Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми

Теперь она поклоняется мне своими губами, своим ртом.

И я хочу, чтобы она никогда не останавливалась.

Когда Саммер скользит губами вверх и вниз по моей длине, оставляя крошечные поцелуи, я, наконец, могу разблокировать руки и провести пальцами по ее волосам. Она пристально смотрит на меня, и наши взгляды встречаются ‒ ее рот широко раскрыт, злобно удерживая меня ‒ я вздрагиваю. Я чувствую это, когда она улыбается, ее язык облизывает взад и вперед.

Мой член чувствует ее улыбку.

Откинув голову назад, я стону, сжимая ее крепче.

Она превзошла сама себя. Снова.

Когда ее руки обхватывают мои яички, а ее рот поглощает мою головку, когда она нажимает, поглощая меня, пока мой кончик не касается задней части ее горла, я теряю контроль.

Я рычу, поднимая ее над собой. Звучит хлопок, потеря всасывания.

‒ Если ты не прекратишь…

Я смотрю на ее раскрасневшееся лицо и влажные губы. Она их облизывает.

‒ Я знаю, ‒ выдыхает она.

Мое сердце колотится.

‒ Ты хочешь, чтобы я кончил тебе в рот?

Саммер застенчиво кивает мне, опуская взгляд вниз.

‒ Может быть.

Моя голова откидывается назад, мои рога ударяются о стену.

‒ Тогда заставь меня кончить, милая девочка.

Теперь это я не могу смотреть на нее, мне вдруг захотелось, чтобы она меня высосала. Ей придется пить из меня всю ночь, если она захочет выпить все.

Ее губы возвращаются к моему члену и снова сосут. Мои крылья колеблются, а грудь сжимается, когда ее руки попеременно массируют мои яички и ласкают мой член. Я большой, слишком большой, чтобы ее рот мог захватить меня полностью, но она пытается и пытается, доводя меня до края.

Бедра дергаются, руки сжимаются в кулаки, когда Саммер проводит языком, я провожу когтями по ее коже головы, по ее волосам.

Она сосет и сосет без перерыва, массирует, разминает и стонет. Ее руки двигаются быстрее. Захватывая, оттягивая, сжимая, она работает со мной все сильнее, сильнее, сильнее.

‒ Зуриэль, ‒ хнычет она в мой адрес, мое имя произносится приглушенно, ее рот набит. ‒ Кончи.

Я делаю, как она приказывает.

Сжимаясь, я реву и хватаю ее за голову. Семя льется ей в рот, и она давится вокруг моей головки.

‒ Саммер!

Выпуская все в ее горло, я толкаюсь с каждым выплеском. Ее горло трясется, когда она ласкает меня.

Да, был такой сон. Я помню его сейчас, как мое имя дошло до нее, спровоцировав появление моего члена.

Я отдергиваю ее от себя, притягиваю ее лицо к себе, одаривая жгучим поцелуем ее губы. Ее руки сжимают мои плечи, когда я кладу ее себе на колени, направляя язык ей в рот. Она хнычет, оседлав меня.

Я хватаю ее за бедра и толкаю ее на свою дергающуюся длину, входя в нее через разрез в красном кружеве. Саммер отрывается от моего рта и опирается на мои согнутые ноги, поддерживая себя, пока я работаю ее бедрами, поглаживая ее бугорок. Она кричит, ускоряя темп, пока ее колени не ударяются об пол, а я заставляю ее подниматься и опускаться по всей длине. Мой хвост продолжает поглаживать ее клитор.

Я срываю с нее кружевной лифчик, освобождая ее грудь. Я лижу ее затвердевший сосок, когда она кричит, напрягаясь вокруг моей эрекции.

Саммер кончает с силой, но я не даю ей остановиться, когда она возвращается вниз, вместо этого толкаясь в нее еще сильнее. Одним когтем я разрываю ее трусики, обнажая ее киску. Мой член светится все ярче и ярче, мое семя снова активизируется. Когда я беру ее на руки, не останавливаясь, она визжит, отчаянными пальцами нащупывая очки, а я тороплю ее в подвал. Теперь, если мой свет взорвется, снаружи этого не будет видно.

Я едва дохожу до последнего шага, прежде чем кончаю. Мои крылья широко расправляются, и свет вырывается из меня, мгновенно освещая комнату ‒ сила ангелов, дар горгульи.

