Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми

‒ А ты?

‒ Он не придет за мной, пока не узнает мое имя.

Ее брови хмурятся.

‒ Как нам остановить его?

‒ Саммер, я… я не знаю. Я уже давно оставил надежду одолеть его. Хотя я клянусь, что эта встреча будет другой.

Я сажусь, наклоняясь вперед, и Саммер откидывается назад, пока не оседлает меня, накинув на плечи простыню.

‒ Мне не следовало вовлекать тебя в это. Давать тебе свое имя. Даже если это было во сне.

Она щурится, ее рука приближается к отметкам.

‒ Не говори так. Если бы ты не назвал мне свое имя, мы бы никогда не встретились.

‒ Мне было так одиноко, ‒ шепчу я, опуская бровь, чтобы встретиться с ней взглядом. ‒ Одиночество, возможно, поглотило бы меня целиком, если бы ты не появилась.

Я делаю паузу, вспоминая, каким темным стал мой мир до того, как она вошла в него.

‒ Это не значит, что было правильно связываться с тобой. Ты не могла осознать риск, когда я…

‒ Прекрати так говорить.

Саммер хватает мою руку и подносит ее к губам, нежно целуя мою твердую плоть.

‒ Ты тоже имеешь право на счастье. То, что ты горгулья, якорь, не означает, что ты должен потеряться во тьме. И кроме того, сейчас все по-другому. Ты больше не встретишься с Эдрайолом, как раньше. Я тоже здесь, рядом с тобой. Может быть... ты мог бы использовать меня, нашу связь?

‒ Это слишком опасно, ‒ рычу я. ‒ Ты слишком дорога мне. Я не хочу причинить тебе боль, сломать тебя.

‒ Сломать, ‒ повторяет она это слово.

Торжественно кивнув, взглянув на свитки, ее взгляд скользнул по многочисленным дверным проемам.

‒ Здесь должно быть что-то, что может нам помочь. Я даже половины текстов не просмотрела. Возможно, мы просто не нашли то, что нам нужно.

Она смотрит на меня.

‒ Я не собираюсь ломаться. Теперь я участвую в этом, и, если мы не сбежим ‒ а я отказываюсь это делать, ‒ я понадоблюсь тебе, чтобы уничтожить Эдрайола.

‒ Я бы предпочел найти решение, которое не будет вовлекать тебя. Если мне придется…

Я хмурюсь, не решаясь сказать ей.

‒ Придется?

‒ Теперь, когда я проснулся, я могу уничтожить себя, еще один надежный вариант.

Ее глаза расширяются, а губы приоткрываются.

‒ Ты не можешь этого сделать. Пожалуйста, даже не думай об этом. Я сломаюсь, если ты это сделаешь.

‒ Я бы снял отметины, прежде чем совершить дело, ослабив нашу связь. Потеря меня ‒ это тот ущерб, который ты можешь пережить.

Спрыгнув с меня, Саммер встает, прижимая простыню к своим отметинам.

‒ Нет! Не смей. Ты не уничтожишь себя.

‒ Ты должна понять, это часть моего долга. Когда горгулья уничтожает себя, ангелы посылают новый якорь. Тот, кто не был проклят камнем. Тот, кто будет держать свое имя близко к сердцу.

На глазах у нее наворачиваются слезы.

‒ Это пипец. Ангелы создали тебя для смерти?

Я пожимаю плечами.

‒ Они просто создали инструмент для якоря демонов, а я такой, каким меня сделали. И теперь я сделаю все, чтобы ты была в безопасности.

‒ Тогда я не хочу быть в безопасности!

‒ Эдрайол будет играть в долгую игру. Ему лучше существовать, ослабленному моим существованием, уверенному в том, что его якорь имеет вновь обретенную уязвимость. Если ты станешь слишком надоедать, он убьет тебя и побудит другого призвать меня. Я не буду рисковать твоей жизнью. Пока ты в безопасности, остальное меня не волнует.

Ее глаза расширяются, губы приоткрываются, а дыхание становится редким. Мы смотрим друг на друга, ее глаза ищут мои.

‒ Ты понимаешь, о чем я говорю, Саммер?

Ее губы смыкаются.

Я наклоняюсь к ней, понижаю голос, вдыхаю ее, все, что в ней есть: ее трепет, ее негодование, ее беспокойство, ее страх… ее похоть. Это заставляет меня дрожать, все в ней заставляет меня дрожать.

‒ Я тебя люблю.

