хопкинс не вернулся и что я нахожусь под сильным давлением, связанным с завершением воображаемого проекта, благодаря которому я удобно удерживаюсь в музее каждую ночь.

Более того ‒ здоровье их друга ухудшается. Ожоги мистера Бека оказались инфицированными. Мама и папа проводят с ним все больше времени в больнице. Я навещаю их, когда могу, желая признаться и рассказать им все.

Они бы мне не поверили. От этого ничего не улучшится.

Джон не очень хорошо это воспринимает. Несмотря на ухудшение здоровья отца, он отвечает за ремонт пекарни. Ему нужен доход, чтобы оплатить медицинские счета отца.

Вчера вечером, когда полиция объявила, что последний преступник пойман, мы воспользовались этим предлогом, чтобы отпраздновать это событие. Папа приготовил партию отмеченного наградами перца чили, и мы доставили его Джону. Иногда больше всего помогают мелочи.

‒ Он потрясающий, ‒ говорю я Элле. ‒ Он милый, заботливый и добрый. И красивый, если тебе интересно, но в задумчивой, стоической манере.

‒ А секс? У вас был секс, да?

‒ Секс… это, э-э…

Даже в машине я краснею, вспоминая, как прошлой ночью мы трахались перед зеркалом.

Элла визжит, полностью понимая мое молчание.

‒ Никому не говори. Я не готова. Обо всем, что происходит сейчас, даже мои родители не знают. Их друг находится в критическом состоянии, и я не хочу сейчас ничего добавлять в их жизнь.

‒ Хорошо, не буду, ‒ она делает паузу. ‒ Сожалею по поводу друга твоих родителей. Учитывая все обстоятельства, я просто рада, что с тобой все в порядке. Тебе нужно оставаться в безопасности, ясно? Я хочу, чтобы ты была на моей свадьбе.

Я сглатываю, замираю и не могу ответить. Я не совсем хорошо себя чувствую. Этот рикошет между паранойей и похотью похож на американские горки. Истинная форма Эдрайола до сих пор не дает мне покоя. Как трансформировалось его тело, съеденное червями. Я не могу избавиться от воспоминаний о его отвратительной ухмылке. Желудок скручивает от тошноты, перед глазами затуманивается, руки сжимают руль.

‒ Все будет хорошо. В любом случае, как ты? ‒ спрашиваю я.

‒ Думаю, тоже занята. Столько решений для свадьбы. Я хочу, чтобы все было идеально, понимаешь? О, и мне нужно отправить тебе электронное письмо с несколькими идеями платьев для подружек невесты. Можешь ли ты сказать мне, что тебе нравится? Я думаю синий, чтобы он подходил к твоим глазам. Или, может быть, изумрудно-зеленый.

‒ Когда ты покупаешь одежду?

‒ Я подумываю запланировать что-нибудь на конец следующего месяца. Хотя тебе не обязательно присутствовать, давления нет. Путешествие… Я знаю, ты беспокоишься о деньгах. Просто скажи мне свой размер, и я закажу его для тебя.

‒ Звучит неплохо. Отправь электронное письмо, и я отвечу, как только смогу.

Я ей должна.

‒ А тем временем, держи меня в курсе, ладно?

Я паркую машину и стучу пальцами по рулю. Отпуск звучит неплохо, и на мгновение я мечтаю о путешествии с Зуриэлем.

‒ Не беспокойся о деньгах. Я посмотрю, что могу сделать. Извини еще раз, что не отвечала. Я хочу быть рядом с тобой.

‒ Хорошо.

Я практически слышу, как она улыбается на другой стороне.

‒ Я надеюсь, ты сможешь сделать это. И это нормально. Жизнь случается, и несмотря ни на что, я рада, что ты и твои родители в безопасности. Я хотела бы тебя увидеть. О, твой мужчина тоже приглашен, если захочешь взять его с собой. Я бы хотела с ним встретиться.

‒ Эм-м…

«Мой горгулья почти не выходит наружу».

‒ Я бы тоже хотела, чтобы он с тобой познакомился…

‒ Звучит отлично. Поговорим позже? Очень приятно слышать твой голос ‒ просто безумие видеть Элмстич в новостях.

Я смеюсь.

‒ Сумасшествие, да.

‒ Береги себя.

‒ Я постараюсь.

‒ Если я тебе понадоблюсь, я буду там в одно мгновение.

‒ Спасибо, ‒ говорю я, не зная, как добавить: «держись отсюда подальше». ‒ До скорого.

Когда я выгружаю Джинни, рядом подъезжает другая машина, розовая, которую я слишком хорошо узнаю. За рулем Кэти, дочь Кэрол. Пассажирская дверь открывается, и я замечаю ее маму.