Частная жизнь корейской знати. Запреты, положение женщин, быт и идеалы эпохи Чосон - Елена Хохлова

протяжении XV века аристократки продолжали вступать в брак повторно, и в результате в 1485 году ван Сончжон издал указ, запрещающий детям, рожденным во втором браке, и их потомкам сдавать экзамен на получение государственной должности[226]. Закон не запрещал второй брак для аристократок, но запрет на участие в государственном экзамене для сыновей, рожденных от второго мужа, практически свел к нулю повторное замужество, поскольку экзамен в жизни мужчины благородного происхождения имел огромное значение, о чем мы подробно говорили в первой главе. Следом вышли законы о наказании для тех янбанов, кто брал в жены женщин, уже побывавших замужем, и для тех, кто способствовал заключению такого брака.

Что касается мужчин, повторный брак допускался в случае смерти жены. Вдовцу после трех лет траура разрешалось жениться снова, а если у мужчины не было наследника, то второй брак мог быть заключен через год после кончины супруги. Женились вдовцы и раньше по настоянию родителей, беспокоящихся из-за отсутствия наследника в семье. Больше трех официальных браков для янбана не приветствовалось.

Положение женщин после XVII века

Имчжинская и Маньчжуро-корейские войны сказались на авторитете правящей элиты и заставили сановников осознать, что для удержания власти необходимо закрепить конфуцианские нормы среди населения. В XVII веке окончательно сформировалось представление о правильном образе жизни и поведении женщин из семей янбанов и были созданы условия, которые не оставили сомнений, стоит женщине следовать требованиям или нет. Аристократки потеряли право наследовать имущество, а значит, и финансовую независимость. Это было обусловлено не только желанием ограничить свободу женщин, но и изменившимся порядком наследования, когда родители стали передавать имущество одному наследнику — старшему сыну. После свадебной церемонии жены должны были переезжать в дом мужей, их имена перестали вносить в генеалогические книги. Какая-либо деятельность женщин за пределами дома была ограничена. Дамы привилегированного сословия большую часть времени проводили на женской половине, прячась от мужских глаз.

C XVII столетия понятие «верная жена» расширилось и стало означать не просто женщину, хранящую верность супругу. Ученый муж Ли Ок (

1760–1813) писал: «Теперь, чтобы заслужить “ворота верной жены”, женщине нужно не просто хранить верность, а умереть вслед за мужем»[227]. Государство не требовало столь радикальных поступков от женщин, подобные крайности стали результатом самостоятельного толкования женщинами понятия «верная жена»[228] — так они желали доказать свою преданность и право носить это звание. Как мужчины стремились стать верными подданными правителя и благородными мужами, так и женщины с течением времени добровольно стали стремиться к признанию в семье и обществе, стать ёльнё, идеальной женщиной, ровней мужчине-конфуцианцу. Получить звание «верной жены» было непросто, и, судя по той степени жертвенности, которую практиковали женщины XVIII–XIX веков, фору друг другу они давать не хотели. К XVIII веку количество заявок на получение статуса «верной жены» стало настолько огромным, что даже жертвенная смерть не всегда гарантировала результат.

По-настоящему расстаться с жизнью после смерти мужа решались немногие, в основном это были молодые бездетные вдовы. Дамы постарше после смерти супруга посвящали себя детям и служению родителям. Сохранились записи о женщинах, выбиравших радикальные меры. Например, дочь янбана Но Санчху (

1746–1829) рано осталась вдовой, тесть захотел лишить ее наследства, и, чтобы дать ему отпор, женщина вышла замуж за простолюдина, который жил неподалеку. Но Санчху написал по этому поводу: «Поведение дочери недостойно похвалы, но и жадность свата не имеет пределов»[229].

Сначала конфуцианские догматы переформатировали жизнь аристократок, а затем распространились на женщин прочих сословий. Российские путешественники В. Л. Серошевский, П. Ю. Шмидт (1872–1949), англичанка Изабелла Бёрд и другие описывали положение женщин, которое увидели в Корее на рубеже XIX–XX веков. Их впечатления очень похожи. Так, В. Л. Серошевский писал:

Не перечислить всех трудов и забот корейской женщины — у нее нет ни минуты отдыха, и, хотя кореец работает тоже много, жена его работает еще больше. Между тем ей предоставлено много меньше всяких прав и удобств: у нее нет своей собственности, все у нее вправе отобрать муж, у нее даже нет своего имени. <…> Женщина корейская с выходом замуж теряет свое имя. Без спросу мужа она не смеет выходить из дому, точно маленький ребенок; идя по улицам, она должна закрывать лицо особой накидкой «чангъотъ»; без накидки ходят только старухи или настолько бедные женщины, что они не в состоянии купить себе «чангъотъ». Молодые женщины живут замкнуто и обособленно; на женскую половину дома не смеет войти ни один мужчина, исключая мужа и отца. Даже братьям вход туда воспрещен[230].

Схожие впечатления оставил П. Ю. Шмидт:

Женщина играет очень второстепенную и подчиненную роль в корейской семье, где полновластным хозяином является муж. Женщина по корейским понятиям существо низшее, с которым мужчине не только не подобает советоваться или вообще разговаривать о чем-либо серьезном, но и к которому мужчина даже не должен проявлять привязанности… Муж не несет никаких обязанностей по отношению к своей жене, тогда как она находится в полной зависимости от него, является его слугой, рабой… Насколько обезличена корейская женщина в браке, видно уже из того, как с выходом замуж девушка утрачивает совершенно свое имя: ее все называют не иначе как «женой такого-то», и нередко она сама совершенно забывает, как ее зовут[231].

На женщине лежит все домашнее хозяйство, довольно сложное в Корее, и заботы о детях и муже, и значительная часть полевых работ, в которых она является главной помощницей мужа. Большей частью корейские женщины примиряются со своим положением и переносят его без ропота и протеста, они вообще отличаются кротостью и трудолюбием и являются заботливыми и скромными женами[232].

Тем не менее документальная живопись и письменные источники фиксируют, что и после установления конфуцианского патриархата положение женщин в янбанских семьях различалось в зависимости от достатка и взглядов главы дома. Для более глубокого понимания положения женщин привилегированного сословия в эпоху Чосон реконструируем основные этапы и образ их жизни, начав с образования.

Образование

Девочек в семьях янбанов обучали преимущественно тому, что помогало им выполнять предопределенную роль «верной жены». Принцип разделения полов, долг и обязанности женщин были прописаны в конфуцианском каноне. В «Малой науке» Чжу Си писал:

…Когда девочке исполняется семь лет, она не находится в одной комнате с представителями противоположного пола старше семи лет и не ест вместе с ними. Девочка старше десяти лет не выходит на улицу. Ее обучают домашней работе, ткать, шить, она учится проводить ритуалы почитания предков, наблюдая