Это блаженство ‒ быть таким живым и наблюдать, как отметины Саммер зажигают свой отклик, ярче, чем раньше.

Я прижимаю ее к себе, а она в ответ сжимает меня, дрожа. Мы остаемся так, прижатыми друг к другу, пока ее ноги медленно не опускаются на пол. Я выскальзываю из нее, тут же скучая по ее прикосновению, желая, чтобы мы навсегда остались вместе.

Глава 22

Нет пути вперед

Зуриэль

Устроив наши тела на одеялах, я обхватываю ее руками и крыльями, прижимаю ее к своей груди и зарываюсь лицом в ее волосы, мой член перемещается по ее бедру. Ее надо согреть, и я накрываю ее обнаженное тело простыней.

Я вдыхаю ее.

‒ Ты даешь смысл моему существованию. Цель, превосходящую ту, которую мне приписали, причину, которая полностью принадлежит мне. Ты заставляешь меня хотеть жить не только по ночам, но и постоянно, как когда-то. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе и никогда больше не прощались.

Саммер ерзает в моих объятиях, глядя на меня.

‒ Раньше я представляла, каково было бы быть с тобой в мире, как и другие пары, ходить на свидания, знакомство с моими родителями и друзьями, строить совместную жизнь. Мне нравится это. Мне нравишься… ты.

Я всматриваюсь в ее лицо, мое горло сжимается.

‒ Не думаю, что смогу дать тебе это, милая.

‒ Я знаю, и это не имеет значения. Ты мне нравишься больше, чем эта фантазия. Пока ты есть у меня по ночам, я счастлива.

Мое сердце замирает при ее словах, зная ее жертву. Нелегко вечно ждать ночи.

‒ Я хочу дать тебе все.

‒ И мне хотелось бы спасти тебя от превращения в камень. Мне бы хотелось быть чем-то большим, чем просто молодой женщиной, которая не может даже найти нормальную работу и вынуждена жить со своими родителями…

Я поднимаю ее подбородок.

‒ У меня нет дома. Или работы. И хотя я могу жить вечно, не желай потерять свою молодость.

Ее живот трясется, сладкий смех заставляет меня урчать.

‒ Полагаю, ты прав.

‒ Мы выясним это. А пока тебе следует отдохнуть.

Не обращая на меня внимания, она садится, ее глаза сияют.

‒ Я отдыхала весь день. Вот что я буду делать с этого момента: спать днем, мечтая с тобой, а ночью я буду с тобой. Мне нужно быть с тобой. Больше. Всегда, если бы я могла. Поскольку Эдрайол был рядом и хотел меня, я даже подумывала о том, чтобы переночевать в музее, но, возможно, мои родители, особенно мой отец, с этим не справятся.

Она снова разражается смехом, ее взгляд скользит по прихожей.

‒ Я не знаю, как я объясню все это Хопкинсу, если он когда-нибудь появится.

‒ Я не думаю, что Хопкинс вернется. Пока не разберемся с Эдрайолом.

Саммер проводит ладонями по лицу, потирая лоб.

‒ Значит, ты думаешь, что он знает…

Я быстро поправляюсь.

‒ Я мало что знаю о нем, только то, что он необычен для человека, понимающего мое предназначение. Однако я уверен, что он предпочитает быть нейтральным и не вовлеченным. Об этом свидетельствуют его подопечные и отсутствие, а также немногие настоящие экспонаты с дополнительными баррикадами.

‒ Обереги…

Все ее тело напрягается, ее охватывает страх.

‒ Сколько времени у нас есть, пока он найдет нового носителя?

‒ Возможно, это уже сделано.

Саммер бледнеет, приподнимается и смотрит на меня.

‒ Скорее всего, это займет дни или недели. Возможно, дольше. Он должен найти кого-то, кем можно манипулировать, и количество времени, которое он посвятит этому поиску, будет зависеть от формы его следующего плана. И в таком маленьком городке? Это может занять у него больше времени. Я не знаю положения вещей.

Она закусывает губу.

‒ Когда… ‒ она произносит это слово осторожно, проверяя его, ‒ …когда он вернется, чего мне ожидать?

‒ Если он сможет, он выберет кого-то близкого тебе, того, кому доверяешь. Если это не сработает, он выберет кого-то у власти, у кого есть деньги и ресурсы, которыми он может воспользоваться. В любом случае он приблизится к тебе, наступая на тебя, твою семью или друзей. Он сделает это днем, когда я буду камнем.