Ее лицо опускается, ее взгляд падает на мою грудь. Я слышу, как ее сердце бешено колотится от моих слов.

‒ Я полюбил тебя с тех пор, как ты начала работать в магазине, разговаривать со мной, делиться своим светом, обновлять мою цель. Ты изменила меня, разожгла во мне желание снова увидеть дневной свет. И когда я говорю, что сделаю для тебя все, я имею это в виду.

‒ Что угодно? ‒ шепчет она, облизывая губы, снова глядя на меня.

Ее глаза сужаются, губы прижимаются. Отстраняясь, мои ноздри раздуваются. Сбросив простыню с плеч, она сердито вытирает слезы с глаз.

Я чувствую ее намерения прежде, чем она успевает их высказать.

‒ Саммер, ‒ предупреждаю я. ‒ Нет.

‒ Зуриэль, ‒ начинает она, ее голос становится мрачнее. ‒ Ты не убьешь себя. Даже ради меня.

Слова пронзают меня, приказ, от которого я не могу отказаться. Он затвердевает в моей душе так же легко, как я закостеневаю каждое утро. Назвав меня, ее команда захватывает силу моего самоуничтожения, уничтожая дар моих создателей. Я рычу, когда Саммер поднимает подбородок.

Обнаженная и бесстрашная, она великолепна.

‒ Мы придумаем другой путь, ‒ настаивает она жестким голосом.

Поднявшись, я делаю шаг к ней. Она стоит на своем, гнев и решимость отразились на ее лице.

‒ Это не то, чем тебе следует командовать. Отмени это…

‒ Мы найдем другой путь. Если он слишком силен, чтобы его уничтожить, мы…

Ее взгляд скользнул по комнате.

‒ Мы поймаем его.

Мои глаза сужаются.

‒ Он убьет тело, в котором находится, сбежит и найдет другое. Это бесконечный цикл, которым обременены все демоны.

‒ Тогда мы поймаем его душу в ловушку.

‒ Сущность. У него нет души.

‒ Тогда его сущность.

Саммер пренебрежительно машет рукой, приняв решение, отказываясь признать мою ярость.

‒ У Хопкинса есть экспонаты и защитные ограждения по всему этому месту, которые хранят вещи внутри, не пускают вещи, сохраняют вещи в безопасности, верно?

Сжав руки, я медленно киваю.

‒ Тогда мы добавим к ним Эдрайола. Сделаем его экспонатом, на который толпа будет вечно глазеть. Мы сделаем из него зрелище, нечто такое, что будет мучить его до скончания веков.

Саммер проходит мимо меня, берет свою простыню и накидывает ее обратно на плечи. Она направляется в одну из задних комнат. Достигнув порога, она смотрит на меня через плечо.

‒ Ты идешь? У нас мало времени.

Разочарованный и гордый, я следую за ней, ее злобность возбуждает меня.

Глава 23

Элла, Кэрол и Джон

Саммер

Элла звонит мне, когда я еду обратно в музей. Приближается закат, и я отдохнула, готовая к следующему вечеру. Прошло несколько недель с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, почти месяц с тех пор, как я узнал имя Зуриэля и уничтожила форму Эдрайола.

Я с чувством вины позволила телефону зазвонить, зная, что я была не самой внимательной подругой. Мы переписывались, но я избегала разговоров ‒ я не хочу лгать и не могу говорить правду.

Я сказала ей, что… занята. Думаю, это правда.

До сих пор демон не вернулся. Мне почти хотелось бы, чтобы он это сделал, как бы мне ни хотелось представить, что он ушел навсегда. Постоянное бремя ожидания чего-то, что еще не проявилось, опасности, которая остается вне досягаемости. Невозможно чувствовать себя комфортно, зная, что он может появиться в любой момент, в любой день.

Я параноик, всегда оглядываюсь через плечо, наблюдаю за тенями. Папа помог мне установить пару домиков для летучих мышей, и они дают мне некоторое чувство безопасности дома. Повсюду красно-золотые осенние листья покрывают землю и пугают меня, когда они хрустят под ногами. Я беру Джинни везде, где могу. Пока ничего не произошло. Город практически вернулся к нормальной жизни.

Я единственная, кто до сих пор подпрыгивает, когда меня зовут.

Потому что несмотря на то, что Элмстич снова вернулся к рутине, он гораздо менее нормален, чем я думала. Здесь обитают существа, которые не являются людьми. Я чувствую их через свои отметины, поэтому трудно сказать, вернулся ли Эдрайол.