Вечный слушатель. Семь столетий европейской поэзии в переводах Евгения Витковского - Антология

Размышления, изложенные во время пребывания в шлюпке среди волн морских, вблизи от Золотого Берега (Гвинея), для моего друга Н. Н

В сопровожденьи четырехСолдат и не вполне пригожихОдиннадцати чернокожихПлывет по морю Фоккенброх,

За каравеллою враждебнойСпешит, чтоб изловить воров,Чтоб оным всыпать будь здоровИ тем исполнить долг служебный.

Грозит тайфун, грозит мушкет,Ужо сейчас заварим дело…Однако где же каравелла?Смоталась. Жаль: была — и нет.

Ну что ж: заминку не преминуИспользовать. Покой вокруг, —Письмо примите, милый друг,К окну присядьте, иль к камину,

Иль в тень древесную, к ручью,Где прежде вместе мы сидели,Импровизируя рондели, —Оплачьте же судьбу мою.

Вдыхая дым любимой трубки,В родном краю грустите вы;Я тоже закурил, — увы,Не дома, а в казенной шлюпке.

О да, презреннейший металлПерепадать мне начал ныне:Немало золота в пустыне.Я бедным — был, богатым — стал.

Но кровь все так же бьется в жилах;И мучает меня, как встарь,Очаровательная тварь,Которую забыть не в силах.

По десять и по двадцать разЕе желаю ежечасно,И в мыслях столь она прекрасна,Что недостойна смертных глаз.

Печалюсь: Боже всемогущий!Когда же отдохнуть смогуНа милом сердцу берегуОт здешних мавританских кущей?

Чудесным стало мниться мнеВсе, пережитое когда-то, —Мой друг, я вас люблю как брата,На расстоянье же — вдвойне.

Судьба моя, судьба дрянная!Скорблю во сне и наяву.Забавно: я ревмя реву,Былые шутки вспоминая.

Из памяти, из родникаПью с вожделением и дрожью:Свиданья с нашей молодежьюЖду, кажется, уже века.

Но, столько лет проведши в зное,Пускай не обратившись в труп,Ведь я сойду за старый дуб,А не за что-нибудь иное!

Всему, всему жара виной —Здесь жарко, словно пекло рядом:Я скоро стану карбонатом, —Вернее, тощей отбивной.

Так я пишу, в тоске по дому,Представьте мой плачевный вид:Полдневный зной меня коптит,Как пересохшую солому.

Шесть лет без женщин проторчав,На что останусь я способен?Я буду мумии подобен,Пусть, как и прежде, величав!

Но нужно ль наперед срамиться,Покуда в сердце у меняТолика юного огняИ шарма прежнего частица?

Я верю, будет нам дано,Доверясь божескому дару,Пожить, порифмовать на пару,Смеяться, ежели смешно.

Дождаться б только дня отплытьяИз этой чертовой страны,Когда ее со стороныСмогу безжалостно бранить я!

Лишь довести б домой металл,Испив до дна сей мерзкий кубок!Пускай струится дым из трубок,А я гореть уже устал.

Надеюсь, вы теперь не хворы.Когда вернусь, любезный друг,Жду встретить все такой же кругПриятелей; тот круг, который

Еще цепочку дней и летНам славно скоротать поможет.Богатство счастья не умножит,И радости без друга нет!

Но кто-то, озирая воды,Вскричал (а я-то грыз перо!):«Корабль по курсу!» — Ну, добро:Стихи останутся без коды.

Ужо теперь в конце концовСумею подойти впритирку,Поймаю и возьму за шкиркуПроштрафившихся наглецов!

Не дам, не дам ни дюйма спускуНи каперам, ни кораблю:С товаром вместе изловлюИ перцу выдам на закуску!

Не сносят воры головы!Нам будет их корабль наградой!Адью! Да станет вам отрадойВсе то, к чему стремитесь вы.

