Мы воплотим богов - Девин Мэдсон

пор не могла это принять, в голове то и дело звенел колокол тревоги: а вдруг меня просто хотят обвести вокруг пальца, воспользоваться моим отчаянным стремлением узнать, что случилось с матушкой.

– Так значит, ты на стороне этого человека? – спросила я.

– Нет, я ни на чьей стороне, но меня волнует, что с ним произойдет, потому что он не должен пострадать за чужие преступления.

– И если я решу отнять у него жизнь, ты меня убьешь?

Ее лицо как-то странно дернулось, привлекательные черты словно принадлежали незнакомому человеку.

– Зачем меня убивать, если я могу вам пригодиться? – сказал доминус Виллиус.

– Каким образом?

Усталость проникла до самых костей, но, пока я сидела здесь и задавала вопросы, мне не нужно было быть там, отвечая на них или ковыряясь в пепле нашего отличного плана.

Доминус Виллиус наклонил голову, словно от тяжести печальной улыбки.

– Моему брату я нужен живым.

– Не давай ей способ тебя использовать! – рявкнула Кассандра – точнее, одна из ее душ. – Если ты позволишь кому-либо торговаться с ним, предлагая тебя взамен, ты труп.

– Зачем торговаться, когда у нее есть то, что ему нужно, а у него нет ничего, что может ее заинтересовать? Императрица Мико не желает заключать с ним никаких сделок, она хочет от него избавиться.

Его голос был таким же печальным, как и улыбка, но я не могла не думать о том, что сказали о нем Сичи и Нуру. Пусть и не он их мучил, но он обладал теми же способностями. Тем же потенциалом.

Кассандра зло уставилась на меня.

– Это правда? Вы хотите убить Дуоса?

– Я держу свои планы и намерения при себе, – ответила я, возмутившись ее фамильярностью.

– Плохой ответ. – Определенно это была другая Кассандра, ее агрессия и презрение были буквально осязаемы. – Мы не ваши пленники, что бы вы ни говорили, так что дайте нам причину вам доверять, иначе мы уходим.

Я посмотрела на одного и другую. Я толком не знала, в чем заключается мой план, не говоря уже о том, каким образом в него вписываются эти двое, но мне нужны были все союзники, каких сумею заполучить. Все возможности и рычаги.

– Моя цель – защитить и восстановить Кисию, – со вздохом сказала я, проведя рукой по лицу. – Если доминус Виллиус – тот, другой, – решит покинуть мою землю, я не буду его преследовать, но пока его цели прямо противоположны моим, я не вижу иной возможности, кроме открытого противостояния. Если он встанет у меня на пути, я без колебаний убью его. Это вас устроит?

Никто не ответил, и вскоре начало казаться, что медленный кивок со стороны не-Лео Виллиуса – это максимум, которого от него можно добиться. Снаружи у двери хижины раздались шаги, и я сначала обрадовалась тому, что нас прервали, но тут внутрь шагнул Тор с извиняющейся миной.

– Ваше величество, – сказал Тор, когда в хижину втолкнули наемного убийцу, которого допрашивал Рах. – Рах попросил сообщить вам, что доминусу Виллиусу не разрешено покидать лагерь без разрешения. Не знаю, что задумал Рах, потому что, как по мне, все готовы разорвать Лео на части, но Рах говорит, что обсудит это с вами завтра.

– Я ему нужен, – устало произнес доминус Виллиус. – Чтобы найти Торваша и узнать о тех… кто захватил степи.

По лицу Тора мелькнуло удивление, но тут же исчезло под хмурой гримасой.

– Ты сказал «Торваш»? – спросила я, вспомнив о лежащей в сумке книге. – «Тор», то есть «истина» по-левантийски, и «ваш» – «бог» по-левантийски?

– Да. Я давно гадаю, не специально ли он так назвался. – Доминус Виллиус попытался выдавить улыбку. – Здесь, вероятно, он больше известен как Знахарь. Он изучал меня и моих братьев.

– И Рах хочет что-то у него узнать?

Он наклонил голову, с любопытством изучая меня, а потом улыбнулся. Я вдруг вспомнила, что он умеет читать мысли и мог узнать о книге, и пошла к двери.

– Я должна найти Сичи.

– Госпожа Сичи и Нуру у костра, – отозвался Тор. – Вместе с капитаном и гвардейцами. Вас там тоже ожидает трапеза, и, как я понимаю, с вашим раненым спутником все будет в порядке. Им занимаются опытные целители.

Я оглянулась на трех пленников, не считающих себя таковыми. Мне хотелось расспросить их о матушке, но навалилось еще столько проблем, что я не была готова услышать ответы. Завтра ответы не изменятся.

Мой взгляд переместился с Лео Виллиуса и Кассандры к наемному убийце. Он был всегда спокоен, настороже и старался не бросаться в глаза.

– Вот уж безумен мир, где наемный убийца – наименее опасный человек из присутствующих, – сказала я, засмеявшись, чтобы скрыть свое беспокойство, и пошла к выходу.

Тор придержал дверь, и его нескладность напомнила мне о том вечере, когда я навязала ему поцелуй, как будто имею право им командовать.

К счастью, когда я проходила мимо, он промолчал, но, выйдя в прохладный ночной воздух, я услышала за спиной его шаги.

– Я получила твое письмо, – сказала я, обрадовавшись, что есть такая легкая тема для разговора. – Я рада, что ты написал и предупредил меня.

– Пустяки. Я всего лишь потренировался писать.

– У тебя хорошо получилось.

– Сомневаюсь, но спасибо за… вашу благородную ложь, ваше величество.

– Благородная ложь. Мне это нравится. Думаю, многие люди пользуются этим в жизни.

Люди болтали и сновали по освещенному кострами лагерю, но по сравнению с военными лагерями, в которых мне доводилось бывать, здесь было тихо и как будто специально оставлено свободное пространство. Куда бы я ни взглянула, левантийцы наблюдали за мной, и в лучшем случае на их лицах было написано любопытство.

Рах сидел в стороне от главного костра, в кружке вместе с тремя левантийцами – все были мне знакомы, хотя по имени я знала только Лашак. Маленькая группа повернулась спиной к остальным, глубоко погрузившись в разговор.

Наверное, я слишком долго на них смотрела, потому что Тор проследил за моим взглядом.

– Снова встречается Ладонь. И, скорее всего, они снова спорят. С Рахом не так-то просто иметь дело.

Он не стал вдаваться в подробности, только подвел меня к тому месту, где у костра сидели Сичи и Нуру. Глаза Нуру сверкали. Когда спало напряжение от нашего прибытия, к ней стали подходить люди, чтобы обнять, и с ее губ слетали левантийские слова. Многие приветствовали Сичи как свою, и она тут же отвечала. Что-то, сказанное ею, рассмешило грузного воина, а когда ей вручили миску с едой, она поставила ее на колено, словно была рождена для походной жизни. Левантийцы смотрели