Эпитафия Фоккенброху

Здесь Фоккенброх почиет на века,Прокурен и продымлен до предела.Людская жизнь сопоставима смелоС дымком, легко летящим в облака;Да, как дымок его душа взлетела,Но на земле лежать осталось тело,Как отгоревший пепел табака.

Ян Лейкен

(1649–1712)

Видимость

Сну подобно бытие —Мчится, как вода в ручье.Кто возропщет на сие,Чей могучий гений?Люди тратят годы, дниНа восторги, но взгляни —Что приобрели они,Кроме сновидений?Счастья не было и нетУ того, кто стар и сед, —День ли, час ли —Глянь, погасли,Унеслись в потоке лет.Плоть, вместилище ума, —Лишь непрочная тюрьма,Все для взораМеркнет скоро,Впереди — одна лишь тьма.

К прелестным песням девицы Аппелоны Пинбергс

Когда сиянье небосклонаЯвилось над земное лоно,Запела нежно Аппелона.Ночные грезы, где вы?..Звучала песня девы,Рассеивая мрак, —В то время, какВ природе песнь росла своя:Трель соловья.Он с песней девы спорил,Ей вторил —Не сестре ль?За трелью трель,Их —Тьма!

Свистал,Цокал.ТихВесьмаСталСокол —Нет хищника известней,Но и он пленился песней!Ко тверди голубойНаперебойРвались напевыСоловья и девы,Нежно, властноНе смолкая.О Боже, сколь прекраснаПеснь такая!

Приход рассвета

Тебе, прекрасному, привет,Златых палат посол, Рассвет,Что постучался в ставни;Не медли, друг мой, за окном,Войди, благослови мой дом,Ты мой знакомец давний.

Ты приглашения не ждешь,Легко и весело грядешь,Пришелец издалече, —Покуда в сумраке стою,Стучишься в комнату моюИ радуешься встрече.

Тебе во всем подобен тот,Кто водворил на небосводГлавнейшее светило, —Кто ждет в предутренней тишиПред ставнями моей души,Не угашая пыла.

Кто я такой? О скорбь, о страх —В гнилом дому червивый прах,И мною ад заслужен, —Но ждет Господь у этих стен,Не мыслит он, что я презрен,Что я ему не нужен.

Войди же нынче, как вчера,Посланник вечного добра,Столь робкий поначалу, —Неси благую весть сюда,Что все заблудшие судаТы приведешь к причалу.

Виллем Билдердейк

(1756–1831)

Сверчок

Чудесно бытиеТвое:Порою сенокоснойТы, славный полевой сверчок,С травинки нежной на сучокСпешишь за каплей росной.

Пшеничное зерноДавноВ амбары лечь готово;Ты слышишь — в поле серп звенит,Ты малой долей будешь сытОбилия земного.

На жатве, в молотьбеТебеКрестьяне услужают:И твой веселый разговор,И звонкий лягушачий хорИх уши ублажают.

Ты не взыскуешь бед, —О нет! —Как злобные невежды,Спешишь высоко ты вознестьО лете радостную весть,Селянам дать надежды.

Заслушались, любя,ТебяБессмертные богини,Венерой ты благословен,Напевом чистым слух каменТы услаждаешь ныне,

Не прерывай игру!В мируУдела нет чудесней:Ты, малая земная тварь,Взнесен над смертными, как царь,И продолжаешь песни.

Совесть

Что ты еси? Творца премудрая забава?Непостижимости незыблемая суть?Тебя приносит ночь, — ты рвешься к нам прильнутьИ нам продиктовать — что право, что неправо.

Ты, эфемерная над бездной переправа,Что ты еси, вещай! В тупик ведущий путь?Вращенье шестерен, что не дает уснуть?Томлений и надежд всечасная облава?

Где пребываешь ты? Внутри или вовне?Царишь ли наяву? Мерещишься ли мне?Иль отраженье ты чужих страстей, не боле?

И до ответа мне Всевышний снизошел:«Я есмь все то, что есть, и совесть — мой глагол,И он гласит тебе: страшись Господней воли».

Эверхард Йоханнес Потгитер